| Возвращаясь к избитым максимам |
[Oct. 5th, 2012|04:17 pm] |
— А ваши студенты — те четверо, что учатся в МГУ? Ну, хорошо, языку вы их научили без помощи озарения извне. Но откуда эта жажда к познанию? «Целеполагание», как говорит ваш коллега? Ведь учатся они как проклятые, без минуты отдыха, а цель впереди — лишь узнать еще больше. Такому научить нельзя, это изнутри. Что побуждает их заниматься, скажем, высшей нервной деятельностью, психологией, физиологией? Что это, если не саморазвитие духа, бессмертной человеческой тяги к знанию?
— Психология и физиология — это, простите, пустяк. Научить пользоваться ложкой — вот что было трудно.
— Александр Иванович, к чему эти парадоксы? Что в ней, в ложке? Ну, ел бы руками, но при этом днями и ночами изучал Павлова и Сеченова — так ли уж страшно? Не с ложки же начинается человек, не с галстука и шляпы.
— С ложки!! С вилки, стола, ночного горшка, тарелки, стула, рубашки, кровати, стен, потолка! Человек человеком не рождается — он им становится. В нем ровно столько от человека, сколько он присвоил человеческого,— сколько он увидел, услышал, унюхал вокруг себя, сколько сделанных общественным трудом вещей попало ему в руку и на язык. Понять, что между твоим ртом и вкусной пищей с какой-то стати должна вклиниваться ненужная и неудобная железка,— это уж значит пройти полпути к очеловечиванию! И нет тут никаких парадоксов! Простите, я увлекся...
Меня тут в каментах к очередному посту о человеческой природе обвиняют в антропошовинизме и криптохристианстве. Дожили, в общем. Я уже устал, если честно, по тридцать четвертому кругу повторять одно и то же, однако на обвинения надо ответить. Итак, Санин утверждает:
Человек отличается от животных несколько более развитой способностью к абстрактному мышлению - и только.
Это утверждение имеет смысла не больше, чем фраза типа "человек отличается от животных способностью пить коньяк и закусывать лимончиком - и только". Абстрактное мышление невозможно вне языка, как информация не существует вне носителя. Язык для абстрактного мышления - предметная среда, можно сказать. Сам же язык возник, по всей видимости, как система сигналов для координации действий охотников. В нем заключалась уже такая "засада", как возможность введения абстрактных понятий, но она была не более чем побочным эффектом, и потому абстрактное мышление развилось сравнительно поздно (при том, что сносный речевой аппарат предки человека имели уже полмиллиона лет назад).
Но и язык в данном случае, безусловно, не первичен. Первична предметная деятельность. Та самая избитая и опошленная, вульгаризированная донельзя максима о том, что "труд сделал из обезьяны человека", заключает в себе зерно истины, которое нашим пораженным идеализмом товарищам бывает зачастую чертовски трудно усвоить. Я как-то успел забыть про материалы о слепоглухоте, размещенные на "Скепсисе". Поэтому занимался литературными упражнениями на тему детей-маугли. А ведь там неисчерпаемый источник неопровержимых доказательств отсутствия этой самой человеческой природы. Сотрудники Загорского интерната блестяще доказали, что человеком не рождаются. Что никакой "божьей искры" в детях, от рождения изолированных от мира и погруженных во тьму, нет. Что процесс очеловечения слепоглухих детей - это никакое не "пробуждение человеческого", чего-то заложенного изначально, а сложный процесс восхождения по той же схеме, которая в общем виде верна и для происхождения человека: предметная деятельность -> язык -> абстрактное мышление.
И работа со слепоглухими детьми отвечает на вопросы о человеческой психике и ее зарождении едва ли не больше, чем работа с феральными детьми. Мне тут некогда рассказывали о врожденном умении ребенка улыбаться. Это распространенное заблуждение пошло от Дарвина еще, и опровергнуто было именно в интернате для слепоглухих. Как выяснилось, мимике человека тоже надо учить. Иначе даже достаточно развитый слепоглухой ребенок всегда будет иметь неадекватное выражение лица: когда радуется - лицо искажает гримаса боли, например, и наоборот. То, что у младенца считали безусловным рефлексом, оказалось результатом научения, общения со взрослыми, с родителями.
Конечно, остались и определенные дискуссионные вопросы, как показывает размещенная на "Скепсисе" полемика Ильенкова и Малиновского. Но вопросы эти частные, касающиеся наличия/отсутствия определенных рефлексов, или генетической предрасположенности к определенным видам деятельности. Но уж точно в результатах работы Загорского интерната не найдется места ни для санинской "гауссианы" (скотскость людей - порождение скотского общества, не более того), ни для приписываемой мне концепции "образа божьего". Практика - лучший критерий истины, а практика совестких психологов и педагогов оказалсь в данном случае самой успешной, потому что, повторим еще раз:
Ошибка большинства тифлосурдопедагогов прошлого заключалась в том, что они начинали обучение своих воспитанников с попыток формирования речи. Они исходили из то-го, что основным отличием человека от животного является “дар речи” и пытались сформировать эту речь в устной, письменной или дактильной (пальцевой) форме. Однако эта “речь”, не опираясь на систему непосредственного (образного) отражения окружающего, повисала в воздухе и не могла служить основой психического развития ребенка. Практика показывает, что прежде чем научиться мыслить, слепоглухонемой ребенок должен пройти, как говорил И. А. Соколянский, период “первоначального очеловечивания”, т.е. усвоить в простейшем виде навыки самообслуживания и человеческого поведения. При обучении навыкам самообслуживания возникает как бы первое разделение труда — взрослый начинает какое-то действие, а ребенок его продолжает. Формируется потребность в общении, хотя специальных средств общения пока нет. Чтобы поставить ребенка на ноги, воспитатель берет его под мышки и приподнимает. Сначала ребенок пассивен. Затем при повторении этих действий он начинает проявлять некоторую самостоятельность. И, наконец, воспитателю достаточно поместить руки под мышки ребенку — и он сам поднимается на ноги. Это очень значительное событие: прикосновение становится сигналом к действию. А вслед за этим появляются специальные средства общения — жесты, которые как бы повторяют действия или ощупывающие движения. Потом жесты становятся все более и более условными. Именно жесты, а не слова — первый язык слепоглухонемого ребенка. Они дают возможность сформировать понимание идеи обозначения. В дальнейшем на этом строится обучение словесному языку. Если слепоглухонемой ребенок вовсе не владеет языком жестов, научить его словам невозможно.
У меня все. Надеюсь, что все. Надеюсь, что умники, обожествляющие "способность к рефлексии", хоть на этот раз постыдятся набигать. Но надежды эти призрачны - так что понеслась по новой сказка про белого бычка. |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)