Below are the 20 most recent journal entries recorded in jeoplett's LiveJournal:

[ << Previous 20 ]

Sunday, September 27th, 2009
1:07 pm	Обещай мне гордиться тем, что ты не такой, как все. (1 Comment |Comment on this)
Monday, February 16th, 2009
1:19 pm	Никогда ничего не просите, все сами предложат. Позвонили и попросили стать тьютером курса "Психология профессионального образования". Второй курс, будущие педагоги. Давно мечтал читать лекции, но ждал, чтобы сами пригласили, - вот оно, состоялось... ( Read more... ) (2 Comments |Comment on this)
Tuesday, January 27th, 2009
12:40 pm	Выстраданный мною рецепт ЛЕГКОГО чизкейка. Рецепт чизкейка «Три шоколада». Торт готовится в три этапа: сначала делается форма с нижним коржом (1), которая ставится в холодильник, затем готовится тесто (2), которое заливается в форму и ставится в духовку (3) на 120 минут. ( Read more... ) (Comment on this)
Friday, December 19th, 2008
8:40 pm	Внимание! Внимание!! Низкие цены!!! В нашей дружелюбной квартире появилась вакансия замечательного соседа. Добропорядочная семейная пара тоже вполне сможет оценить местный колорит. Отсутствие вп is a plus. Наша резиденция расположена в одном из домов чудесного конструктивистского квартала, что в трех минутах пешком от метро Преображенская площадь. Напротив находится Преображенский продуктовый рынок - тот самый, где зимой можно купить слегка мороженную хурму за 10 рэ килограмм. Красивый старый дом, высокие потолки, большие окна, хороший воздух, и многое многое другое. Летом не жарко, зимой не холодно. Если вы чувствуете в себе дух замечательного соседа или добропорядочной семейной пары :), то смело связывайтесь со мной по телефону +7-926-350-1385. Святослав. С 08:00 до 24:00. (Comment on this)
Friday, November 7th, 2008
11:03 pm	.. победа? просто!... Из опыта последних соревнований понял то, что и так всем давно известно, но тем не менее я еще и подтвердил понятое на практике, собственно, этих последних соревнований. Для победы важно: 1) когнитивная готовность; 2) физическая готовность; 3) психологическая готовность. Причем что касается меня, то именно в такой последовательности. ( Read more... ) (Comment on this)
Friday, October 10th, 2008
3:34 pm	Меня лешили девственности... ножницами. Сегодня за 1.5 часа я отдохнул лучше, чем за неделю отпуска. Что я делал? Я стригся... В Тони и Гай... У нее были такие руки, она такое делала с моими волосами, что результат померк в сравнении с процессом. Мне ещё подумалось, что после такого, как честный человек, я должен на ней жениться.... Моим волосам впервые уделили столько внимания. Я бы даже сказал, что они наконец лешились девственности. Тони и Гай, Таня (стрижет в салоне который в Сталешникове), 500 рэ. (Comment on this)
Sunday, September 28th, 2008
11:09 pm	Дневник оператора. ВВЕДЕНИЕ. ИНТЕРСУБЪЕКТИВИЗМ И НАДЛИЧНОСТНЫЙ (ТРАНСПЕРСОНАЛЬНЫЙ) ЭКСПЕРИМЕНТ. Введение     (интерсубъективизм и надличностный эксперимент)   1   Идея такого эксперимента возникла из практики: однажды было сделано нечто подобное тому, о чём будет рассказано ниже, и кое-что получилось! Стало ясным, что та область реальности, которая казалась раньше абсолютно теоретическим полем сознания, является чем-то не просто практическим, а надперсонально-практическим, более того, надперсональность такого эксперимента является его необходимым условием. В описании эксперимента будет рассказано о многом произошедшем, что имеет непосредственное отношение к затрагиваемой тематике. Иногда будут описаны события или обстоятельства, характеризующие на первый взгляд не существенные явления, но всё это делается с умыслом, и, повторяю, эти описания непосредственно связаны с экспериментом. Первый раз это произошло в горах, когда мы решили покорить верхнюю точку Европы. В период акклиматизации вся наша команда убедилась в сложности будущего восхождения. Предстоящие опасности говорили, что грань жизни и смерти в период восхождения будет очень близка. Такое положение дел заставило серъёзно подойти к состоянию сознания. Тогда и возникло ощущение права на последнее слово, такое слово, которое будет услышано тем, кому его адресуют. Нашлись и слова, и адресат. В ночь перед восхождением определилось, что каждый момент пути на вершину Эльбруса эти слова будут произноситься адресату. Каждый шаг вторился дыханию и рифмовался со словами. Адресат постоянно визуализировался в различных ситуациях, сходных с теми, в которых он сейчас мог находиться. С ним выстраивались мысленные отношения и связи. Так продолжалось весь долгий путь на гору и обратно. Таким образом, весь тот день без остатка был прожит в двух мирах – в личном и в сопряжённым с ним над-личном. По приезду обнаружилось электронное письмо, из которого стало ясным, что слова были услышаны адресатом. Сперва большее внимание было уделено содержанию письма, а затем самому факту его существования. Можно сказать, что это письмо является результатом личностного общения через над-личностное поле. Такое общение далеко от словестного и происходит на надличностном уровне. Вероятно, эта ситуация с общением на надличностном уровне так и осталась бы одной из многих, если бы не те исследования, которые велись на протяжении восьми лет. Исследования, о которых идёт речь, связаны с идеями информации и возможностью передавать информацию напрямую от человека к человеку. Основным камнем преткновения в их переведении на научный уровень являлось полное отсутвие эксперимента. Теперь же определилась некоторая материя, которая может стать опытом. Для того, чтобы лучше освоиться с ней, ставится надличностный эксперимент, ведётся дневник, в котором отражается всё происходящее.   2   У любого эксперимента есть цель и то, на что он опирается и без чего его невозможно трактовать, как эксперимент, также любой эксперимент обладает техникой, которая состоит в последовательности действий, воспроизведение которых называется экспериментом, а их результат – результатом эксперимента. Основная цель эксперимента состоит в доказательстве одного единственного положения: «Существует надличностное поле, сопряжённое с личностью человека, через которое люди могут обмениваться друг с другом информацией». Концептуальная основа эксперимента выражается следующим утверждением: «Существует информация и люди могут обмениваться ей друг с другом». Техника эксперимента заключается в следующем: человек общается с адресатом (другим человеком) через надличностное поле, затем проводятся наблюдения, по которым можно оценить, на сколько успешным было общение через надличностное поле. Общение происходит следующим образом: 1.      Человек вводится в пограничное со смертью состояние (именно в этом состоянии мозг инстинктивно начинает «звать на помощь» по всем возможным каналам, и если существует канал прямой связи с другими людьми, то и он тоже будет задействован, таким образом им можно воспользоваться для передачи нужной информации, а не только «сигнала СОС»). 2.      Человек или люди, которым необходимо передать информацию, постоянно актуализируются в сознании при помощи реконструирования их образа и создания соответствующих передаваемой информации отношений с этими образами. Информация и отношения образов представляются интерсубъективно. 3.      Передача нужной информации путём её постоянного внутреннего и внешнего проговаривания. 4.      Ожидание ответа от адресата. В эксперименте существует заранее определённые роли: экспериментатор (тот, кто определяет эксперимент, беспристрастно следит за ходом его выполнения и от имени которого написаны эти строки), инициатор (человек, который начинает и проводит надличностный контакт), адресат (тот, кому передаёт информацию инициатор) и зритель (чаще всего этому человеку не будет адресоваться напрямую информация, но тем не менее всегда существует вероятность получить от него надперсональный, а затем и личностный, отклик; зритель не посвящается ни в сам эксперимент, ни в факт его проведения). Для упрощения описания эксперимента, через Э обозначим экспериментатора, через А будем обозначать адресата, через И – инициатора, через З - зрителя. З состоит в родственных отношениях с Э. Эксперимент описывается четыремя составляющими: контекст, техника, ход и результат эксперимента. В диалектическом понимании, И будет постоянно стремится стать Э и наоборот. Потому роль Э заключается ещё и в том, чтобы не вмешиваться в развитие И, и постоянно делигировать И больший контроль над экспериментом, которого потребует развитие И. Таким образом И будет развиваться, а функции Э будут всё более беспристрастны, до тех пор, пока Э не перестанет существовать или не свидётся к выполнениям функций, не совместимых с И. Следует отметить, что Э и И буду развиваться совместно, соосно с ними будут развиваться и З, и А. Однако такое развитие не накладывает никаких огранчений на эксперимент, просто с его ходом он может превратиться совсем не в то, чем он задумывался изначально. В описании эксперимента будет упоминаться человек, обозначаемый как «тот самый человек». Его можно было бы обозначить в терминологии Я-Концепции как другой-самый-значимый для И. Этот человек обладает властью над И. Таким образом появляется возможность проследить изменение отношений И к тому самому человеку на протяжении всего эксперимента и сделать некоторые выводы относительно влияния техники эксперимента на фигуру другой-самый-значимый. (1 Comment |Comment on this)
11:07 pm	Дневник оператора. 1-й ДЕНЬ. 1ый день   С чего начать? В сущности, всё равно, с кем общаться, но поскольку стали известны новые обстоятельства в отношениях И с «тем самым человеком», то было решено вновь общаться с ним, передавая ему посыл, способный помочь ему в разрешении ситуации с И. Многие идеи этого общения были навеяны книгой «Порнография» Гомбровича: письмо Фредерика о червяке и греховности навело на мысли, что «тот самый человек» в его понимании должен был совершить грех, чтобы повзрослеть, но взять на себя этот грех он не мог и, потому, совершив его, обвинил во всём другого. В этом он очень похож на Еву, которая, вкусив запретный плод, спряталась от наказания Божьего за кусты райского сада.   Эксперимент №1. Контекст. Дело тут в том, что его мать всю жизнь приучала его к мысли, что когда он отлучается на долго от дома, то ей становится очень плохо и она может даже умереть (грех) на нервной почве от его отсутствия. Также она внушала ему, что он обязан жениться на девушке именно его национальности, и что если произойдёт иначе, то ей станет так плохо, что она даже может умереть (грех) на нервной почве – а ведь он всегда симпатизировал девушкам другой национальности! И начав жизнь вне дома с девушкй другой национальности, он совершил двойной грех, не сумев взять на себя ответственность за него, потому как в тот момент находился в образе «солнечного мальчика», непременно обходительного, лучезарного и уж точно никак не совместимого с понятием «грех». Ему попался человек, который стал удобной кандидатурой для обвинения. Этот человек представлял мягко скажем «нестандартные» взгляды на жизнь, которые часто ассоциируются у людей со змеем искусителем. Здесь мы имеем дело с проигрыванием архетипического библейского сюжета грехопадения, который разыгрывается мужчинами и женщинами в период инициации и взросления: в роли Бога – его мама, в роли мужчины – девушка другой национальности, в роли женщины – «тот самый человек», в роли змея – удобная кандидатура для обвинения, в роли рая, которого он лишился по вине змея – образ «солнечного мальчика». Корень противоречия в данном конкретном случае, связанном «с тем самым человеком», заключается в вытеснении им собственного «взросления» (читай «старения»). Здесь надо сказать, что «тот самый человек» часто говорит, что он молодо выглядет и никогда не постареет; он заботится о своём здоровье и использует косметические и лекарственные средства для ухода за собой. Техника. Сейчас И нужно попаст в состояние, пограничное смерти. Точнее, достаточно лишь состояния, в котором сознание начнёт ощущать близость смерти. Для этого можно использовать самые потаённые страхи: посмотреть им в глаза и почувствовать смертельный озноб. Поскольку в непосредственной близости находится море, то надо использовать ситуацию и прощупать страхи, связанные с водной стихией. Ход эксперимента. Принято решение начать с купания ночью при полной темноте: мало того, что можно заплыть неизвестно куда (а заплыть нужно далеко от берега), так ещё возможно напороться в темноте на острый риф или опасную медузу и получить множественные парезы и ожоги и не доплыть до берега. Стоит прибавить сюда различную метафизику про «страшных» чудовищ, живущих на дне, полную темноту и неизвестность того, что под тобой, и получим гремучую смесь страхов. Изменения в сознании И начались сразу же, после принятия решения о заплыве. Вобщем, И чувствовал возможность неотвратимой смерти. Сознание паниковало, и тот час же был получен ответ от З, который был рядом. З был против заплыва. Никогда З ранее не был в таких ситуациях, и как чувствовал общую неуверенность, говорил, что, может, всё-таки не стоит. З был задан вопрос, почему он против, на что З ответил, что не знает. З мог прибегнуть к рационализации и придумать множество аргументов. Но, несмотря на свой ум и смекалку, З этого не сделал. Возможно, здесь дело в том, что против было сознание, которому предстоит пройти экзикуцию собственными страхами, и оно передало сигнал СОС З, который З интерпретировал отказом от опасности и озвучил его. А поскольку З не ощущал своей причастности к этой информации, то он и не прибегнул к рационализации. Далее. На море было холодно и вдали проходила зарница. И привык к холоду, оттолкнулся от берега и совершил далёкий заплыв в полную темноту. Со временем И стал улавливать надличностную связь, по его словам, она нащупывается как «смертельная открытость», такая открытость, которая находится на грани «Я». Затем начались визуализация А и передача ему сообщений. А представлялся вариативно в тех ситуациях, в которых он мог сейчас находиться, также он воображался инвариантно в виде символа, и на протяжении этих визуализаций всё время повторялись слова, которые должны были донести смысл передаваемого сообщения. З не сообщили о том, что заплыв всё-таки будет совершён. Однако З пришёл на берег и стал звать И. По словам И во время проведения надличностного общения он слышал в воде явный разговор дельфина. Возможно, это были галлюцинации И, или отклик дельфина на передаваемое сообщения, а может быть, на побочный сигнал СОС сознания. Результаты. Состоялся ли контакт с А («тем самым человеком»), покажет время.   Завтра планируется поездка в другой город. Не понятно, будет ли там возможность продолжить эксперимент. (1 Comment |Comment on this)
11:06 pm	Дневник оператора. 2-й ДЕНЬ. 2ой день.   По дорогое в другой город у И возникали образы и их соотношения, которые однозначно говорили о формировании идентичности человека, занимающегося надличностной психологией. Сознание волновали экстремальные ситуации, в которых И принимает решения, неизменно получая при этом надперсональный опыт. Формирование этой новой идентичности видится двояко. Во-первых, образование такой идентичности объясняется пока ещё технически существующей ритуальной составляющей надличностного контакта. В соответствии с этим ритуалом, И на первых этапах эксперимента отводится роль шамана, и привыкание к новой роли проходит у И путём формирования базовых паттернов, через которые можно было бы её осуществить. Система этих паттернов и составляет новую развивающуюся идентичность И. Во-вторых, производство сознанием И экстрим-паттернов – это ещё и защита от реального экстремального действия, которое входит в технику надличностного контакта Э. В такой ситуации Э важно понять, на сколько стоит идти на поводу у И, тоесть Э нужно ответить на вопрос: возможно ли, используя паттерн экстрима, вызвать состояние откытости, порождаемое непотдельным пограничным состоянием между жизнью и смертью? Иными словами, может ли И использовать вместо экстрима лишь его символ, и открывать им, как ключом, дверь в надличностное? Ответ на этот вопрос становится ещё одной побочной целью эксперимента. И дать вразумительный ответ может только практика: отныне, И в сеансах будет оперировать не только пограничными состояниями, но и их символами.   Эксперимент №2. Контекст. Формирование у И идентичности «человека, занимающегося надличностной психологией», которое может быть связано с бегством от реального надличностного контакта (или его техники) и с ритуалом (психического алгоритма) инициации надличностного взаимодействия. По приезду в другой город, на море был пятибальный шторм. И сразу изъявил желание попасть в море. Видя огромную непотдельную радость И, которую он испытывал от общения со стихией, Э было принято решение о привнесении в технику эксперимента вариативности в том пункте, в котором происходит инициация надличностного взаимодействия. Техника. Э допустил возможность инициации не только с помощью экстремального состояния на грани смерти, но и с помощью экстремального состояния на грани эйфории. И было предложено вступить в надличностное взаимодействие при помощи состояния, приближенного к эйфории. Ход эксперимента. И провёл сеанс в новых условиях и, замёрзнув, вышел из воды. На протяжении сеанса И вёл себя открыто и был весел. Результаты. Далее приводится запись, сделанная И вечером того же дня: «Я согрелся, переоделся и мы ушли с пляжа, чтобы что-нибудь перекусить. Поев, мы двинулись по набережной в противоположном направлении и дальше произошло то, о чём мне сложно говорить. Я сначала просто увидел улыбку (как в «Алисе..» – улыбка без кота) практически беззубую, но такую радостную, что само счастье могло бы носить её на своём лице. Затем я увидел лицо – обычный парень лет трёх, который держал своего папу за руку, в то время как он со своей спутницей и другом рассматривали что-то на прилавке. Моё сердце приподнялось и оборвалось в один момент – я понял, что связан с этими тремя. Затем я обошёл прилавок, чтобы взглянуть в лицо папе этого счастливого юнца и увидел даже не папу, и не маму, и не их друга, я увидел лишь то, что было выше этих троих – то, что их связывало во едино, что летало в воздухе вокруг них, защищало, оживляло всё вокруг и что в конце концов дало жизнь этому чудесному ребёнку. Оно (как это сказать?) такое практически не реальное, слишком светлое, в меру одухотворённое и совсем приземлённое – это чувство обожгло меня, сварило изнутри, и захватило полностью моё сознание. Обычно в таких ситуациях я вижу, что сам обладаю тем, что меня интересует, просто это находится во мне в зачаточном латентном состоянии и я как бы начинаю общаться со своими забытыми сторонами, которые требуют воскрешения. Здесь же было по-другому. Я понял, что совершенно точно не обладаю этим «нечто» и не являюсь его частью и оно не сопровождает меня по жизни, как этих троих. Я столкнулся с тем, что мог ощутить, увидить, понять и чем не обладал сам. Причём это сокральное «нечто» настолько желанно для меня, что я готов был выбросить всего себя с потрахами, лишь бы оно хотя бы ждало меня каждый день дома или было бы записано в телефонной книжке моего мобильника. Что значат эти чувства? То ли, что я увидел себя-нового? Или уровень надличного позволяет мне чётко видеть в других то, что раньше было недоступным? И что совершает мужчина, когда, очарованный женской красотой и обоянием, делает абсолютно всё только для того, чтобы она была с ним? Уж не отказывается ли он от всего и даже от себя лишь бы освободить место внутри себя для новых идеалов? Дела-дела…»   По возвращении из другого города, З захотела спать. Во время её отдыха И занимался тем, что развлекал соседей и беседовал с новыми отдыхающими, которые приехали в замен старых, с которыми И познакомился тоже сегодня непосредственно перед их отъездом. Затем И читал книгу в парке. В это время Э пришла мысль о двустороннести надличного контакта – И может не только посылать импульсы, но и принимать их! Тоесть И достаточно сидеть и быть А. Именно это было решено сделать сегодня вечером, когда все пойдут на набережную выпить чашку ночного кофе и горячего шоколада. Вечером на набережной Э попросил З погулять полчаса до тех пор, пока Э с И не окажутся на этом же месте, что, мол, сейчас им нужно уйти и побыть наедине. З согласился и сказал, что пройдётся и затем будет ждать их здесь. После, И раскурил ароматическую палочку и ушёл на волнорез. На самом его краю И приготовился и начал сеанс. И просил показать ему Северную Осетию: то, что произошло и то, что происходит сейчас. Долгое время И просто концентрировлся, а затем до него начали доносится обрывки чувств, эмоций, мыслей, которые со временем стали складываться в единую картину и видеофильмом идти перед его глазами. И увидел многое, из того, что произошло там. По его словам: «Происходящее очень конкретно и совершенно не печально. Однако, думаю, что видел я не всё.» На завтра Э планирует активный контакт И с Северной Осетией. Примечательно, что после сеанса, когда И сидел и отдыхал, он в какой-то момент понял, что ему пора идти наверх в условленное место. В итоге, И и Э вернулись в назначенное место одновременно с З – он нисколько не ждал их. Практически под ночь у И стала складываться новая идентичность, включающая идентичность «человека, занимающегося надличностной психологией». Её можно выразить так: «человек, неформальный во всех отношениях, но, безусловно, талант!». Завтра планируется ходить по окрестным горам и освоиться на турниках в военном санатории. Под вечер И сделал следующую запись в своём дневнике: «Ещё я понял: «Молодым обязательно разыграть библейский сюжет грехопадения, потому как совершение первородного (в сущности – самого первого) греха для них является взрослением». Я вижу в подобной философии греха анальность развития молодых. А вот преодоление круга греховности-взросления-наказания, является ещё одним кирпичиком моста из анальной стадии в фаллическую». (Comment on this)
11:05 pm	Дневник оператора. 3-й ДЕНЬ. 3ий день.   Сегодня И ощущал бездействие. За этот день И удалось взобраться на гору, повстречаться там со змеёй, потренироваться айкидо, унести с собой гору, пообщаться с ветром и объяснить кое-что двум женщинам в Северной Осетии. Ещё у И наметилась интересная возможность ознакомиться с успешным опытом ведения похороного дела. Каждая минута этого дня была наполнена для И определённым смыслом и продвижением эксперимента, но в месте с тем, И ощущал полное общее безысходное стояние на одном месте. Из дневника И того дня: «Сутра я пошёл на турники, захватив с собой книгу Гомбровича. Там, на снарядах, она представляет собой отличную приманку! Я оставляю её на асфальте рядом с турником и кто-нибудь из отдыхающих, заинтересовавшись книгой, подходит и начинает смотреть её, в этот момент я подхожу и начинаю разговор – всё, он мой, и увлекательная беседа мне обеспечена! Однако, конечно, сам по себе Гомбрович тоже очень даже интересен, несмотря на непонятный финал «Порнографии». Но дело не в этом. По дороге на турники, я увидел парня – он ещё ребёнок, но уже с характерной оформившейся мужской фигурой! И какой фигурой! Он просто молодой бог. Ему на вид было лет четырнадцать-пятнадцать, о таком можно было бы сказать – «в самом соку»! Он пробудил во мне желание! Давно никто так не возбуждал меня. Я обогнал его и представлял взаимный танец наших тел. Это было чудесно. Однако возбуждение сменилось рефлексией. Ну в самом деле – зачем мне понадобился этот парень? Что увидел я в нём? Ну да – красивое тело (каких много), он не обратил никакого внимания на мои очки (все мужчины смотрят на мои очки), он юн и чист. Это всё хорошо, но чего мне от него нужно-то? Ведь фактически он не нужен мне на всю жизнь, только так – на раз – попользоваться и выбросить. Ведь на раз можно кого угодно! Так почему же именно он, да ещё с такой силой возбудил во мне страстное разовое желание? Очарование юности тут не в счёт – много юных возбуждают совсем по-другому. Постепенно отбрасывая все варианты исключительности своего чувства именно к этому парню, я увидел причину моего мега-возбуждения. Тот парень – формирующийся мужчина и в нём есть зерно, обещающее прорости в настояшего мужчину, не потдельного, стопроцентного – мужчину идеального и прекрасного во всех отношениях! Даже если эти мои мысли и не соответствуют действительности, то всё равно именно они явились причиной моей страсти, потому что именно они пришли мне в голову с первого взгляда на этого парня. Я безумно возжелал его, чтобы утвердить собственную мужественность, чтобы доказать теорему своей взрослости и стать тем, кто грешит и берёт то, что ему нужно. Она звучит так: «если я овладею им, то, значит, я сильнее его, мужественнее, а значит, я есть настоящий мужчина и даже лучше чем настоящий, потому как в этом акте я «стоял над» настоящим мужчиной!» Доказав теорему анальной взрослости, я занялся айкидо, после, пошёл бродить в горы. Там, на вершине горы, внезапно для себя, я открыл морской простор – величавая разлитость иссиня-чёрного пятна, окаймлённого берегом, стелится за горизонт. Помню, мне хотелось раздеться и прыгнут в море прямо с обвесной скалы, эдак, разбежаться и сигануть во власть двух стихий, расправив руки, как крылья! Лететь в парах моря и лучах солнца, обдуваемый ветром, лететь с единственной целью – разнежиться в прекрасной невесомости водного простора. От этой красоты меня удержали старые друзья, они, верные псы, - всегда со мной. Страхи. Я боялся сидеть на краю обрыва, боялся спуститься вниз и заплыть километра на три в море, туда, где властвуют течения, заплыть с риском уже никогда не вернуться обратно!»   Эксперимент №3. Контекст. Желание доказать свою взрослость. Эксперимент получил ещё два страха в копилку ключей к надличностному. Однако он осложнялся тем, что И не мог преодолеть эти страхи: он не мог прыгнуть с обрыва в море и уплыть неизвестно куда, уплыть так, чтоб даже мысли не было вернуться. С другой стороны, такая сложность играла наруку побочной целе эксперимента – теперь есть страх, который И не может реализовать в процессе его преодоления, но зато, И может использовать символику этого страха, для того, чтобы только шаблоном действия (а вовсе не им самим) попытаться открыть дверь в надличностное. Техника. Э предложил действовать и провести эксперимент с применением символа страха, а не самого страха. Ход эксперимента. Выбрали место над самым обрывом так, что любой сильный порыв ветра мог скинуть И в низ. И занял позицию и сел в позу лотоса. И попросил сил у моря, у горы попросил сил, повелел ветру стать его словом, а солнцу – ликом. Далее И стал вживаться в того, кем видел себя. Однако со временм стало ясно, что сеанс не удастся: И сетовал на дискомфорт и невозможность сконцентрироваться. Из дневника И того дня: «Когда во время первого сеанса на горе я реконструировал свой страх, мысленно я полностью перевоплощался в действие: вот я раздеваюсь и отхожу для разбега, ощущаю эйфорию вкрапенку с радостью, вот уже разбегаюсь и, отталкиваясь от края обрыва, расправляю руки, сердце замерло, задыхаясь жадно хватаю воздух, море открылось новой характеристикой – скоростью приближения, стало немного крутить в воздухе, пытаюсь выровнять тело, но вот уже неуклюже вхожу в воду. Удар. Давление. Невесомость. Боль. Страха уже нет, но радость ещё не наступила. Не верю в происходящее. Начинаю делать бессмысленные движения и тут же стараюсь всплыть – направление движения задаёт солнце. На верху, всё позади. Чувств нет. Свобода. Что дальше? Вернуться, плыть к берегу, ведь я сделал то, о чём и мечтать не мог! Этого и так достаточно на сегодня. Хватит, всё должно быть по чуть-чуть, завтра снова прыгну и уже точно поплыву в море. СТОП! Звук гремучей змеи в кустах рядом. Открываю в панике глаза, осматриваюсь, не узнаю местность. Змеи нет. Всё спокойно, только гигантские чёрные муравьи начинают облюбовывать моё тело. Да и вообще, с чего я взял, что здесь есть змеи? Доведёт меня этот Э до могилы! Перевожу дыхание, вновь закрываю глаза и представляю, как уплываю вдаль, меня уносит течение, со временем теряю силы плыть и просто лежу на воде, послушный её ходу. Становится холодно, во мне просыпаются болезни, я впадаю в забытье, вот уже начинаю кашлять и скоро, видимо, придёт моя смерть. НО! Вновь ничего не получается: всё время кто-то кусается, нет, ну, мне решительно не дают сконцентрироваться на собственных страхах! Безобразие.» Э предложил сделать перерыв и осмотреться вокруг. И некоторое время изучал местность, затем его внимание привлекло одно место, которое было примечательно своей обособленностью от всего вокруг: это место было укромным и просматривалось только с одной точки, находящейся ниже на сто-двести метров. И добрался до этого места и некоторое время находился там в замешательстве, иногда посматривая на Э. Затем И разделся до гола и стал заниматься онанизмом в различных позах. После этого И оделся и стал спускаться вниз. Спустя некоторое время он вернулся обратно и заявил, что хочет дойти до следующей вершины горы. Из дневника И того дня известно: «Начинаю осматривать гору и прихожу в явное возбуждение от ландшафта! Я вдруг понял, что хочу.. гору! Да, всю её целиком! Хочу оплодотворить её красоты, завладеть ей, повеливать ею, сплетаться с ней в безумном танце! Меня нисколько не удивило такое желание и, хотя сначла я думал о том, что Э может быть против, я полностью отдался своему чувству и у меня не нашлось ни одной причины, почему бы мне нужно было от него отказаться! Ведь гора буквально соблазняла меня своими формами! Флиртовала со мной насекомыми и заигрывала растениями! Не в силах больше контролировать себя, я разделся, и мы любили друг друга. Наслаждение мешалось с безумием и страхом укуса змеи и человеческих глаз. Не знаю, сколько продолжалось это, и что из рассказанного было на самом деле, а что я придумываю сейчас, но оргазм был велликолепен! И самое интересное, я даже не знал, как её звали! Я оделся, пришёл в себя и всё же решил спуститься и сделать заплыв. После того, как убедился, что спуститься с этого склона не представляется возможным, я решил дойти до следующей вершины и, затем, держать обратный путь». По дороге на другую вершину горы Э нашёл ещё одну пропасть, над которой можно было бы продолжить сеанс. В этот раз всё получилось, как надо: И увидел Северную Осетию и донёс слова до А! После того, как И поблагодарил всех участников и двинулся дальше, он сообщил Э, почему у него во второй раз так всё хорошо получилось и кто соблазнил его. По словам И его соблазнил настоящий хозяин горы – сама гора-хозяйка с головой гоблина и пузом бурятской статуэтки! И утверждал, что именно с ней он занимался любовью и точно над ней он сидел над пропастью, во время второго сеанса, когда он общался с Северной Осетией. И сделал фотографию этой горы-хозяйки, которая приводится здесь же. Результаты. Сегодня Э и И договорились встретится с З в пять вечера на пляже. Э с И пришли на пляж ровно в 17:00. Было обращено внимание И на этот факт абсолютной точности. И ответил, что не смотрел на часы и не мог спланировать время – каждый раз он ходит новыми дорогами, так что он даже ориентировочно не мог понять, через сколько доберётся до пункта назначения. Есть смысл связать эту точность и все последние совпадения именно с проведением эксперимента, как будто, это ОНО проводит эксперимент над нашими жизнями, и через И втягивает в него всё больше новых людей.   Завтра предполагается сделать день отдыха, в который каждый посвятит себя тому, чем он занимается обычно вне эксперимента. Таким образом, в эксперименте объявяется перерыв. Возможно ли это? (Comment on this)
11:05 pm	Дневник оператора. 4-й ДЕНЬ. 3-я НОЧЬ. 4ый день и 3ья ночь   Этой ночью к И пришёл интересный сон. Он был необычен двумя обстоятельствами: первое, И сделал то, на что раньше во сне никогда не отваживался, и, второе, он увидел того, знакомство с которым, по его словам, он панически старается скрыть от самого себя. Этот сон И изменил ход эксперимента. Из уст И стали известны следующие подробности: «Я изнасиловал парня. Точнее, изнисловал бы, если бы он не вырвался и не убежал. Но мои действия по отношению к нему были просты и расчитаны, я не чувствовал, что делаю что-то нехорошее. Действие происходило в комнате с открытой дверью. Мимо этой двери вверх и вниз по лестнице постоянно ходили люди, так что мне пришлось придумывать объяснения происходящему, до тех пор, пока я не закрыл дверь и спокойно продолжил начатое. Затем он стал сопротивляться, вырвался и убежал. На вид ему было лет девятнадцать. Второй мой гость был каким-то образом перевёрнут. Я точно понимал, что это «тот самый человек», но вместе с тем ясно видел в нём того, кто был тем самым до него. Я начал разговор с того, что назвал его, второго, именем первого. Возникла пауза, после которой он дал понять мне, что я ошибаюсь. Этот человек вёл себя таким образом, каким иногда, мне кажется, веду себя я сам. Он был с полнотой, розовощёк, одет в прекрасный костюм-тройку с золотыми запанками. В его манере говорить было что-то априори от превосходной степени, чувствовалось, что вся его доброжелательность направлена исключительно на его собственный успех и ему не веданы компромисы на пути к нему. Действие происходит в какой-то очень дорогой гостинице – я привёз ему что-то, что потеряло значение, так как явно не было ему нужно, и являлось лишь предлогом, чтобы поговорить со мной, показать свой успех, продемонстрировать, что именно он тогда был прав в момент нашего последнего с ним разговора! Он спрашивал меня о самых дорогих моделях ноутбуков, говорил, что теперь в госдуме он самый важный человек и что хочет снимать квартиру где-то рядом с думой, что должно было означать его нынешнюю состоятельность. Потом я проснулся и меня накрыло волной анализа. Во-первых, непонятно, насколько этим розовощёким являюсь я сам, потому как ловлю себя постоянно на мысли, что хочу доказать свою правоту в том самом последнем разговоре и делаю это именно через собственную успешность: кто успешнее, тот и прав. Во-вторых, я не понял, отчего мне было так не по себе в момент этого разговора. Потому, что он, тот самый человек, украл мою мечту, идентичность, о состоятельности, указав мне на место и реальное положение моих дел? Ну так ведь любое обладание временно и ничего не вечно. Отчего же мне было так тяжело видеть его успех? Уж не оттого ли, что он, этот успех, основывался на его правоте, которую он защищал в нашем последнем разговоре? А эта правота ведёт куда дальше, чем успех, она будет играть роль всегда и даже там, далеко, после этой жизни, она приобретёт абсолютность божьего промысла! Не этого ли я боюсь больше всего – что они, эти двое, некогда самые-самые дорогие для меня, пошли той единственно верной тропой, на которую я всё никак не могу ступить? И вместе с тем очень рвусь к ней, навящиво пробуя всё новые методы и средства, лишь бы суметь пройти её, лишь бы быть, как они – успешные и для кого-то самые-самые дорогие!!! И что эта за тропа? Взрослость? Мужество? Греховность? Так или иначе, но по пробуждению я сумел вспомнить, наверное, самое важное в этом сне. Я знал заранее, что этот человек похож на того, первого, и что он им не является, а только похож, и знал также, что сейчас ошибусь и назову его по имени первого! Я всё знал заранее, хоть на шаг вперёд, а знал! Этот сон наглая пошлая инсцинировка меня. Того меня, который неподконтрольно сознанию ставит эксперимент абсолютно надо всем, как будто в этом мире нет ничего святого и всё подвластно его действию. Кто же это такой поселился во мне? Какова его цель? Или быть может это и есть я сам – «человек экспериментирующий», а всё остальное, мои проявления и реакции – результат эксперимента? Чёрти чего! Новый тип человека (или человечества), новая субкультура – homo experimentus!» Из сна И определилось его отношение к эксперименту: из активного по форме, но пассивного по содержанию, участника эксперимента, он начинает преобразовываться в Э, перенимая у него часть функций и ответственности. А Э в этих новых условиях важно отойти на план глубже, оставляя проблему формирования идентичности и отношения к эксперименту самому И. Таким образом, сон И вводит новую терминологию и изменяет концепт эксперимента. А именно: теперь И – это человек, который уже частично определяет эксперимент, и одновременно выступает инициатором в надличностном контакте, а Э – это человек, который частично (на равных с И) определяет эксперимент, беспристрастно следит за ходом выполнения эксперимента и пишет данные строки.   Эксперимент №4. Контекст. Возникает новый вопрос, ответ на который составляет ещё одну побочную цель эксперимента: «хочет ли И продолжить эксперимент, в каком виде и почему?». В самом деле, в начале эксперимента, И лишь хотел узнать о том, что такое надличностный контакт, и для того, чтобы осуществить его, готов был во всём слушать Э. Если И сомневался в чём-то, то Э имел моральное и формальное право настоять на своём мнении. Критичность ситуации состоит в том, что теперь уже И имеет право голоса в определении эксперимента на столько же, на сколько его имеет Э: желание И прекратить эксперимент, будет означать не выход И из эксперимента, а действительное фактическое прекращение самого эксперимента. Техника. Использование страха и символа страха в пограничном состоянии жизни и смерти. Ход эксперимента. Из дневника И за этот день известно: «Сегодня встретился с ещё одним моим страхом: заплыл на столько далеко, на сколько у меня хватило сил. А потом просто лежал там, в море, и, отдохнув, поплыл назад. Берег был так далеко, что даже усталость нисколько не приближала к нему. Руки наливались свинцом, ноги стали непослушны, слух обострился так, что стало слышно трение тела о воду. Последние минуты заплыва были наполнены тактильными и слуховыми галлюцинациями: ноги кто-то коснулся, неожиданно послышались мужские голоса сверху, меня окликнули, и постоянно слышался назойливый звук бьющей бочки. Я уже перестал использовать свой страх в надличностных целях и обращать внимание на галлюцинации – только плыл. Помню лишь чувство контроля: то место, где я плыл, было наполнено рифами, и сильные волны, подбрасывая вверх и с силой опуская вниз, могли разбить меня об один из них. Поэтому я плыл, всматриваясь в муть моря, чтобы отследить опасные рифы по близости. Странно, но постоянно чистое вдалеке от берега, море сегодня было мутно практически везде, и было возможным видеть только явно выступающие рифы. Удивительно, но доплыл. Когда теряешь страх, то первое, о чём вспоминаешь – это жизнь, втрое чувство, которое идёт как бы следствием первого – любовь. Есть один интересный момент. Дело в том, что мой страх далеко отплывать от берега связан с тем, что я могу встретить там (вдали) неких морских обитателей, которые поранят меня и возможно – убьют! Если предпринять заплыв, зная, что смерть очень вероятна, то такой заплыв будет равносилен самоубийству. В таких щекатливых ситуациях может выручить честность. После недолгих размышлений был приобретён нож, крепящийся на руку, и теперь можно было плыть так далеко, как заблагорассудится – ведь с ножом есть возможность постоять за себя на глубине, что сводит шансы выжить к норме! Выходит, моя уверенность вся целиком помещалась на острие ножа! И цена ей –  «+19» гривен!!! Перед заплывом нож был оставлен на берегу. Цена страха – «-19» гривен. ИТОГО: нулевой баланс! Свобода… Завтра едем в новый город. Посмотрим, что ждёт там!»   И проснулся ночью. Он увидел ночное южное небо и решил провести контакт ночью. Через пару дней запланирована ночная прогулка в горах, в которой И будет проводить сеанс. (Comment on this)
11:04 pm	Дневник оператора. 5-й ДЕНЬ. 5ый день   Записи, которые должны были быть сделаны за пятый день, делаются вечером шестого дня. Это связано с тем, что Э и И отравились. Однако по общему согласию болезнь была использована на продолжение эксперимента. Тяжёлое отравление не позволяло продолжить интенсивный эксперимент и в качестве разгрузки И было предложено решить накопившиеся проблемы с З путём проведения надличностного общения. Болезнь И добавляла фактор изменения техники сеанса: вместо смертельной опасности в качестве ключа использовалась сильная слабость. Таким образом, эксперимет получил дальнейшее развитие через взаимоотношения З и И. А И получил дополнительные идеи о возможном изменении техники эксперимента. Коротко, проблема З и И состоит в следующем. З является матерью И. Их соотношение возрастов сейчас таково, что И стремится к самостоятельности, в то время, как З постоянно подчёркивает своё материнство над И, и тем самым даёт понять, что имеет право лишать И самостоятельности, когда ему заблагорассудится. Поведение З связано с проигрыванием роли матери и страхом потери соответствующей идентичности. Фактически, З всюду стремится существовать рядом с И, что гарантирует З адекватность его роли. И стремится показать З, что он сам становится себе и отцом, и матерью, и что в этот жизненный период ему нужны хорошие верные друзья, а не родители. По словам И известно: «Периодами наши отношения напоминают детскую игру ваньку-встаньку: ребёнок опрокидывает игрушку, она же (игрушка) стремится в устойчивое положение. З постоянно что-то предлагает мне, как будто я не в состоянии сам себе это предложить и сам же решить, нужно мне это или нет. Я безустали говорю, что, мол, спасибо, я сам решу, что мне нужно, а что нет. В итоге, по разговору с ней, я понял, что З считает такие мои проявления за грубость и поскольку она хорошая мать, то терпит их. Перед тем, как начать действовать серъёзно, я продумал, насколько сам провацирую такое её поведение, и понял, что я называю З «мамой», в то время, как фактически она мамой мне уже не является. Это значит, что мне нужно, чтобы З была мамой и моя грубость нужна мне, чтобы З была «хорошей мамой». Эти соображения позволили мне прежде всего изменить собственное отношение к З, и провести надличностный сеанс общения с ней ещё два дня назад, во время подъёма в гору (этот сеанс был скрыт от Э – прим. Э). Я стремился передать ей, что она свободна, звал её по имени, и говорил, что у неё уже нет сына». Болезнь И заключалась в постоянной слабости и рвоте. Скорее всего, это было следствием отравления. В момент болезни Э, З и И путешествовали по другому городу, что давало повод З больше чем обычно заботится о И, а И, используя свою болезнь и экстремальные обстоятельства, надличностно общаться с З. Вечером того же дня, состоялся откровенный разговор З с И, в котором уже сама З на личном уровне затронула те проблемы, решение которых предлагал И при надличностном взаимодействии. И рассказал следующее о своём разговоре с З: «Мы легли спать и долго не могли уснуть. Разговор начался довольно безобидно: З спрашивала меня о клубах и о том, как и что в них происходит. В конце концов мне удалось растолковать ей, что современные клубы ничем не отличаются от тех, которые существовали в её время. Сменились лишь декорации. Затем разговор плавно перетёк в то, зачем люди ходят в клубы и что им там нужно. Я сказал, что хожу в клубы для общения, что через общение с другими людьми и через разнообразные ситуации я познаю себя. З утверждала, что нет нужды общаться с кем-то, необходимо лишь познавать себя. Я соглашался и настаивал на том, что общение с другими это только средство познания себя. Так разговор медленно опустился на уровень глубже и уже возник вопрос, на сколько нужно изменять себя при встрече с внешней реальностью, а на сколько нужно менять саму реальность. Здесь мне нечего было ответить, потому как я сам об этом сейчас активно размышляю. И в качестве аргумента, З сказала, что я ей грублю, а она от этого не меняется, всё равно любит меня и заботится обо мне – это должно было означать, что она определяет реальность, а не реальность её. Тут-то я ей и выложил все свои размышления на счёт моего к ней отношения. Она даже не стала задавать наводящих вопросов, а просто заявила, что она ничего не поняла, что мы слишком глубоко зашли и что нужно вернуться назад, к предыдущей теме – о соотношении Я и реальности. На вопрос, почему она так резко уходит от темы свободы детей от родителей, был получен короткий и однозначный ответ, что она ничего не поняла и не хочет об этом говорить». Как видно из разговора, З активно, на уровне с И, принимает участие в логике разговора до тех пор, пока разговор не касается их лично (тоесть пока разговор интерсубъективен!). При конкретизации темы и переходе на личный уровень (тоесть при выделении конкретного субъекта), З начинает всё отрицать через слова «я ничего не поняла». Возможно, что надличностный и личный уровни развиваются в человеке независимо, различие в развитии этих уровней можно видеть в диалоговом общении З с И: интерсубъективно З понимает, а субъективно увидеть ту же самую мысль уже не может. Подобные факты определяют одно из необходимых условие успешности надличностного общения: «адресат должен уметь адекватно переводить надличностный язык в личный, тоесть интерсубъективизм в субъективизм». Вечером И сделал следующие записи в дневнике: «Я всегда хотел понять, каково это – быть красивым человеком? Хотел перевоплотиться в красавца и пожить в его шкуре. Почему-то я думал, что через шкуру красивого человека мне станут доступны тайные прелести мира сего, которые скрыты от глаз «обычных» людей. Недавно я стал понимать, что мои новые солнечные очки делают меня просто неотразимым красавцем, особенно, если к ним ещё добавить аккуратную прическу и стильную одежду. Так вот, одевая на себя такой сказочный прикид, я стал перевоплащаться в красавца и наблюдать за изменениями! Одно изменилось точно – на меня стали смотреть! Смотрят все: и мужчины, и женщины. И вот странное дело – когда на меня смотрит тот, кто нравится мне, я скромно опускаю глаза и прохожу мимо, и вообще в этом костюме красавца я становлюсь как неприступная крепость! В моём поведении появляется много условностей и границ. Иногда я даже ничинаю окутывать себя легендами о красоте! Откуда это противоречие? Ведь красивым хочется стать, чтобы дать себе больше возможностей, а на факте получается, что только отнимаешь их у себя (и у других). Я думаю, здесь дело в несоответствии оказываемого внимания собственно тому, чему оно оказывается. Ведь так приятно видеть, сколько людей смотрят на тебя, восхищаются тобою, явно с интересом наблюдают за тем, как ты себя держишь, что сейчас делаешь. И всё это придаёт такую мощную силу собственной значимости, что можно больше ничего не делать – знай себе, ходи по улицам и наблюдай своё отражение в заинтригованных глазах прохожих! А вот если очки снять – то всё, пшик! Отсюда и неприступность берётся: охрана собственной мощнейшей общественной идентичности, ведь если перед каждым очки снимать, то и смотреть никто не станет, ибо без очков смотреть не на что – несоответствие видимости сущему! Хотя спорно всё это… Теперь я понимаю, что происходит с красивыми людьми. Их всех, как фея в сказке про Цахеса Циннобера, мать природа околдавала красивой внешностью, и если они эту внешность перед каждым разоблачать станут, будут показывать, что там, за ней находится, то у них сразу никакого приемущества перед обычными людьми не станет! Вот они и делают машины по охране этих приемуществ: конкурсы красоты, стандарты, моды, культивация понятий о сексуальности… Короче, сложно им свои приемущества охранять, вот и придумывают они о себе кучу загадок и тайн, чтоб, как у Достоевского, «чудом, тайной и авторитетом» править сознанием людей и создавать себе блага да выгоды!». (Comment on this)
11:03 pm	Дневник оператора. 6-й ДЕНЬ. 6ой день   В этот день произошло формальное осознанное разделение И и Э, оффициально оформилась их динамика и закрепились между ними начальные права и обязанности. В связи с этим, весь текст предыдущих глав был переписан Э к тому виду, в котором он сейчас находится. До этого момента текст был оформлен от первого лица и содержал рассказ И и Э (в одном лице) о происходящем. Решение о трансформации текста было принято Э совместно с И, оба осознают, что такое нововведение должно положительно сказаться на объективности эксперимента. У И и З возникла парная игра с соседями (их двое – Он и Она). И случайно ворвался в уборную к Ней, а Он так же случайно ворвался в уборную к З. В первом случае И повёл себя спокойно, во втором случае Он очень испугался и, по словам З, его сильно перекосило, Он убежал, и долго потом не ходил в уборную. Э предполагает, что при необходимости можно будет через эту игру втянуть Их в эксперимент. У И продолжается формирование идентичности «человека, занимающегося надличностной психологией», она проходит на грани определения дальнейшей судьбы эксперимента. И сделал следующие записи в своём дневнике: «Я уже начинаю думать о том, как бы закончить эксперимент, опубликовать книгу и посвятить свою жизнь психологии и в частности проблемам надличностного контакта. Всё время представляю, как брошу то, чем сейчас занимаюсь вне эксперимента, и погружусь с головой в психологию! Меня преследует желание во всём видеть эксперимент и продолжать его на все области своей жизни. Но вместе с тем, я ощущаю непреодолимую тревогу за происходящее: мне кажется, что эксперимент провалится. Я не чувствую, не вижу его кардианального продолжения, как будто, всё, что будет происходить дальше, является лишь продолжением сделанных ранее выводов. В этом случае эксперимент просто умирает и остаются чистые подведение итогов и философствование. А вместе с тем, Э утверждает, что эксперимент нужно продолжать. И я как будто согласен с ним, но я просто не способен зайти в отношения со своими страхами дальше, чем я зашёл сейчас! Эта гора.. обрыв.. они преследуют меня, возникает маниакальная тяга к тому, чтобы прыгнуть с обрыва, пролететь вниз и шлёпнуться в море. А это место, куда придётся прыгнуть – я узнавал про него – оно дъявольски опасно! Там глубоко (что, вроде, на пользу, но!), сильное течение и водоворот! Во-до-во-рот! Тоесть прыгнул и можешь уже никогда больше не всплыть, бороться со стихией не так то просто и не всегда вообще возможно! Ну кто может сказать, в каком состоянии я буду сразу после того, как войду в воду с такой огромной высоты? А что, если я потеряю сознание? Водоворот точно засосёт меня, как писчинку! Э говорит, что существование непреодолимого страха полезно, он должен помочь в проверке гипотезы о возможности открытия надличностного канала при помощи только символа страха, а не самого страха. Но я-то схожу сума! Мне нужно этот страх преодолеть, пусть даже он символический! Я боюсь, что не смогу двинуться дальше и эксперимент придётся прекратить…» Изначально, И был просто ввергнут в эксперимент, безо всякой философской подготовки к его осмыслению. Э не участвует в анализе И и поэтому И приходиться искать причины продолжения эксперимента внутри себя самого. Сейчас основной причиной продолжения эксперимента для И является страх потери новопреобретённой идентичности «человека, занимающегося надличностной психологией». Страх потери идентичности в данном случае связан с основой, на которой построена сама идентичность: она возникла у И из ритуального начала надличностного взаимодействия и развивалась на основе роли шамана, тоесть эта идентичность целиком построена на технике эксперимента, а вовсе не на главной его цели. В связи с этим у И сформировалось неадекватное тождество: «идентичность» = «преодоление страха» = «продолжение эксперимента». Для И закончить эксперимент (то же, что потерять идентичность) означает навсегда остаться со своими страхами. Страх же введён Э лишь в качестве начального варианта техники контакта, и впоследствии он может быть заменён на что угодно, лишь бы на то существовали веские причины. Страх И перед преодолением непреодолимых страхов считается веской причиной, на её основе И может изменить технику эксперимента – это первый вариант развития событий. Второй вариант – И сможет разделить «продолжение эксперимента», «идентичность» и «преодоление страха» и займётся всем этим параллельно, как отдельными подзадачами, возникшими в ходе эксперимента. Из дневника И стало известно: «Всё время накатывает сон, как только сажусь писать об этом моменте. Уже откладывал это описание на несколько дней – и ни какого эффекта. Сегодня тоже, что и каждый день до этого – дико хочется спать. А произошло важное для меня событие именно в этот день (тоесть нсколько дней тому назад на момент написания). Я очень боялся за эксперимент. И мои опасения были связаны с тем, что я больше не выдержу каждодневного преодоления страхов. Теперь же я не считаю это важным. Во-первых, мы решили ранее, что можно использовать только символ страха, а вовсе не сам страх (что почему-то ускальзало от моего сознания), во-вторых Э доверил мне самому частично определять эксперимент по части техники, и следовательно, я могу изменить технику по своему усмотрению, лишь бы эксперимент продолжался. В-третьих, почти навязчивое желание преодолевать страхи и боязнь того, что я не смогу этого сделать, связаны с моей психикой и с тем ещё, что ранее я не сильно-то стремился их преодолевать. А тут вот наконец сподобился и лишку перегрелся на этом, так распереживался, что чуть не завалил всё дело. Однако в таких обстоятельствах важно оставаться честным перед собой, перед экспериментом и перед Э. Я имею ввиду, что мы лишь экспериментируем с техникой и что вообще говоря символ страха может не сработать. Тоесть мы должны не просто экспериментировать, как ранее, но ещё и тут же наблюдать ответную реакцию со стороны А. На время проб с техникой нужно выбрать нескольких А поблизости, чтобы возможно было бы сразу после сеансов прощупывать их на интересующий нас предмет. Поговорю сегодня об этом с Э. Также очень важно, чтобы я не откладывал преодоление своих страхов в долгий ящик, скрываясь за необходимостю продолжать эксперимент. Я предполагаю всмотреться в себя и начать не только экспериментировать с техникой, но и далее продолжать развенчивать собственные страхи. Только теперь невозможность преодолеть страх ни коем образом не завязывается в моём сознании на сам эксперимент. Остался важный вопрос с идентичностью. Она растёт и шириться. Я просто-таки полностью обжил для себя новую роль «человека, занимающегося надличностной психологией». Идентичность теперь моя впорядке, так как эксперимент продолжается. Но насколько она мне нужна? Что я буду делать с ней после эксперимента, или я так далеко зайду, что экспериментом станет вся моя жизнь? Я стану заниматься надличностной психологией профессионально, буду проводить исследования и вести частную практику? Мне честно говоря, не кажется это реальным, но вместе с тем, идентичность продолжает формироваться. Интересно и непонятно». Таким образом, И разрешает противоречия, идя по второму из намеченных нами путей: он разделяет тождество страха, идентичности и эксперимента на несколько независимых подзадач. Однако И становится непонятным, на сколько идентичность и страх следует приписывать эксперименту, а на сколько это свойства его натуры, независящие от эксперимента. Надо также обратить внимание на намечающий рост Э в И. Уже И начинает размышлять о возможности рассматривать эксперимент, как всю его жизнь, в случае его окончательного уверения в этой мысли, нужно будет делегировать И большие полномочия по определению эксперимента. Стенографирование эксперимента на этом этапе будет ещё целесообразно оставить за Э. Произошли изменения в отношениях З с И. Они стал общаться на новом уровне понимания, который, судя по всему, был достигнут прошлой ночью. И ведёт с З что-то на подобии игры в психоаналитические сеансы, с помощью которой он пытается выяснить успешность своих надличностных обращений к З относительно вопроса их обоюдной независиомсти друг от друга. В этой игре намечается опасность возникновения пары перенос-контрперенос, что в связи в родственными связями З с И, может сильно повысить конфликтность и противоречивость у И, которые могут возобновить сомнения И в необходимости продолжения эксперимента. З рассказала о своих снах. С её слов стало понятно, что она переносит на И и себя ситуацию, возникшую с матерью и ребёнком, знакомых ей. В разговорах З постоянно отмечает связь И и того ребёнка с Э. Видимо, З недоверяет Э. Поздним вечером у И с Э состоялась беседа из которой стало известно о новом страхе И. Он панически стал боятся дъявола, который видится ему теперь практически во всех тёмных уголках. И связывает ощущение дъявола с мыслями о том самом человеке и считает, что это нечто очень сильное и абсолютное, что находится на его «последнем рубеже свободы». Следует увязать страх дъявола И с виной, которую И ощущает к З за диллетантский сеанс психотерапии и церковные разговоры, которые З ведёт со своими местными друзьями, при которых иногда присутствует И. Однако эта связь адекватна лишь по форме и фактически она указывает на то, почему с объектом «дъявол» ассоциируется страх И. А вот по содержанию страх И вызван его раздвоенностью: И без символа и И с символом (которого И вообще вытесняет). Важно понять причины сопротивления И увидеть символ, олицетворяющий «того самого человека», внутри себя. Почему И не может присвоить символ себе? (1 Comment |Comment on this)
11:03 pm	Дневник оператора. 7-й ДЕНЬ. 7ой день   Из огня да в полымя – иначе этот день и не назовёшь. Сутра начиналось всё как обычно: подъём, завтрак, выход на побережье. Только на заднем плане всё время вертелась мысль о необходимости решительных действий для продолжения эксперимента. Она была так назойлива, что начинала уже утомлять меня и немного раздражать. С  тех пор, как Э доверил мне самому определять сеансы, я немного расстерялся и не могу сообразить, с кем мне общаться, что говорить и какую технику применять. Наметились определённые сдвиги с моими общими реакциями: я перестал отказывать себе в нестандартном поведении. Раньше, я ни за что не решился бы погладить собаку или завести разговор с парнем, а теперь же делаю подобные мелочи (которые вместе с тем очень сложны) всегда, как только в них возникает потребность. Мне это нравится. Днём мы с З пошли на побережье. По дороге З ела, мне всё время кажется, что она ест только для того, чтобы хоть что-то делать. И вообще у неё есть тяга что-то делать, но что именно делать она не знает и всё время спрашивает меня, что мы будем делать дальше. Или это думаю я? Тоесть, ей в такой форме могут передаваться мои тревоги за эксперимент: я постоянно в поиске новых форм его продолжения, отчего немного нервозен и раздражителен на любой простой, и эти формы поиска она может трактовать как моё желание вообще что-то делать, которое она принимает за своё (потому, что она хорошая мать). И зачем Э выделил мне мою собственную область эксперимента? Это же такая головная боль! Мы дошли до пристани и решили поехать на морскую прогулку, чтобы рассмотреть окрестности с моря. Надо сказать, что рассказы о местных красотах, сильно преувеличены. Хотя З говорит, что во времена её молодости, эти места были отмечены богемой, здесь царил творческий дух и собирались примечательные люди: сплошь художники, музыканты, актёры... Сейчас от всего этого остался, мягко говоря, приунылейший вид, который я бы вообще предпочёл бы не видеть. Но вот общая атмосфера вояжа подействовала на меня благоприятно. Сильный ветер, тёплое солнце и вокруг гладь морской синевы, ты мчишься сквозь это пространство вперёд, сидя на корме, и оттого возникает чувство, что летишь над водой неведомо куда, как будто весь мир создан из воды, а ты паришь над нею силою своей мысли. Во время морской прогулки вновь были трения с З: она по малейшим мелочам советуется со мной, что ей делать, а я довольно резко отвечаю ей, что, мол, что хочешь, то и делай. Она обиделась. Всё это выглядит так театрально, и слова, которые она использует, настолько просятся на строки сценария дешёвой пьессы, что я был поражён, как она сама может верить в то, что говорит и делает! Однако самое важное, что случилось для меня в этом вояже – это потеря страха прыгать с обрыва! Он просто перестал существовать, потому как я смог хорошенько рассмотреть то место с воды и увидел полнейшую невозможность хоть как-то долететь до воды – как ни прыгай – всё равно шлёпнешься на берег! Теперь этот страх становится исключительно символом – а это действительно интересно! Вернулись с прогулки и зашли в кафе выпить кофе. Я сидел и думал только об одном: откуда такой застой, почему ничего не происходит и отчего у меня такая маниакальная тяга к изменениям? Я ничего не делаю для эксперимента, а Э просто наблюдает, или это тоже часть эксперимента? Зачем ему видеть мои скромные метания по поводу техники эксперимента, если цель эксперимента совсем не в определении техники, а вообще в доказательстве возможности того, чем мы занимаемся? Не проще ли было бы ему просто посоветовать мне, как и когда провести следующий сеанс, и мы занялись бы делом? Зачем ему нужно, чтобы это сделал я сам – он хочет, чтобы я ещё больше стал им – Э? З опять достаёт меня тем, что спрашивает, что мы будем делать дальше, а я так же кратко отвечаю, что мы можем делать всё, что угодно и что даже наш с ней разговор сейчас – это тоже очень даже ничего себе дело! Я уже стал думать, что, наоборот, это её тревожность передаётся мне (а не моя - ей) и тормозит развитие новых форм надличностного общения. И в сущности мне стало непонятным, чем я отличаюсь от З? Только знанием того, что проходит эксперимент – и она его участник, и чтобы она не делала бы, всё равно здорово, потому как любой результат в таком деле – всё равно результат? Только ведь я понимаю, что если у меня не будет этого эксперимента, то я окажусь в том же положении, что и она, и мне срочно нужен будет новый Э, который скажет, что делать и в каком эксперименте участвовать! Неужели я для З играю роль Э в каком-то её личном никому не веданном эксперименте? Что же это творится такое? Вобщем, есть смысл расслабиться, понять кому и что говорить, а потом начать эксперименты с техникой. Так и сделаю. Время ещё есть. Однако, З начала скучать, погода стала совсем портится и я решил, что будет разумно и с точки зрения климата, и с точки зрения изменения условий эксперимента, сменить город проживания и даже лучше всего уехать в другую страну. Я выяснил, как это будет проще сделать в наших условиях и рассказал о своих соображениях З. Она сразу же замкнулась и пошла на попятную, сказала, что на переправе коней не меняют и что мы так не договаривались. На мои аргументы, что то было тогда, а это – сейчас, что условия изменились и мы тоже можем изменить своё решение, она ответила, что условия – ерунда, от себя не убежишь. Я стал ей планомерно объяснять все приемущества моего решения, получаемые выгоды, и несостоятельность, мнимость её аргументов. Она отвечала несуразицу, ушла в роль обманутой женщины и ударилась в плачь. Я остановился и подождал, после того, как З выпила чашку кофе и выкурила пару сигарет, она стала более адекватна, сказала, что изначально пришла в тихий ужас от моего предложения, на неё навалился страх и она ничего не могла сообразить. Теперь она стала задавать реальные вопросы относительно возможной смены места и решила поговорить сутра с хозяйкой насчёт этого дела. Надо сказать, что в этом разговоре, З оперировала всем тем обиженным, что накопилось у неё за период эксперимента. Она вывалила всё это в качестве аргументов, почему мы должны были остаться на нашем текущем месте. И в те моменты, когда я разоблачал её в этом, мне казалось, что я веду сеанс психотерапии, а её слёзы придавали мне уверенность в собственной правоте (я вспомнил, что именно так люди часто ведут себя на подобных сеансах). Таким образом, началось всё с обычных метаний и доставаний З, а заканчивается надеждами на продвижение динамики З и глобальным спокойствием относительно эксперимента. Меня начинают преследовать воспоминания о том самом человеке. Я мысленно всё время стремлюсь к его фигуре, представляю наши разговоры. Я то чем-то недоволен, то просто расслабляюсь и даю полную волю событиям, которые в воображении захлёстывают нас, и тогда его образ растворяется и уходит. Я получаю недолгий передых до нового видения. (Comment on this)
11:02 pm	Дневник оператора. 8-й ДЕНЬ. 8ой день   В дневнике И сделана запись: «Анальность навсегда! Сложно провести конструктивные отличия в поведении анальника и фаллитика, их отличия – внутреннего плана, я бы даже сказал, символического. Причина их внешней схожести и символического различия заложена в переходе анальность-фалличность. Диалектика этого перехода заключается не только в снятии внутреннего противоречия между сущим и потенциальным, но и в приобретении нового видения, которое и является основным символом филличности, закрытым от человека анальными противоречиями. Иными словами, фалличность не исключает анальность, а интегрирует её в новую систему видения мира во главе с символом фаллоса, и потому поведение фаллитика может ничем не отличаться от поведения анальника, но это сходство будет внешним. Рассмотрим эту диалектику в две стадии: снятие противоречия и приобретение новой целостности. Основной конфликт развитой анальности (когда он проявлен) заключается в том, что человек, пребывая в анальных состояниях, видит себя свободным от них, то есть он хочет сделать анальность подконтрольной себе. Но кому – себе? Себе – рабу или себе – господину? В терминах анальности существует единственный выход на то, чему можно было бы подчинить саму анальность – это «сверх анальность», такая анальность, которая подчиняет себе саму себя. Идея сверх анальности является тем знаменем, с которым анальники подходят к переходу анальность-фалличность. Но чтобы пройти этот переход самоподчинения, одного лишь знамени мало, ещё нужна идея – то, чем можно покарить себя, завоевать, ради чего возможно отказаться от самого себя! И вот как раз идея безоговорочного, полного отказа от себя ради чего-то, неважно ради чего конкретно, ведёт анальников через самоаннигиляцию к абсолютному её символу – «катарсису», который в конечном итоге замещает символ анальности, переводя его в латентное состояние и ведёт человека через переход анальность-фалличность. Анальность вновь может взять верх, но это будет уже новая – катарсическая анальность, осознающая свою ничтожность. Однако пройти переход ещё не значит освоиться с новыми правилами игры и суметь жить с ними. Катарсис – это лишь символ преодоления и путешествия по переходу, а вот какой символ, такой же мощный, как анальный, мог бы заставить человека целостно существовать в новом очищенном состоянии? Ведь после очищения у человека нет ничего, нет даже самого главного – себя! Эта пустота и определяет следующую стадию его существования – наполнение пустоты. Человек в буквальном смысле вынужден делать себя сам, в муках рожать себя самого! Рождение (или фаллос) – это и есть тот устойчивый символ, дарящий целостность человеку после анального очищения. Противоречие состояния и видения, если оно всё же разрешается хоть в чью-то пользу, невилируется главенством новой идеи (или откатом к старой), но вторая идея всегда латентно существует, - это игра символов, опосредованная катарсисом! Поэтому человек, попавший из анальности в фалличность, чувствует себя как анальник со сбывшейся потаённой самой главной мечтой. И новое поведение частично складывается из старого – из анальности, просто оно (анальное поведение) управляется символом плодородия. Другое дело, что в период анальности у человека может сложиться совсем не анальное поведение, тогда и в период фалличности его следов не будет». Видимо, переезд в другую страну отменяется по причинам, которые мы вчера обоюдно решили считать объективными: погода наладилась – солнце шпарит, тучи отсутствуют и ветер греет. Поговаривают, что в природе случился политический переворот и осень уступила права бабьему лету. З поэтому поводу явно счастлива, заметно похорошела и наконец-то оживилась и начала строить планы на будущее наше пребывание, не спрашивая меня, «а что мы планируем делать?». Кажется, «встряска» с переездом пошла ей на пользу. Это просто чёрт знает что такое! Раньше Э хоть советовал что-то и разговаривал со мной об эксперименте, теперь же он делает вид, как будто ничего не происходит! Он всё время отдалялся от нас по ходу эксперимента, а теперь вот вообще наше с ним совместное действие по эксперименту свелось к его вечерним просьбам посмотреть мой дневник. Чего хочет Э? Вот вопрос, который сначала не давал мне покоя. Теперь же меня больше волнует вопрос – чего хочу я? Нужен ли этот эксперимент мне лично, или мне не-лично? Короче, хоть каким-нибудь боком следует продолжить его самостоятельно (без Э) или нет? Ещё и З подливает масла в огонь. Рассказывала мне о своих мыслях по поводу Э. Говорит, что считает его одиозной личностью и что он очень силён, что, мол, сила его заключается в том, что он знает, когда ему остановиться. Она видит у него некий дар, который позволяет ему делать всё, что угодно, и вовремя сказать себе «стоп». З утверждает, что многие, кто пошёл за Э так и застрял в том, из чего он с лёгкостью вывернулся. И это не мешает Э ставить различные сомнительные эксперименты и втягивать в них новых людей. А ведь она права! Да я и сам это знал, просто скрывал от себя такие мысли. И самое главное: З не в курсе по поводу проходящего эксперимента, она как чувствует мои метания. Есть вариант, что Э объединился с З для переведения меня из ранга И в ранг З, чтобы таким образом внести в эксперимент «свежую струю». Но что-то всё это сомнительно, и даже если принять это как факт, то меня он не волнует, сейчас мои сомнения крутятся только вокруг одного важного вопроса: «на сколько я участвую в эксперименте для Э, а на сколько для самого себя»? Первое. Э привлекает меня, как интересный понимающий меня собеседник, говоря коротко, он «близок мне по духу» и я не хочу терять такого друга. Отчасти именно по этой причине я участвую в эксперименте для Э и по той же причине попадаю в двоякую ситуацию: когда Э решит прекратить эксперимент мне придётся или пойти против него и продолжить эксперимент, или расстаться со своей новой идентичностью, чтобы следовать за Э. Второе. Я стал участвовать в эксперименте, потому как попал в затруднительную ситуацию и её мы попытались разрешить в первую очередь через надличностный контакт с тем самым человеком. Таком образом, изначально, ситуация для меня была важнее эксперимента и тогда ещё не существовавшей идентичности. Так что попал я в эксперимент и начал его не для Э, а для себя самого. Вопрос лишь в том, для кого я сейчас его продолжаю? Третье. Как бы это попроще сказать.. эксперимент изменил меня. Я столкнулся с чем-то, что трансформирует мою сущность изнутри, по-другому не скажешь. И я уже не так дорожу общенем с Э и той ситуацией, которая вынудила участвовать меня в эксперименте, как самим экспериментом, точнее, тем, что я узнал в процессе его проведения. Из всего этого я делаю вывод, что начал эксперимент для себя и для того ещё, чтобы развить моё общение с Э, продолжал эксперимент исключительно для Э и преодоления страхов, а теперь же сам становлюсь частью эксперимента (или он становится мною). Э не в состоянии остановить эксперимент, он может только выйти из него – от этого ничего не изменится, ведь теперь у меня есть свой собственный Э*. Я ощущаю его гораздо более глобально, он не тождественен желанию продолжать эксперимент. Как будто всю свою жизнь Э* был во мне, говорил со мной, а я его не слышал, и только в процессе эксперимента был вынужден научиться общаться с ним. Сейчас эксперимент перешёл в жизнь, а я трансформировался в диалектику Э* и И*. Теперь самое время повторить вопрос и дать на него ответ. Вопрос: «на сколько я участвую в эксперименте для Э, а на сколько для самого себя»? Ответ: «я участвую в эксперименте для Э* в форме диалектики расщеплённого И (на И* и Э*)». Теперь уже не понятно, зачем мне Э? Я сам могу продолжить эксперимент и взять на себя все обязанности и права. Во время тренировок айкидо я зметил множественные цыкличные смены собственных состояний. Цикл идёт от желания активного действия через действие к покою. В конечном состоянии цикла – состоянии покоя – сознание самостоятельно приближалось к (теперь уже хорошо различаемой мною) границе надличностного. Каждый раз по достижении этого состояния мною проводился надличностный контакт с определёнными людьми. Особого внимания заслуживает то, что во всех сеансах, проведённых таким образом, у меня осталось чувство «успешности» контакта. Видимо, эта техника станет сейчас для меня главенствующей в проведении надличностного взаимодействия. (Comment on this)
11:01 pm	Дневник оператора. 9-й ДЕНЬ. 9ый день   Сутра И сделал следующую запись в своём дневнике: «Всё замерло. Меня нет. Я больше не существую. Нет этого места, нет никакого эксперимента, нет З, нет И, нет Э – нет никаких ролей. Я – не человек. Сам человеческий язык стал мне не знаком. Мы всегда принадлежим всецело тому, что невозможно выразить словами. Мир, огромный, прекрасный, населён галактиками и звёздами. Он наш. Мы дети пространства и сущего, образ всего, жизнь бурлит в нас фантазией и смыслом. Нет границ. Лишь изумительный блеск бытия, он в огне звёзд и просторе вселенных рвётся порывами, раздирая материю пространства и унося нас, оставляя. Огалтелая тишина. Навалилась, заполнила всё вокруг. Происходящее перестало звучать. Оно выцвело и лишь рельеф времени выступает мелкими бугорками событий». Эксперимента больше нет, он вообще абсурден изначально! Случилось то, о чём Э даже не предполагал и он вышел из под его контроля. Я увидел нечто, ощутил его силу и воспринял мир целиком, весь мир, как он есть. И в этом мире нет места ничему.. человеческому, никаким понятиям. В нём не существует последовательности, отсутствует действие и ничего ни с чем не происходит. К чему истине эксперимент? Зачем любви проверка? Отчего мне делать что-то, чтобы понять, зачем я это делал? Бессмыслица в погоне за тем, чтобы быть собой. А меня просто нет.   Всё. Эксперимент завершён. В этом мире для него нет места.   С каждым днём я наталкиваюсь на всё большее сопротивление при описании происходящего со мной. Я понимаю, что забываю записать многое, что очень важно для меня. Оно просто исчезает из моего сознания, как будто кто-то хирургическим скальпелем вырезает его болезненные участки. Возможно, это связанно с моей неутихающей хворобой: она отнимает силы. Но мне кажется, что я день за днём подступаюсь всё ближе к центру земли. Мой страх дъявола – тот самый сильнейший страх, который я ощущаю как ключ к своей свободе, он не отпускает меня. Днём спокойно, а ночью страшно ходить по улице. Первое. Я всё время беседую с тем самым человеком. Как открою в себе что-то новое, так стремлюсь пообщаться с ним с новых своих позиций. Должно быть, здесь дело не в нём самом, а в том, что он собой олицетворяет для меня, с тем символом, который для меня очень много значит. Видимо, происходит приближение к символу: я с каждым днём ощущаю его всё больше, вот и видится мне тот самый человек. Интересен характер моих бесед с ним. Это постоянное выуживание из сознания некоторых ограничений, которые могут привести к развязки наших отношений, и реализация этих ограничений в наших с ним диалогах. Всегда именно ограничения, они буквально навязчивы, как будто я хочу поговорить с ним только для того, чтобы в чём-нибудь его ограничить. Возможно, так выражается моё желание контролировать его. Приму к сведению. Второе. Я очень близко соприкоснулся с З. С ней самой. В последние дни я стал часто думать о том, что между нами возможны сексуальные отношения. Вот сегодня уже размышлял о её привлекательности: она стала очень хорошо выглядеть! Я никак не оцениваю этого желания – оно обычно. З – мой друг. Я могу желать любого друга, не смотря на его возраст. И я не ощущаю никакого запрета на кровосмешение. Это табу, оно просто растворилось в моём космосе, которым я становлюсь всё больше. А что, если это – контрперенос? Ведь мы с ней вступили в психоаналитические отношения с явной иерархией – я веду сеанс. И этот контрперенос пал на благоприятную почву преодолённого (или преодолеваемого) эдипова комплекса? Не ясно только в чём может состоять её перенос. А вот мой перенос (второй вариант) очень явно прослеживается – с тем самым человеком наши отношения очень часто напоминали один большой психоаналитический сеанс. Я видел в нём, втором, его – первого – того самого, кто был тем самым до него, и хотел вылечить его от тех бед, что накрыли нас с первым. Более того, я склоняюсь ко мнению, что всегда знал о своём переносе к тому самому человеку и даже культивировал его. Неужели я наступил на Юнговско-Броеровские грабли? И сейчас тоже наступаю на них? Третье. Я читал сегодня литературу по психоанализу. Там я обратил внимание на понятие травмы и посттравматические синдромы. Ничто я так не перенимал на себя, как эту тему. Ведь желание изнасиловать парня (насилие, антисоциальное поведение – посттравматические синдромы) во мне сидит очень глубоко. Я ощущаю его всегда, как только появляется подходящий объект. Прибавить сюда моё чувство раздвоения на И* и Э* (при этом я вижу две явные личности и одна подконтрольна другой), и фактически получается явная картина посттравматической жизни, которая разрушает мою личность. Вопрос только один: в чём была травма? Ведь подобное я замечал за собой уже лет с 12-ти. Более того, в больнице я совратил девочку младше себя. И ведь ей понравилось и она желала повторить, всё закончилось потому, что я почувствовал, что сделал что-то не так, и отступил! Вот оно! Попал! БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ! Я всё думал о том, отчего тот самый человек так поступил со мной? Он в моём сознании не мог совершить со мной то, чем я не являюсь. Так вот я думал, откуда во мне то, что он со мной сделал? Теперь вижу. Этот случай с маленькой девочкой – первый, потом был ещё – второй. Ну это ладно. Так всё же, что за травма, и в каком возрасте она произошла, что у меня такое желание насилия и антисоциального поведения? Ума не приложу. Привет из детства. И ещё меня поразила одна фраза: «.. тот, кто отказывается рисковать, обрекает себя в будущем на борьбу с желанием суицида ..» Фраза находится в контексте половых взаимоотношений, она сказана про людей, патологически страшащихся секса. Это про меня. Возможно, я так его боюсь, что ухожу от него по одному и тому же гомосексуальному сценарию переноса. А, может быть, это та девочка, и врач, отругавший меня за моё возбуждение во время осмотра? Это они поселили во мне страх половых отношений с женщинами? Ведь до этого момента я очень спокойно относился к сексу и желал его не из под палки. (Comment on this)
11:00 pm	Дневник оператора. 10-й ДЕНЬ. 10ый день   Я пил кофе «Ля-Мур» в прикуску со свежайшим сулугуном, после подали два сорта винограда, - нет, в сущности, ничего прекраснее жизни с привкусом винограда «Кардинал»! Особенного сегодня ничего не было. Впервые за всю поездку бесцельно жарился на солнце и экстримальничал в аквапарке. Познакомился там с приятными девчонками, которые облопошили меня на 5 гривен, занимался айкидо, и надличностно общался с этими девушками, чтобы не брали в голову по поводу 5 гривен. Странно это – эксперимент закончен, я вышел из него, а надличностность кажется становится обычным элементом моей жизни. Я воспринимаю её, как элемент общения. Удивительно, неужели Э всё так и задумывал? Или эксперимент продолжается? Да, ну, это уже совсем интересно! Какая-то регрессия к состоянию трёх месячной давности: всё время образ того самого человека будоражит моё сознание. И даже то, что я отделил его самого от того символа, который он олицетворяет, всё равно не помогает мне. Я в сознании взаимодействую с некоторым реальным человеком, который уже лишь отчасти носит на себе печать желанного символа. И всё же, этот реальный человек не является тем самым. Это нечто воображаемое. И в сущности оно всегда так и было. Что с первым, что со вторым: перенос чистейшей воды. Причём это перенос очень ранних дружеских отношений лет 6и-7и, но это неинтересная банальная история. А вот символ – это любопытно: ведь через этих людей я общался с символом, которого не было ни в них, ни во мне. Как это так? Я боюсь принять реальность этого символа в себе? Его активность находится в том пласте, который я пока не готов осознать? Вот это сильно. Видимо, так и есть. Произошло ещё кое-что. Во дворе наших хозяев ходит множество кошек, но ни одна из них не местная – так как у хозяев своих кошек нет. И они просят не кормить их, чтобы не повадно было. Мы, конечно, не кормим. Но вот сегодня я увидел рыжего котёнка, очень чистенького (видимо девочка), который хромал. И хромал он уже не первый день: я видел его хромающим и раньше. Я решил покормить его. Просто инстинктивно решил покормить и всё. Когда я выдал ему раскошный куш сулугуна и он аппетитно умял его, я задумался над причиной своего поступка. Жалость? Нет, это не про меня. Скорее, уважение какого-то моего внутреннего закона: у тебя не равные шансы, получи компенсацию. И ещё, было в этом что-то такое, как будто я говорил ему, что мир бывает разным - вчера тебя побил дурной человек, а сегодня я дам тебе вкусную еду, не все люди садисты и не всегда с тобой будут поступать дурно. И как только я понял, что хотел донести котёнку тем, что дал ему еду, то сразу же увидел тот самый прекрасный символ, горящим.. во мне! Тогда я всецело выражал только его, и  решил применить его к себе: не все люди ТАКИЕ (как тот самый человек), и не всегда они будут поступать с тобой ТАК (как поступил тот самый человек). Как меня отпустило. Мощно, абсолютно. Озарило! Дедушке Фрейду нужно возложить не один цветочек на могилу! Тот самый желанный для меня символ – не что иное, как моё Сверх-Я! Это с ним я постоянно в контакте и обсуждаю свой опыт на протяжении дня, а ночью, во снах, оно говорит мне то, что я не готов воспринять на яву. К тому же Сверх-Я ассоцировалось с образом того самого человека потому, что он всегда всеми (в том числе и мною) считался старшим из нас двоих (хотя формально старше – я), более взрослым. Всё сходится. Просто напросто я взрослею. Куда-то делась моя идентичность «человека, занимающегося надличностной психологией». Такое ощущение, что я и так, безо всяких дополнительных сознательных стимулов и образов, могу заниматься всем тем, что мне нравится. В последние дни я стал больше времени уделять своим обычным делам, тем самым, которыми я занимаюсь вне эксперимента. А теперь вот, выходит, занимаюсь ими и в самом эксперименте (хотя пока не понятно, закончен он или нет – Э молчит, как партизан): вечером работаю над своим дневником, на протяжении дня отслеживаю все мысли и поступки, а поздним вечером спокойненько занимаюсь остальными делами. Я поговорил с Э о том, что он не нужен мне для продолжения эксперимента, рассказал о том, что ощущаю в себе И* и Э*, которые сами способны вести эксперимент без его участия. Мы решили, что далее дневник эксперимента ведёт И: текст последующих глав будет написан от первого лица И* с дополнениями анализа от Э*. За Э остаётся право делать свои замечания в конце каждой главы, не разрушая целостность текста И. (Comment on this)
10:59 pm	Дневник оператора. 11-й ДЕНЬ. 11ый день   Сегодня рванули в новый город – местная легенда. Один раз мы уже видели эту легенду со стороны моря и впечатления остались более чем скромные. Теперь же мы укоренились в своих прошлых мыслях со стороны суши: ничего примечательного. Никаких сеансов сегодня не запланировано, можно сказать, день проходит на волне всего произошедшего – много вопросов осталось без ответа и продолжить контакты в таких условиях значило бы окончательно запутать ситауцию. Из города мы двинулись знаменитой тропой к не менее знаменитому пляжу. Протяжённость тропы – 6 километров. Не обошлось без конфликтов с З. Солнце сегодня выдалось настолько жарким, что З начала сомневаться в своих силах дойти до желанного пляжа и тем более сомнительным ей казалось, что она оттуда сможет вернуться. В моменты сомнений З, я в довольно жёсткой манере объяснил ей, что в её состоянии больше фантазий, чем реальности, и помог справиться ей с затруднениями практического характера. Мы двинулись дальше, и чем дольше мы шли, тем спокойнее и уверенее становилась З. Пляж стоил наших усилий. Хотя дорога к нему основательно загажена туристами, сам он довольно мил, а вода в бухте очень тёплая и чистая. Купался я много, плавал безо всяких страхов, не ограничивая себя в направлениях и глубинах. Не то, чтобы мои чувства притупились и я отсекал от себя сомнения, нет, скорее, я принял нормальность страха, заново научился плавать – я плыл уже не просто по воде, я плыл по своим страхам и сомнениям, разгребая руками категории глубины, дальности, течения и смерти. На обратную дорогу мы взяли катер прямо до того города, где базировался наш эксперимент. Катер маленький, но уютный, ехал с огромной скоростью, отчего все получали непотдельный восторг! Сидеть можно было где-угодно и мы вылезли на корму. Оттуда прекрасно видно, как капитан, лежа рядом с нами, большим пальцем левой ноги управлял штурвалом. Меня ждал сюрприз. Я получил письмо от «того самого человека» с извинениями о том, что он не поздравил меня с днём рождения. Он объяснял, что был в отпуске, потерял свой телефон, а вместе с ним и записную книжку, потому не мог мне ни написать, ни позвонить. Хотя почему написать не мог, я так и не понял, ведь интернет сейчас есть практически везде, а письмо можно отправить и к определённому сроку, написав его заранее. Новерное, он всё же «забыл или забил» (сам он пишет, что «не забыл и не забил») или у него происходят некие процессы, которые не дали возможность ему поздравить меня вовремя. В этот раз я был уже подготовлен к тем чувствам, которые нахлынули на меня по прочтении письма. Дело ещё в том, что он в одном из писем прислал мне аналитический обзор одного из секторов компьютерного рынка. Я прочитал его внимательно, и сделал соответствующие для себя выводы, которые обычно делают из таких обзоров. Но потом произошло нечто необъяснимое - я буквально стал задыхался и не мог понять, что происходит, куда меня так тянет и что мне делать. Анализ ассоциаций «того самого человека» с моим Сверх-Я ничего не дал, раздражение только увеличилось и потдкреплялось сомнениями в предыдущих результатах, связанных с догадкой об ассоциации его со Сверх-Я. Тогда я стал рассматривать другую плоскость наших взаимоотношений, связанную с общностью нашей «рабочей» деятельности. Мы оба работаем в сфере информационных технологий. Оба читаем обзоры и аналитические статьи. Казалось бы, я должен быть очень благодарен ему за расширение моего кругозора и за то, что он держит меня в курсе событий – вроде бы причин для волнений никаких нет! Но я не учитываю здесь содержание статьи: там говорилось о формировании новых глобальных направлений на рынке информационных технологий и о том, что за ними будущее. Мой гнев заключался именно в абсолютности этого анализа и предсказания на его сонове будущего. В моём сознании статья из аналитической превратилась в провидческую и стала аналогом власти: читаешь сатью, получаешь власть. Меня одолевали образы принуждения – менялся компьютерный рынок и вместе с ним кардинально менялась и моя жизнь, причём не всегда на добровольных основах. А поскольку статью эту прислал мне «тот самый человек», то именно он и ассоциировался у меня с этой властью – вот он своей рукой меняет мою жизнь и я ничего не могу с этим поделать! И вроде бы существует множество людей, которые воздействуют на мою жизнь, и при этом нисколько не волнуют меня, но когда речь зашла о том, что такие изменения будет проводить «тот самый человек», то это вызвало у меня бурную реакцию отторжения и гнев. Я связываю своё расстройство с двумя фактами. Во-первых, я и сам маленький наполеончик и не прочь был бы поиграть с жизнями людей. А когда меня обходят в этом те, кому я раньше помогал, и пользуются своим положением для понукания мною, то мне становится очень обидно (надо учитывать, что это не реальность, а лишь возможное развитие событий, которое вызвало мой гнев). Во-вторых, «тот самый человек» в какой-то степени причинил мне боль и если он будет управлять мною, то снова может обидеть меня. Анализ обоих вариантов говорит о том, что я хочу управлять «тем самым человеком» или по крайней мере никак от него не зависеть. Таким образом, мой гнев – это вытесненное понимание моей подконтрольности «тому самому человеку». Я его раб и это меня бесит. И всё же ощущения подконтрольности не так однозначны. И* точно находится под властью «того самого человека», а вот Э* никак от него не зависит. Я связываю доступность понимания собственного рабства с расщеплением в ходе эксперимента И на Э* и И*. Причём где-то особняком ещё находится Сверх-Я, участвующее в поведении И*. Всё завязано здесь в единый узел: ощущение рабства (в сущности сексуального рабства) и ассоциация «того самого человека» со Сверх-Я связаны через моё обещание «тому самому человеку», никогда даже мысленно не представлять секс с ним. Получается, что я дал обещание своему Сверх-Я, и сущность обещания состояла в том, что я буду вытеснять собственную сексуальную зависимость от «того самого человека», и преодолеть это обещание позволила мне новая сформировавшаяся во мне структура – Э*. Я бы назвал её структурой «разделения», или «усложнения», она позволяет анализировать всё – даже самое «святое». Думаю, что опять-таки при помощи Э* я смог прийти сегодня к новому для меня пониманию свободы. Свобода априорна. Мне не нужно ничего делать, чтобы «быть свободным априорно». Я есть свободен и так организован мир. Другое дело, что собственную свободу ещё нужно утверждать, тоесть кроме того чтобы «быть свободным априорно», ещё важно «пребывать свободным». Это диалектика идеи свободы и её материального образа. Так что я свободен от З априорно и мне нет неоходимости убеждать её или себя в этом, так как в мире идей свобода существует как данность. Мне осталось только «пребывать свободным» "от" З (или "с" З – это уже не важно). (Comment on this)
10:58 pm	Дневник оператора. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ. Последние дни эксперимента   Когда записи вёл Э, то было значительно проще: он сам сидел до полуночи и строчил отчёт по эксперименту в то время, как мы уже мирно посапывали. Теперь же, когда записи приходится делать самостоятельно, они не отличаются регулярностью. Ввиду отсутствия дисциплины дневник последних дней вёлся схематично, каждый день указывались списком основные мысли и события, а полный текст отчёта писался через неделю, когда уже все вернулись домой. Из особых изменений, которые можно связать с экспериментом, выделяются следующие: 1)     Желание излучать энергию, светиться ею глубоко изнутри тем, что ни от чего не зависит. 2)     Появление нового чувства открытости. Как будто снял ещё одну паранжу и стал лучше видеть людей, проще общаться с ними. Видимо эти поправки мироощущения вызваны экспериментом. Постоянное чувственное переживание надличностного индуцирует в сознании  интерсубъективное пространство мысли, которое формирует социальную Я-Концепцию. В следствии этого, общение и взаимодействие становятся реализацией собственного образа мира, а не внутренним волевым актом. Формируется комфорт в общении – теперь уже общение происходит не потому, что это хорошо или так надо для эксперимента, сейчас оно интегрировано в процесс взаимодействия с миром. Появилось желание поставить свой эксперимент на динамику желания онанизма. Перспектива здесь намечается в двух планах: во-первых, можно будет понять, насколько онанизм связан с конкретной Я-Концепцией, а во-вторых, станет понятна периодичность. По тому, как часто необходимо заниматься мастурбацией, можно определить необходимость психики в растормаживании и подумать над изменением расписания или вообще образа жизни. Однако нужно дооформить данный эксперимент, и потом уже открывать в его рамках ещё один – новый, на динамику онанизма. Таким образом можно будет построить систему экспериментов, в которой один эксперимент будет вложен в другой, затем определить их иерархичность, и выделить основные метода каждой ветви. Так получится система методов по изучению себя – экспериментально-рефлексивная система. Но мне на даёт покоя моя сексуальная неудовлетворённость. Поскольку я привык реализовывать собственное возбуждение онанизмом, то, вероятно, именно с сексуальной неудовлетворённостью связано желание поставить эксперимент на динамику отношения к онанизму. Вопрос серъёзный – каким образом сексуальный голод влияет на ход эксперимента и какое отношение он имеет к происходящим во мне изменениям? Ведь возможно, весь эксперимент – сплошная сублимация, что, конечно, не умаляет его ценности. Выяснить это можно, поигравшись с сексуальным голодом. Нужно найти себе партнёра и занятся с ним отличным сексом, потом посмотреть, как изменилось моё отношением к актуальным ныне проблемам и к самому эксперименту. Вопрос о влиянии сексуального голода обескуражил меня. Что, если всё происходящее определяется лишь желанием секса. Общаясь в интернете с другом, и изложив ему ситуацию в общих словах, я получил тот же приговор – сублимация. Мол, получаю острые ощущения, чобы восполнить недостаток секса. Он так процесс сублимации понимает. Вот это совсем не хорошо. Меня не радует, что все мои метания – производная сексуальной недоразвитости. Разбитый и растоптанный, побрёл на пляж. И по дороге на пляж встретился с изумительным существом по имени Миша. Мы с ним переспали. Не хочу рассказывать – как-то всё слишком обычно. Это было, как хороший разговор двух старых друзей. Очень просто и искренне. Какова же была моя радость, что ничего не изменилось! Секс сексом – а эксперимент сам по себе. Здорово! Одно удивительно – как будто реальность простраивается в логике эксперимента, для того чтобы он продолжался: появляется сомнение – вот тебе пожалуйста Миша, посмотри, что будет дальше. Теперь страшно ставить новые вопросы – уж слишком темп быстрый взят. После секса по-другому видятся отношения с «тем самым человеком». Они явно были построены на обоюдной игре в секс. Тоесть было желание секса, которое не удовлетворялось, но всё время обыгрывалось во взаимоотношениях. Это очень удобно: налёт мистичности, загадочности и чувственности окутывает любые действия так что приятно существовать вдвоём. Вновь чудо+тайна+авторитет и делай с человеком, что хочешь. Когда же этой игре был положен конец и карты открылись, то стержень из отношений был вынут, и они рассыпались.   Поездка подходит к концу. Эксперимент продолжается. Здесь поставим формальную точку, обусловленную более структурой эксперимента, чем его содержанием. Далее планируются новые эксперименты. Точка. (Comment on this)
10:55 pm	Дневник оператора. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Все повзрослели. (1 Comment |Comment on this)