V

Вспомнив свое великое прошлое, надеясь на появление своей княжеской династии, Псков, уже три века считающийся новгородским пригородом, в 1328 г. приютил у себя беглого Великого князя Тверского и Новгородского Александра Михайловича. Понимая, что Псков – не Торжок, в случае чего, он с таким князем и к Литве отойдет, да еще и со всеми своими землями, Новгород занял выжидательную позицию. Он пропустил ко Пскову войска Ивана Даниловича и оставил князьям самим выяснять отношения.

Домашний митрополит Ивана Даниловича, Феогност, повторил подвиг св. Петра, остановившего в свое время угрозой проклятия тверские рати, идущие на Юрия Даниловича. Феогност предал анафеме и псковитян, и Александра, покуда псковитяне не изгонят того из града. Александр вынужден был бежать в Литву, но прецедент нового псковского княжения был создан.

Через полтора года Александр Михайлович вновь появляется во Пскове и остается княжить там при полном попустительстве и Новгорода, и князя Новгородского. Более того, после первой размолвки с Иваном Новгород, кажется, не только признает Псковского князя, но и впервые с тех пор, как во Пскове князь завелся, архиепископ Новгородский едет туда со всем причтом.

По времени это событие совпадает с созданием литовского домена в земле Новгородской. Расценивать это можно как реверанс Гедимину, но это полупризнание, как и сам домен, тоже прецедент делимости ранее неделимой Новгородской земли.

Александр Михайлович сам покинул Псков, вернувшись в 1338 г. на княжение Тверское, оставив после себя княжить некоего Александра Всеволодыча. Всеволодыч этот отметился в истории тем, что в 1342 г., убоясь ответа Ливонского ордена на месть за убийство псковских послов – разорение сел на орденских землях, бежал… в Новгород.

Псковитяне обратились за помощью к князю Витебскому, Ольгерду. Ольгерд со своим братом Кейстутом, не дойдя до Пскова, застрял у осажденного Орденом Изборска, охваченный жаждой мести за изрубленного здесь в куски гедиминова племянника, и не спешил на помощь сидящему в орденской же осаде Пскову. Псков запросил помощи у Новгорода, соглашаясь даже на приятие из Новгородских рук себе наместника, тщетно. Наконец, Ольгерд двинулся ко Пскову. Рыцари, уходя от боя с Ольгердом, покинули Псковскую землю.

Псковитяне предложили княжить у себя Ольгерду. Ольгерд от такой чести отказался, предоставив ее своему сыну Андрею. Князю Андрею Псков тоже чем-то не понравился, и он удалился вслед за своим отцом, оставив по примеру Наримонта Пскову наместника.

Пскову ничего иного не осталось, как признать старшинство Новгорода. Примирение было отмечено по рыцарски: пять дней, не покидая седел, доблестные псковско-новгородские воины жгли ливонские села, пока не нарвались на отряд орденского магистра. Магистр гнал их почти до самого Изборска, где и был разбит наголову. Ордену пришлось заключить мир. Однако, мир не с Новгородом, как следовало бы ожидать, а почему-то со Псковом.

Магнус Эриксон, шведский король, в 1348 г. вторгся во владения князя Наримонта в земле Новгородской и взял Ореховец, столицу домена. Под Ореховец стянулось новгородское ополчение. Войска Семена Гордого, и без того медленно бредущие выполнять княжеский долг, получив известие о взятии Ореховца Магнусом, неожиданно развернулись и бодро двинулись восвояси. Вскоре после этого, как только от имени земли Новгородской была подписана в Ладоге грамота о признании Новгородом суверенитета Псковской земли и заключен договор со псковитянами о мире-дружбе, покинуло приладожье и псковское воинство, появившееся там одновременно со шведским вторжением.

Ореховец был благополучно отвоеван новгородцами, шведы вернулись в свои пределы. Псков обрел самостоятельность.



<IV                оглавление                   VI>