Цивизованные представители цивилизованных народов, сталкиваясь на своих границах с варварами, обнаруживали в них отсутствие всяких понятий о традиционных приличиях и справедливости, невежество, воинственность, жестокость и прочие отвращающие от них всякого цивилизованного человека качества, находя в этом подтверждение исключительности собственной цивилизации. На самом деле, сталкивались они не с самим народом, а с его периферией, с юными его представителями, еще не доросшими до второй инициации - воинами и пастухами.

Молодежная субкультура этих воинов-пастухов в корне отличалась от общеплеменной культуры, отрицание традиций предков, свойственное любому подростку, здесь, на периферии ареала расселения племени, оборачивалось теми же традициями взаимозависимости и солидарности, но вывернутыми наизнанку. Здесь выявлялись лидеры-харизматики сильные духом и телом, способные стать достойными мужьями жен, наследующих землю от своих матерей.

Иногда юношам просто не терпелось стать мужьями, тогда ромулы и ремы со товарищи похищали сабинянок и становились добропорядочными землевладельцами, но иногда менялся климат, или племя просто разрасталось до таких пределов, что дальнейшее его увеличение грозило последствиями, сравнимыми с таким изменением, и племя приступало к действеному сокращению своей численности: приносило в жертву девочек. Мальчикам не оставалось ничего иного, как искать лучшей доли в чужих землях, они садились в седла и пытались ззахватить чужие города, выросшие на месте прежних поселений первичных больших семей.

Давла (государство) появляется, когда влекомое асабией такое кочевое племя, состоящее из пастухов-воинов, порабощает чужой город, плод этого порабощения - первые писаные законы, должные регулировать взаимоотношения горожан с бывшими пастухами, и чиновники, надзирающие за исполнением законов и собирающие дань с покоренных горожан. Вождь-правитель, являясь харизматическим лидером, не нуждается ни в законах, охраняющих его от соплеменников, ни в наемной охране, ни в армии, поскольку сами воины-пастухи и являются его охраной и армией. 

Со смертью правителя-харизматика, после частичной ассимиляции коренным населением победителей (понятно, что как правило, первое поколение победителей состоит исключительно из мужчин, при переселении племен коренное население попросту уничтожалось), законы распространяются уже на все городское население, личная охрана нового правителя комплектуется зачастую из его рабов, а место ополчения занимает наемная армия, осуществляющая и полицейские функции. Все это требует средств, и помощь, время от времени предоставлямая прежде вождю его соплеменниками, мало-помалу становится неотличимой от постоянной контрибуции, наложенной на завоеванных горожан. Асабия еще теплится вокруг храмов, но в давле уже давно царит мулк.

Роскошь становится признаком высокого положения в давле, и военачальники, и чиновники, и судьи, все стоящие на страже закона, стремятся к роскоши, на которую уже не хватает никакого жалования, налоги и поборы множатся, замирает производство, а за ним и торговля, асабия либо исчезает, либо направляется против правителя. В любом случае, замечает Ибн Халдун, закат давлы следует за стремлением к роскоши, давла, уже неспособная защитить ни своих подданных ни себя, рушится, и на смену мулку вновь приходит асабия. Новая асабия строит новую давлу...