Господа наши правозащитники, кажется, снова оказались перед выбором: либо защищать права отдельных сограждан, либо, как и встарь, пытаться защищать от государства само право. Выбирая первый путь, они поневоле признают нормальной сложившуюся у нас ситуацию, поскольку зачастую восстановление нарушенных прав достигается отнюдь не правовыми методами. Этот выбор понятен: помощь необходима здесь и сейчас конкретному человеку. То, что в подобной ситуации оказываются еще сотни людей, на которых не хватит всех российских правозащитников, если и не ускользает от их внимания, то и не приводит их к мысли, что их усилия все больше напоминают усилия Сизифа.

Само понятие о праве у таких правозащитников размывается. Привычка к неформальным способам разрешения конфликтов заставляет их поступаться правом в пользу целесообразности, и кто сможет бросить в них камень, если их цель - защита человека от посягательств на его… что? Всякий раз это "что" являет собой нечто вполне конкретное: жилище, имущество, свобода, жизнь, наконец, но не право на жилище, не право на имущество, на свободу, на жизнь. Незаметно происходит подмена понятий - правозащитник становится общественным ходатаем, неким влиятельным лицом, имеющим "ходы" к еще более влиятельным лицам, способным "решить вопрос". Бывший правозащитник сам становится элементом неправовой государственной машины.

Трансформация завершается, когда он становится на ее защиту от посягательств тех, кто желает ввести эту машину в правовое русло, то есть, на защиту существующего государства от тех правозащитников, что избрали иной путь.