| Логико-философский трактат Витгенштейна |
[Jan. 3rd, 2022|04:20 pm] |
| [ | Current Mood |
| |  contemplative | ] |
| [ | Current Music |
| | Weyes Blood | ] |
Закончил читать логико-философский трактат Витгенштейна. Он состоит из семи тезисов, комментариев к ним, комментариев к комментариям и т. д.; В итоге получается структура дерева. Сами тезисы такие
1)Мир есть то, что имеет место.
2)То, что имеет место, что является фактом, — это существование атомарных фактов.
3)Логический образ фактов суть мысль.
4)Мысль есть осмысленное высказывание.
5)Высказывания есть истинностные функции элементарных высказываний.
6)Общая форма истинностной функции есть $[\vec{p},\vec{\xi},N(\vec{\xi})]$.
Это есть общая форма высказывания.
7)О чем нельзя говорить, о том следует молчать.
Сам Витгенштейн считал, что этими семью тезисами он на вечно закрыл все проблемы философии. Добился ли он своих целей, судить не мне, а вам. Могу только записать тут свои впечатления от прочтённого. Читал я издания с четырьмя параллельными текстами: немецким, русским, авторизированным английским переводом Рамсея и Огдена, и еще одним более литературным английским переводом. Сам стиль изложения довольно формальный и почти все слова являются четкими терминами. Однако это не ведет к легкости понимания, так как значение не всех терминов разъясняется, а некоторые интуитивно-понятные вещи разъясняются слишком подробно. Некоторые различия с терминологией современной логики не добавляет ясности: иногда кажется, что Витгенштейн использует лямбда-выражения и примитивную рекурсию, но сам Витгенштейн, очевидно, этой терминологией не пользуется, так как она в то время еще не была создана. Но я бы предпочел, бы ее все же в этом тексте видеть.
Сам трактат предваряется вступлением Бертрана Рассела. Из этого вступления следует, что в трактате содержится проект по созданию идеального логического языка. Если бы в самом деле было так, то трактат выглядел бы так "Здраствуйте. Я, Людвиг. Хотел бы чтобы вы сделали язык, логический такова... мир набегают факты ... p.s. я уже джва года жду такой язык". Но если бы действительно это был просто проект языка, то тогда не мог ничего утверждать про действительное положение вещей. А он все же что-то утверждает, что мы увидим ниже. А значит позиция Бертрана Расселе по трактату не верна.
А все дело в том, что ключом к пониманию трактата является Шопенгауэр. Отсюда, например и афористическая структура трактата. И вот, например, как понимать последний афоризм "О чем нельзя говорить, о том следует молчать": то о чем нельзя говорить это есть те самые идеи Шопенгауэра, познание которых возможно через искусство или чистое созерцание. Поэтому Витгенштейн и выносит этику и эстетику за пределы логики, и причисляет их к мистическому. Однако Шопенгауэр написал об этих идеях два тома и еще кучу дополнительных афоризмов. Значит в моменте о молчание мнение двух философов расходятся. Также Витгенштейн явно отвергает и онтологическое значение воли. И правильно делает. Тем не менее сам трактат никогда Шопенгауэра явно не упоминает, а только спорит с логицистскими идеями Рассела и Фреге. Поэтому этот текст долгое время принято было рассматривать только как часть аналитической традиции.
Что же касается первых афоризмов, то давайте обсудим, что же в трактате мир, а что такое язык. Мир представляет собой множество объектов, которые сами по себе ничего не значат, и не имеют никаких свойств. У объектов нет цвета, говорит Витгенштейн. Другое дело отношения между объектами, их наличие или отсутствие и образует фактов. Это делает мир Витгенштейна похожим на теорию категорий, только эти отношения могут быть не только бинарными, но и 3,4,...,$\infty$-арнымы. Наличие или отсутствие этих отношений называется атомарным фактом. Какую-бы то не было функцию значений истинности этих фактов можно назвать возможным состоянием мира. Имеет место быть простая комбинаторика, если есть $n$ атомарных фактов, то будет $2^n$ возможных мира. высказывания или предложения языка являются истинностными функциями на возможных мирах, то есть каждое высказывание задает множество возможных миров, в которых оно истинно. Высказывания, приставляющие одинаковые истинностные функции призывается считать эквивалентными. Простая комбинаторика дает нам, что если в мир допускает $n$ атомарных фактов, то язык, его описывающий, должен содержать $2^{2^n} = 4^{2^{n-1}}$ высказывания.
Очевидно, что и возможные миры и высказывания будут булевыми алгебрами. Функтор Стоуна позволяет нам перейти от алгебры языка к пространству возможных миров, а от алгебры возможных миров к пространству атомарных фактов. Однако при применении функтора Стоуна структура булевой алгебры заменяется структурой топологического пространства, поэтому, в частности, имеет смысл говорить о том, что ситуации или отношения сходятся куда-то. А также, поэтому, нельзя однозначно перейти от алгебры языка к пространсву атомарных фактов. Поэтому нет оснований считать, по моему мнению, что атомарные факты существуют для любого языка. Это легко увидеть если рассмотреть конечный язык (да простит меня Хомский), число высказываний в котором не является степенью четверки. Например, представим себе, что вся жизнь некоего существа полностью сводится к наблюдения за светофором. Высказываниями этого языка будет "красный", "желтый", "зеленый" — атомы, "красный или желтый", "красный или зеленый", "желтый или зелёный", "зеленый, желтый или красный" — тавтология, "ничего не горит", "горит красный и зеленый" и т. д. — все пиздец и деление на ноль, противоречия. Всего восемь классов высказывания. Состояний мира будет всего три: зеленый, желтый и красный. Понятно, что атомарных фактов для такого языка построить нельзя. Можно было бы взять в качестве атомарного факта то, что горит или не горит лампочка какого-то цвета. Но тогда это был бы уже более сложный язык "Трех Лампочек", и в нем бы было бы целых 256 высказываний! Вообще большая удача, что я читал Витгенштейна параллельно с изучением булевых алгебр и нашел философское применение и объяснение функтору Стоуна. Если искать же конструктивный путь к вычленению атомарных фактов, то я мог бы предложить считать таковым факт содержащий ровно 1 бит информации. Но тут надо учитывать, что тогда существуют разные базисы атомарных фактов, и их нельзя путать, а это уже не вполне соответствует идеям Витгенштейна.
Важнейшей идеей трактата я считаю то, что утверждения не говорящие ничего о Мире, вообще не имеют значений истинности, то есть являются бессмысленными. Например утверждение "cуществует бесконечно много истинных высказываний", в той же степени истинно как и "зеленое слушает тождественное". Также бессмысленными признаются большинство утверждений философии прошлого о метафизики, этике и эстетики и так далее. И таким гениальным образом все проблемы философии решаются. Основную задачу философии Витгенштейн видит в разъяснении естественным наукам смысла их собственных высказываний. Соответствующий раздел философии он называет чистой версии этой науки. Например, эпистемологию он называет чистой психологией. А всем, кто захочет говорить о метафизики или, что тождественно для Витгенштейна, мистики, то философия должна указывать на бессмысленность его высказываний. Я думаю, отсюда не сложно прийти к критерию фальсифицируемости Поппера.
Суеверие есть вера в причинно-следственную связь, говорит Витгенштейн. Как понимать этот афоризм? Кажется, что тут он встает в позицию Юма. Ведь в логике Витгенштейна нет места времени и динамики. Однако, тут есть большой прогресс, ведь Витгенштейн явно обсуждает теорию вероятности, и в частности формулу Байеса. Таким можно предположить, что согласен с тем, что ощущение причинно-следственной связи происходит у мыслящей машины от субъективных условных вероятностей. Так как суеверие влияет на субъективные вероятности, оно и есть причино-следственная связь.
При этом скорее всего ничего плохого по мнению самого Витгенштейна нет, ведь тут он отстаивает позицию сложного философского солипсизма. Он четко разделяет объект и субъект. При это субъект, как носитель языка, описывающего мир, единственен. И язык Витгеншетйна это особый зык описывающий уникальный субъективный мир, а не какой-то естественный язык.
Например, он говорит, что после смерти в Мире ничего не меняется, а Мир просто исчезает. То есть не мы уходим из мира, а мир уходит из нас. Мне это позиция очень нравится, ведь она дает основания и эго-анархизму Макса Штирнера и квиетистской этике Шопенгауэра, которые мне очень нравятся. Ведь если Мир это мой индивидуальный язык, то Мир это моя собственость. И я единственный субъект, сверх-ебанашка , владелец Мира. А другие люди лишь объекты в моем мире. Вот во что я верю. Отсюда можно начинать социальную философию Штирнера. При этом нужно все равно различать мир личного языка и мир, с бесцветными объектами, отношения в котором приводят к появлению атомарных фактов.
Что же касается математики, то Витгенштейн сводит её к работе с уравнениями. То есть она для него есть только алгебра. И как и любой логицист, он называет математику методом логики. Никаких проблем с его позицией, я не вижу, но с небольшой поправкой. Нужно просто заменить уравнение на формальное выражения. И тогда действительно получается что все математические доказательства могут быть представлены как применением правил вывода, сводящимся к постановке одних формальным выражений в другие. Более того, тогда речь идет не только о математики а о теории доказательств, и всех формальных наук использующих доказательства. Математика использует доказательства со времен Евклида, и я не знаю никаких современных ее разделов полностью отрицающих ее. И если разобраться, то никакого содержания кроме доказательств там нет, поэтому я не вижу никаких проблем культурных, чтобы включать математику в теорию доказательств, а теорию доказательств в логику. Это касается Логицизма. Более того, если разобраться то нет особой разницы между теорией множеств и логикой предикатов. Поэтому вопрос о включении логики в математику или математики в логику есть вопрос политический.
Особо хорошее впечатление на меня произвела философия механики и физики у Витгенштейна. Механику он называет языком описания физической реальности. При этом он отрицает абсолютное время и пространство, и признает время и пространство только в как коррелят применения определенных измерительных приборов типа хронометров. Тут я вижу отрицание Кантовской трансцендентальной эстетики. И тут с Витгенштейном полностью согласен. В то же время, он справедливо замечает, что базовые утверждения физики типа частица такая-то имеет такую-то скорость или такая-то частица имеет такую локацию, не являются атомарными фактами. Так как если сказать, что такая-то частица имеет скорость 10 метров в секунду и она же имеет скорость 100 метров в секунду, то это будет противоречие. А с атомарными фактами такого быть не может. Можно сказать, что в современной физики эта проблема решается через квантовую механики. Но опять же если сказать что инерции какой-то частицы соответствуют две разные волновые функции это опять будет противоречие. Отсюда вывод, что язык физики больше похож на наш язык Cветофора, а не на язык Трех лампочек, о котором мы говорили выше. Это еще один повод усомниться в реальности атомарных фактов.
В конце призывает отбросить свои высказывания как бессмысленные, подобно тому как лестницу, которую использовали для того, чтобы подняться на высоту, откуда не собираются спускаться, отбрасывают. Русскоязычные переводчики считают, что тут имеется в виду весь вся философия в целом. Но мне кажется, что тут речь идет только о последних афоризмах, где речь идет о высоком и мистическом. И это высота, куда нужно было забраться есть ничто иное как то самое высокое и мистическое, о чем нужно молчать. А познание этого возможно только через созерцание идей по Шопенгауэру, а не через слова. Поэтому на этом трактат заканчивается. |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}
Все по Фуко