Я не собираюсь выяснять, само ли это стремление породило сообщества, или сообщества порождают такое стремление, достаточно лишь отметить и наличие таких сообществ на всем протяжении человеческой истории. и стремления индивидуумов принадлежать к ним. Собственно, само накопление ими некоторого избытка имущества возможно уже только на территории, охраняемой сообществом, к коему они принадлежат, от проникновения на нее членов иных, соседних сообществ. Cостояние некоей общности плодов природы [common state] еще у приматов сменяется общинностью [community state]. Значит, это четвертое естественное свойство человека включает в себя одновременно и стремление к принадлежности объекту, и сам объект этого стремления. Назовем пока за неимением лучшего слова это свойство социативностью.

Зачастую язык говорит о его носителе гораздо больше, чем он сам может предположить. В Риме существовало два слова, вместо одного русского "власть": "imperium" - власть предначертаний, власть указующая, и "potestas" - власть возможности, могущество, но для обозначения "власти управляющей" им пришлось ввести новое слово вскоре после того, как римская публика утратила свой "imperium", становившийся синонимом всей полноты власти и территории, на которую эта власть распространилась. Но ни слово "imperium", ни слово "potestas", ни новообразованное слово "gubernum" не отражали того свойства, что приобрела власть к концу первого столетия до РХ. Лишь к третьему веку Диоклетиан официально признал, что та система власти, что существует в Риме, является ничем иным как доминатом, господством, а сам Рим - всего лишь домашнее хозяйство своего господина-императора.

Ибн Халдун утверждал, основываясь на смене династий в Магрибе, что государство [давла] порождают племена, обладающие высокой степени асабией, с появлением государства асабия угасает, и на смену ей приходит мулк, мулк приводит государство к упадку, и государство сметается следующим племенем. Мулк это и есть доминат, господство (или, говоря по-русски, просто государство, что прекрасно нас характеризует). Асабия же, полагаю, и есть искомая нами социативность.


" ...буде найдутся цыгане беспаспортные, ...то дать им такой-то срок, чтоб они приписались там, где их застанет указ, к сельским, городским обществам... ...Для того чтоб приписываться, надобны деньги, надобно согласие обществ, которые тоже даром не захотят принять цыган.." Помню, когда впервые натолкнулся на эту историю у Герцена, я пришел в полное недоумение, настолько это "согласие обществ" выбивалось из всех моих представлений о состоянии обществ и общества николаевской эпохи. Оказалоь, что это "согласие" просуществовало в России вплоть до ноября 1917 г., когда уже иное общество пришло к иному согласию.

"Приписаться к обществу" - согласие принимать его установления писаные и неписаные взамен за помощь, предоставляемую этим "обществом". По всей территории бывшей Римской Империи на месте бывших храмов встречаются каменные плиты, на которых высечены тексты приблизительно одного содержания: некто передал в дар храму на нужды его и его прихожан некую, довольно значительную сумму. Чаще всего дарителем выступает либо вольноотпущенник, либо ветеран легионов. Историческая наука, естественно, из этого извлекает вывод о неплохой жизни римских рабов и богатстве римских легионеров. На самом же деле, если вспомнить, чем являлись сельские храмы, нетрудно догадаться, что эти дары - всего лишь те самые деньги, за которые италийские "общества" выражали свое "согласие" на принятие бывших воинов и рабов.

Продать постаревшего раба - достаточно проблематичное занятие, отпустить его на волю в Риме - заплатить такой же налог, как и за продажу, да еще и отвечать за благосостояние своего бывшего раба вплоть до его смерти, поскольку либертин остается членом семьи давшего ему волю. С легионером-ветераном приблизительно те же проблемы: со времен Мария до правления Августа консул, нанявший легионера, был обязан содержать его до тех пор, пока легионер не получит земельный надел. Покупка "согласия" - идеальный выход для всех заинтересованных сторон.