glazo's Journal
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
[Friends]
Below are the 20 most recent journal entries recorded in
glazo's LiveJournal:
[ << Previous 20 ]
| Sunday, September 1st, 2019 | | 9:49 pm |
СОДЕРЖАНИЕ ЖУРНАЛА Это — вроде оглавления моего журнала.
Названия постов со ссылками на них перечислены в хронологическом порядке.
После названия каждого поста в скобках написана ещё пара слов, о чём он.
( Итак, содержание: ) | | Saturday, February 9th, 2013 | | 4:12 am |
Жизнь сном окружена Буря (IV, 1:146-163) Шекспир. 1623. Оригинал в оригинальном написании и современном: Pro. You doe looke (my ſon) in a mou'd ſort,
As if you were diſmaid: be cheerefull Sir,
Our Reuels now are ended: Theſe our aƈtors,
(As I foretold you) were all Spirits, and
Are melted into Ayre, into thin Aire,
And, like the baſeleſſe fabricke of this viſion
The Clowd-capt Towers, the gorgeous Pallaces,
The ſolemne Temples, the great Globe it ſelfe,
Yea, all which it inherit, ſhall diſſolue,
And like this inſubſtantiall Pageant faded
Leaue not a racke behinde: We are ſuch ſtuffe
As dreams are made on; and our little life
Is rounded with a ſleepe: Sir, I am vext,
Beare with my weakeneſſe, my old braine is troubled:
Be not diſturb'd with my infirmitie,
If you be pleased, retire into my Cell,
And there repoſe, a turne or two, Ile walke
To ſtill my beating minde. | PROSPERO.You do look, my son, in a mov'd sort,
As if you were dismay'd: be cheerful, sir:
Our revels now are ended. These our actors,
As I foretold you, were all spirits and
Are melted into air, into thin air:
And, like the baseless fabric of this vision,
The cloud-capp'd towers, the gorgeous palaces,
The solemn temples, the great globe itself,
Yea, all which it inherit, shall dissolve
And, like this insubstantial pageant faded,
Leave not a rack behind. We are such stuff
As dreams are made on, and our little life
Is rounded with a sleep.—Sir, I am vex'd:
Bear with my weakness; my old brain is troubled.
Be not disturb'd with my infirmity.
If you be pleas'd, retire into my cell
And there repose: a turn or two I'll walk,
To still my beating mind. |
( Далее четыре перевода… ) | | Tuesday, January 22nd, 2013 | | 2:19 am |
Море 
Это одна из стен зала № 221 Государственного музея искусств в Копенгагене (в этой части галереи выставляются произведения датских и скандинавских художников 1750-1900 гг).
И вот, глядя издали на картину, которая так неудобно висит там вверху, да ещё в каком то желтом освещении, я заметил прямо посредине неё какой-то необычный ярко белый прямоугольничек.
Сослепу не разглядев что это такое, я подступил поближе и, задрав голову, стал разглядывать, что это там за выключатель прибит.
( @8 1;8609H5< @0AA<>B@5=88... ) | | Tuesday, November 27th, 2012 | | 1:27 am |
| | Friday, November 23rd, 2012 | | 6:58 pm |
Птички небесные В прежних описаниях картины эти птички числятся как страусы, но в последних штудиях они были идентифицированы уже как журавли. Ну, судя по клювам, ладно, пусть будут журавли. 
Сассетта. Шествие волхвов (деталь) ок.1433-1435. Темпера и позолота, дерево. 21,6 × 29,8 см.
Тем более, что один из них эдаким манером поглядывает вверх на пролетающую стаю:
уже точно журавлей, знакомых нам прежде по картине Сассетты со Св.Франциском и волчком.
( А журавли, надо сказать... )
| | Wednesday, October 24th, 2012 | | 4:46 am |
Баночка варенья Le 15 de Décembre
Il y a bien près de 8 mois que je ne vous ai vue, mon cher et bien aimé Pouchkine. Je ne sais pourquoi j’avais eu l’espérance de vous voir venir cet automne, mais cette espérance comme beaucoup d’autres vous le savez n’a été qu’une illusion! […] Pour vous prouver que votre souvenir aussi nous est présent — j’étais sur le point de vous envoyer un pot [d’épine-vinette* ou] de groseille verte, mais la courte durée de l’hiver a arrêté l’envoie des gens — et ne partira que lorsque la neige aura rendu les chemins praticables […] Donnez je vous prie de vos nouvelles à une vieille amie qui en verité n’a pas moins d’attachement pour vous que tous ces jeunes qui vous en disent merveilles. P. O.
*В подлиннике: d’epil-vinette
15 декабря [1836]
Уже почти 8 месяцев, как мы с вами не виделись, дорогой и горячо любимый Пушкин. Не знаю, почему я надеялась, что вы приедете этой осенью, но эта надежда, подобно многим другим, как вы знаете, оказалась только иллюзией […] Чтобы доказать вам, что мы о вас тоже помним — я чуть было не послала вам банку [барбариса] крыжовника, но непродолжительность зимней погоды остановила посылку людей, и она будет отправлена лишь, когда снега сделают дороги проезжими […] Прошу вас, сообщите о себе старому другу, который, право, привязан к вам не меньше, чем все эти молодые, которые перед вами распинаются. П[расковья]. О[сипова].
Le 9 de Janvier
Je vous ai écrit mon cher Александр Серьгеич en reponse a votre lettre du 22 de l’année passée que j’avais reçu le jour des 3 Rois. Voici une occasion qui se présente et je m’empresse de vous faire tenir 1 le pot aux groseilles vertes qui vous a attendu tout l’automne. S’il suffisait de faire des voeux seulement pour rendre quelqu’un heureux — assurément vous seriez un des plus heureux mortels sur ce globe. — Moi pour cette année je ne désire que vous voir dans le courant de[s] ces 365 jours. Salut donc mon cher Pouchkine et bonne nuit, car mes yeux sont fatiguées d’écrire.
Адрес: Его высокоблагородию м.[илостивому] г.[осударю] Александру Серьгеичу Пушкину в С.-Петербурге, близ Прачешного мосту в доме Баташева.
9 января [1837].
Я писала вам, мой дорогой {Александр Серьгеич}, в ответ на ваше письмо от 22 [декабря] прошлого года, которое получила в крещенье. Представляется случай — и я спешу послать вам банку крыжовника, который поджидал вас всю осень. Если бы было достаточно одних пожеланий, чтобы сделать кого-либо счастливым, то вы, конечно, были бы одним из счастливейших смертных на земле. — А себе на этот год я желаю только одного — повидать вас на протяжении этих 365 дней. Привет вам, мой дорогой Пушкин, и доброй ночи, потому что глаза мои устали от писания. Евгений Онегин
Третья глава XXXIX | Из черновиков | * | ** | *** | В саду служанки, на грядах,
Сбирали ягоду в кустах
И хором по наказу пели
(Наказ, основанный на том,
Чтоб барской ягоды тайком
Уста лукавые не ели
И пеньем были заняты:
Затея сельской остроты!) | И здесь [?] его уж дева слышит
Сбирались девушки*
Кружовник**
И хором
По приказанью
Чтоб тай[но] ягод между тем***
Уста [проказницы] не ели |
а. Сбирая ягоду в кустах
б. то девки
в. Сбирая алый барбарис
г. но девки молодые
д. По приказанию господ [поют]
е. Девки сбирая пели |
малину |
а. Чтоб занять их
б. Дабы не мог в открытый рот
в. Певицы ягоды тайком |
Песня девушек
Как заманим молодца,
Как завидим издали,
Разбежимтесь, милые,
Закидаем вишеньем,
Вишеньем, малиною,
Красною смородиной.
( Понятно, что алый… ) | | Thursday, October 18th, 2012 | | 12:48 pm |
Финал Знаете, я сегодня решил — пора оборвать свою серию Баскервилей — она мне, признаться, изрядно поднадоела.
Она была начата случайно —из-за орхидейной фразы в фильме и, так же мгновенно, по моему велению, исчезнет.
Я окончательно убедился в том, что настоящим поклонникам Холмса надо читать только оригинал и только оригинал.
Тем не менее, благодаря этим заметкам я приобрел бездну всячески и совершенно бесполезных и изумительных знаний.
Например, высокие или невысокие деревья?
I drew aside my curtains before I went to bed and looked out from my window. It opened upon the grassy space which lay in front of the hall door. Beyond, two copses of trees moaned and swung in a rising wind.
A half moon broke through the rifts of racing clouds. In its cold light I saw beyond the trees a broken fringe of rocks, and the long, low curve of the melancholy moor. I closed the curtain, feeling that my last impression was in keeping with the rest. Ведь copses = а thicket of small trees or shrubs; a coppice.
 
= заросли; молодой лесок или кустарник; рощица; роща; подлесок; лесной участок (для периодической вырубки); молодой кустарник; молодая поросль; небольшая роща.
ещё coppice = порослевое возобновление; ведение низкоствольного порослевого хозяйства; порослевое возобновление леса; рубка в порослевом хозяйстве; низкоствольник.
А в переводе:
Прежде чем лечь спать, я открыл штору и посмотрел в окно. Оно выходило на газон перед парадной дверью. За газоном, раскачиваясь на ветру, стонали высокие деревья. В просвете между быстро бегущими облаками проглянул месяц. В его холодном сиянии за деревьями виднелась неровная гряда скал и длинная линия мрачных болот. Я задернул штору, убедившись, что последнее мое впечатление от Баскервиль-холла ничуть не противоречит первому.
То есть, как вы уже давно поняли, я — приверженец старинного дословного наивного перевода:
Я раздвинулъ занавѣси, прежде чѣмъ лечь въ постель, и посмотрѣлъ въ окно.
Оно выходило на зеленую лужайку у подъѣзда. За нею двѣ группы деревьевъ шумѣли и раскачивались поднявшимся вѣтромъ. Серпъ луны выглядывалъ изъ-за бѣгущихъ облаковъ. При его холодномъ свѣтѣ я увидѣлъ за деревьями ломаную линію скалъ и длинную, низкую впадину угрюмаго болота. Я спустилъ занавѣси, почувствовавъ, что мое послѣднее впечатлѣніе было не лучше первыхъ.
Хотя болото — это зря (надо всё же — пустоши, болотистые пустоши), но тем не менее.
Итак, если я что и вспомню из Баскревилей в дальнейших своих записях, то будет лишь приправой, а не основным блюдом, хотя мне сейчас мгновенно жаль всякие ходы по поводу:
Дама сдавала в багаж
Диван,
Чемодан,
Саквояж,
Картину,
Корзину,
Картонку
И маленькую собачонку.
На станциях Дно и Житомир.
конец 13 главы (Малороссия и Белоруссия)
| Students of criminology will remember the analogous incidents, in Grodno, in Little Russia, in the year '66, and of course there are the Anderson murders in North Carolina, but this case possesses some features which are entirely its own. | | Криминалисты скажут, что нечто подобное уже было, и, конечно, вспомнят убийство в Гродно, на Украине, в 1866 году и Андерсона из Северной Каролины, но у теперешнего нашего дела есть некоторые совершенно своеобразные черты. | | Люди, изучающіе уголовныя преступленія, вспомнятъ аналогичные случаи, но это дѣло имѣетъ нѣкоторыя ему одному присущія черты. |
Где (в Гродно) в 1866 г. родился Леон Бакст. И нерасказанная байка о том, что At one end a minstrel's gallery overlooked it. На одномъ ея концѣ были хоры для музыкантовъ. В дальнем конце были хоры для менстрелей. И так далее и тому подобное. Но пора. Прощайте: Пинанг, пахитоски и соли радия. " I have a box for 'Les Huguenots.' Have you heard the De Reszkes? Might I trouble you then to be ready in half an hour, and we can stop at Marcini's for a little dinner on the way?"
«Вы слышали де Рецке в "Гугенотах"? Так вот, будьте любезны собраться в течение получаса».И вот — еле слышимый Jean De Reszke (чудом сохранившийся на Мейпелсоновских цилиндрах) поёт Рауля в Гугенотах. «Так свезло мне, так свезло, — думал он, задрёмывая, — просто неописуемо свезло. Утвердился я в этой квартире. Окончательно уверен я, что в моём происхождении нечисто. Тут не без водолаза. Потаскуха была моя бабушка, царство ей небесное, старушке. Правда, голову всю исполосовали зачем-то, но это до свадьбы заживёт. Нам на это нечего смотреть».
В отделении глухо позвякивали склянки. Тяпнутый убирал в шкафах смотровой.
* * *
Седой же волшебник сидел и напевал:
— «К берегам священным Нила…» Current Mood: accomplished | | Sunday, October 7th, 2012 | | 7:28 pm |
Где эта улица? На обложке журнала Strand, где в 1901-1902 гг. была опубликована «Собака Баскревилей», была изображена известнейшая лондонская улица Стрэнд-стрит (мимо начала которой у Чарринг-Кросс промчались осенью 1889 г. Холмс и Ватсон на встречу с сэром Генри Баскервилем).
А место на картинке и сейчас легко узнать. Это вид на восток в сторону церкви Сэнт-Мэри-ле-Стренд от сохранившегося до сих пор углового дома на пересечении Стрэнд-стрит и Бёрли-стрит:
 
Но если щелчком увеличить левую картинку с обложкой, то на этом угловом доме можно прочитать табличку с названием совсем другой улицы : Southampton Street, а никак не Burleigh Street!
И хотя Саутгемптон-стрит тоже пересекается со Стрэнд-стрит в 110 м западнее, но вид оттуда совсем иной да и церкви почти не видно.
( А дело в том... )
| | Sunday, September 30th, 2012 | | 8:18 pm |
На крыльце сидит собачка Целый день стирает прачка,
Муж пошел за водкой.
На крыльце сидит собачка
С маленькой бородкой.
(Н.Заболоцкий. Таруса) Нет-нет — это не о собаке Баскревилей.
Речь пойдет всего лишь о «Семи смертных грехах и Четырёх последних вещах» — картине Иеронима Босха, которая уже как-то упоминалась в связи с тяжкой гордыней:
(эту и остальные картинки можно увеличить щелчком)
(Около 1500 г. Масло, дерево 120 × 150 см)
А если точнее, речь пойдет даже не о первичной морально-этической повреждённости человеческой натуры и воздаянии как онтологическом принципе, а об одной неприкаянной собачке.
Для этого надо будет повнимательнее посмотреть сначала на верхний левый круг (Смерть грешника):
Вот собачка свернулась было калачом, но тут, понимаете, столько народу (причём, очень уж всякого) в комнате понабилось.
Надо сматываться.
Так, далее. Здесь (вверху посредине Обжорство — Gula), надо сказать, тоже не слишком привечают, хотя и могли бы и покормить:
А то, вишь, шляпа со стрелой — к чему бы это? — прям Вильгельм Телль какой то, из того кантона Ури, где бесовское дело кончается намыленным шелковым снурком.
Побежали лучше от греха подальше.
Наконец! (чуть правее Уныние — Acedia).
Уют, покой, камин, унылая пора, очей…
Что ещё надо утомленному сердцу в этот сырой последний день сентября?
И не надо говорить, что это собачка напоминает известного худенького волчка.
А, кстати, пока мы тут болтали, вышеупомянутая гордыня Superbia успела передвинуть свой здоровенный шкаф с зеркалом, чуть не прищемив им бедного беса — с середины комнаты к самой стенке:
Да так, видно, она гремела, что к ней прибежала посмотреть, что тут происходит серенькая кошечка.
Та самая, с первой картинки, где умирающий.
„Я не знаю, Пульхерия Ивановна, что вы такого находите в кошке. На что она? Если бы вы имели собаку, тогда бы другое дело: собаку можно взять на охоту, а кошка на что?“
„Уж молчите, Афанасий Иванович“, говорила Пульхерия Ивановна: „вы любите только говорить и больше ничего. Собака нечистоплотная, собака нагадит, собака перебьет всё, а кошка тихое творение, она никому не сделает зла.“
А потом, как известно, кошечка выпрыгнула в окошко, и никто из дворовых не мог поймать ее. А уж конец этой истории вы и сами знаете. | | Saturday, September 22nd, 2012 | | 6:53 pm |
А собаку истребить надо (…предыдущая часть)Не медля! Она наверное бешеная... Чья это собака, спрашиваю? — Это, кажись, генерала Жигалова! — говорит кто-то из толпы. — Генерала Жигалова? Гм!.. Сними-ка, Елдырин, с меня пальто... Ужас, как жарко! Должно полагать, перед дождем... Одного только я не понимаю: как она могла тебя укусить? - обращается Очумелов к Хрюкину.
...
— Вестимо, генеральская! - говорит голос из толпы.
— Гм!.. Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто... Что-то ветром подуло... Знобит... | Гамлет … Сделайте из вашей шляпы должное употребление: она для головы.
Озрик. Благодарю, ваше высочество, очень жарко.
Гамлет. Да нет же, поверьте мне, очень холодно: ветер с севера.
Озрик. Действительно, мой принц, скорее холодно.
Гамлет. И все-таки, по-моему, очень душно и жарко для моей комплекции.
Озрик. Чрезвычайно, мой принц; так душно, как будто... Не могу даже сказать. | | А. П. Чехов. Хамелеон | У. Шекспир. Гамлет, принц датский (пер.М. Лозинского) |
Так крутится молодой вельможа Озрик, который позже на дуэли Гамлета с Лаэртом: Osric
A hit, a very palpable hit.
…
Laertes
A touch, a touch, I do confess. | Озрик
Удар, отчетливый удар.
…
Лаэрт
Задет, задет, я признаю. | Озрик
Удар, удар всерьез.
…
Лаэрт
Удар. Не отрицаю. | Озрик
Один удар прошел.
…
Лаэрт
Да, коснулись, я признаю. | | (Акт V, сцена 2) | (пер. М. Лозинского) | (пер. Б. Пастернака) | (пер. А. Чернова) |
Конан Дойль. Собака Баскервилей: | "A touch, Watson—an undeniable touch!" said he. "I feel a foil as quick and supple as my own. He got home upon me very prettily that time?" | — Удар, Уотсон! Меткий удар! — сказал он. — Рапира в руках противника, который не уступает мне ни в быстроте, ни в точности. На сей раз он обвел меня вокруг пальца. | — Вотъ такъ шутникъ, Ватсонъ, несомнѣнный шутникъ, — сказалъ онъ. Я чувствую въ немъ столь же быструю и гибкую сообразительностъ, какъ моя собственная. Онъ изрядно прошелся на мой счетъ. | | (конец главы V) | (пер. Н. Волжиной) | (пер. Е. Ломиковской) |
Это мистер Стэплтон так остро подшутил, сказав кэбмену, что это он — Шерлок Холмс.
А как коварный противник выглядел? | The cabman scratched his head. "Well, he wasn't altogether such an easy gentleman to describe. I'd put him at forty years of age, and he was of a middle height, two or three inches shorter than you, sir. He was dressed like a toff, and he had a black beard, cut square at the end, and a pale face. | Кэбмен почесал в затылке:
— Не так-то это легко. Лет ему будет примерно под сорок, роста среднего, ниже вас дюйма на два, сэр. Одет чисто, борода черная, лопатой, а лицо бледное. | Извозчикъ почесалъ голову.
— Не очень-то легко описать этого джентльмена. Я бы далъ ему лѣтъ сорокъ, роста онъ средняго, дюйма на два, на три ниже васъ, сэръ. Одѣтъ онъ былъ мѣшковато, и борода у него черная, подстрижснная четыреугольникомъ, лицо блѣдное. | | (конец главы V) | (пер. Н. Волжиной) | (пер. Е. Ломиковской) |
А на самом деле: Он был одет как франт ( toff = франт, щёголь) — Ну, прямо как настоящий барин, ваше благородие. — ответил бы российский извозчик нашему полицейскому надзирателю Очумелову . Полиграфу Полиграфовичу. ( продолжение следует…) | | Friday, September 21st, 2012 | | 1:36 am |
Примитивно, сэръ (…предыдущая часть)
Едва доктор Мортимер и сэр Генри вышли, чтобы отправиться пешком с Бейкер-стрит в гостиницу «Нортумберленд», как Шерлок Холмс сразу распоряжается: | "Your hat and boots, Watson, quick! Not a moment to lose!" He rushed into his room in his dressing-gown and was back again in a few seconds in a frock-coat. We hurried together down the stairs and into the street. Dr. Mortimer and Baskerville were still visible about two hundred yards ahead of us in the direction of Oxford Street. | — Одевайтесь, Уотсон, скорей. Нельзя терять ни секунды.
Снимая на ходу халат, он быстро ушел к себе и через две-три минуты вернулся уже в сюртуке.
Мы сбежали вниз по лестнице на улицу. Доктор Мортимер и Баскервиль еще виднелись впереди, шагах в двухстах от нас. Они шли по направлению к Оксфорд-стрит. |
(Как видим, в результате перевода несколько секунд растянулись в 2-3 минуты, но зато 200 ярдов сжались до 200 шагов (т.е., 183 м ⇒ 142 м). Холмс и Ватсон (но уже по своей воле, а не переводчика) быстро сокращают расстояние до 100 ярдов и, больше не приближаясь, следуют за визитерами. Сворачивают за ними налево Оксфорд-стрит, а потом направо. И вот они уже шагают вниз по Риджент-стрит (Холмс действительно в сюртуке, а вот Ватсон — тот в визитке), где и вспугивают так неудачно, таинственного бородача в кэбе, тоже следившего за Мортимером и Баскервилем: (щелчком картинки можно увеличить)  Что же теперь делать?! | А теперь, Уотсон, нам с вами осталось только запросить по телеграфу о кэбмене номер две тысячи семьсот четыре, после чего мы заглянем в какую-нибудь картинную галерею на Бонд-стрит и проведем там время, оставшееся до завтрака. | | And now, Watson, it only remains for us to find out by wire the identity of the cabman, No. 2704, and then we will drop into one of the Bond Street picture galleries and fill in the time until we are due at the hotel." |
( Итак, вперед — в картинную галерею на Бонд-стрит, но… )| Sherlock Holmes had, in a very remarkable degree, the power of detaching his mind at will. For two hours the strange business in which we had been involved appeared to be forgotten, and he was entirely absorbed in the pictures of the modern Belgian masters. He would talk of nothing but art, of which he had the crudest ideas, from our leaving the gallery until we found ourselves at the Northumberland Hotel. | Шерлок Холмс обладал удивительной способностью отрешаться от мыслей о делах. Он весь ушел в созерцание полотен современных бельгийских художников и за два часа, по-видимому, ни разу не вспомнил о странной истории, в которую силой обстоятельств вовлекло и нас. Всю дорогу от картинной галереи до отеля "Нортумберленд" он говорил только о живописи, несмотря на то, что понятия его в этой области отличались крайней примитивностью. |
Что же за полотна современных бельгийских художников могли выставляться в 1889 г. на Бонд-стрит, и о которых тоже можно порассуждать, имея о них представления, скажем, если не крайне примитивные, то скорее — самые смутные?
Наверняка это была выставка картин «Двадцатки» — Общества Двадцати (Les XX), которое возникло в конце 1883 – начале 1884 гг.
В 1889 г. оно уже проводило уже свою шестую выставку. Со 2 февраля по 3 марта в Брюсселе, а в июле — в Амстердаме. Ну и наверняка в сентябре выставка заехала в воображаемый мир Конан Дойля. Пусть без литературных лекций и музыкальных утренников, и без других приглашенных художников, а так сказать, в своем основном составе 1889 г. (правый столбец афиши):
Анна Бош (Anna Boch), Франц Шарле (Frantz Charlet), Гийом Шарлье (Guillaume Charlier), Анри де Гру (Henry de Groux), Поль дю Буа (Paul du Bois), Джеймс Энсор (James Ensor), Альфред Вильям Финч (Alfred William Finch), Фернан Кнопф (Fernand Khnopff), Жорж Леммен (Georges Lemmen), Дарио де Регойос (Darío de Regoyos), Огюст Роден (Auguste Rodin) , Фелисен Ропс (Félicien Rops), Вилли Шлобах (Willy Schlobach), Ян Тороп (Jan Toorop), Хенри ван де Вельде (Henry van de Velde), Тео ван Рейссельберге (Théo van Rysselberghe), Гийом ван Стридонк (Guillaume van Strydonck) и Гийом Фогель (Guillaume Vogels).
Ну-с, пропускаем даму вперёд:
Шерлок Холмс конечно же внимательно рассматривал эту картину Анны Бош, да и других художников, которые тогда просто в массовом порядке увлеклись наисвежайшими идеями дивизионизма и хромолюминализма, и пуантилистической манерой письма.
Холмсу с его знанием 140 видов табачного пепла, всех разновидностей грязи разных графств, шрифтов, ядов и прочего должна была быть по сердцу (а точнее, уму) идея разложить всю сложность мира на простые ясные элементы. — Пиксельное представление, мой дорогой Ватсон.
Ведь всего три года назад в 1886 г. Жорж Сёра (вон он, кстати, на афише в левом столбце приглашенных участников) показал свой «Воскресный день на острове Гранд-Жатт» (там у него рамочка такая ещё весёленькая):
— и понеслось, все стали пробовать, причем, зачастую не без ущерба для собственного стиля. Хотя для некоторых, кажется, и наоборот:
 
Франц Шарле — «Алжирская девушка у источника» 1887 г. и его более поздняя картина «Игра детей».
В этом отношении (дивизионизма) скульпторам было сложнее:
 
Гийом Шарлье. Процессия рыбаков,1888 (88 × 105 × 14 см); Поль дю Буа. Смеющаяся девушка.
А вот Анри де Гру не поддался, не изменил, так сказать, идее. И вот эту свою картину:
Поругание Христа. 1889
так вот эту свою картину он никоим образом не хотел давать на салон «Двадцати» 1890 г. по той причине, что там должен был выставляться Ван Гог: этот, по его мнению — невежда и шарлатан — как заявил Анри де Гру на официальном обеде «Двадцатки».
Тут же на другом конце стола вскочил Тулуз-Лотрек, крича, что это скандал! — чтобы так оклеветать такого художника! De Гру парировал. Всеобщая суматоха.
Одним, словом, были уже назначены секунданты. При этом Синьяк холодно заявил, что если Лотрек будет убит, то он тогда возьмет на себя это дело сам.
Дуэль не состоялась, как-то там с трудом на следующий день убедили де Гру взять слова обратно. Но, в результате, он покинул объединение «Двадцати».
А что Ван Гог? — А Ван Гог в 1890 году (последнем году своей жизни) представил свои картины на выставке «Двадцати», и одна из них — «Красные виноградники в Арле», что ныне в ГМИЗ, была даже продана — её купила Анна Бош (см. выше), брат которой, Эжен Бош, был хорошим другом Винсента:
 
Вот портрет Эжена Боша 1888 г. и вот этот портрет висит над кроватью Винсента в Арле (первый вариант).
Но в 1889 г. Ван Гог на Бонд-стрит не выставлялся и как раз в сентябре он пишет брату:
Удивляюсь, как это Маусу взбрело на ум пригласить юного Бернара и меня принять участие в следующей выставке «Группы двадцати». Разумеется, мне этого очень хочется, хотя я сознаю, насколько я ниже всех этих исключительно талантливых бельгийцев.
То есть, Шерлок Холмс его картин тогда не видел.
Так, следующий, Джеймс Энсор в 1888 г. написал картину «Вход Господень в Брюссель» но «Группа двадцати» решила не брать её на выставку 1889 г., и впервые она была представлена на общее обозрение только через 30 лет.
А его изображения всяких властей, доктринально гадящих на голову публике:
тоже вряд ли были на Бонд-стрит.
Так что, пусть будет относительно нейтральное «Изумление маски Вуз»
Astonishment of Mask Wouse. 1887/89. Масло, холст 109 × 131,5 см,
а кому угодно послушать (на англ.) что это за загадочная Mask Wouse, прошу сюда.
Можно и не слушать, но никто толком не знает — м.б. только Шерлок Холмс тогда мимоходом разгадал этот ребус?
Альфред Вильям Финч представил, надо полагать, вот эту светлую картину:
(да, кстати, большинство картинок можно щелчком увеличить)
Проселочная дорога у Северного моря. 1888
А Фернан Кнопф наверняка выставил:
Портрет Маргерит Кнопф, 1887 — своей любимейшей сестры.
Или уже были готовы «Воспоминания» 1889 г. с её же семью вариациями?
(Есть конфузная история о том, как тремя годами ранее на выставке 1886 г. Джеймс Энсор обвинил Фернана Кнопфа, что тот стырил у него сюжет: у одного — Русская музыка 1881 г., а у второго — Слушая Шумана, 1883 г. — но, право, у Джеймса, не было таких уж оснований. Детали картин:
 
Шерлок бы не взялся. А «Двадцатка», как видите, была временами довольно вздорно-трепетная).
Далее Холмс посмотрел одну из картин Жоржа Леммена, выполненную им ещё в такой манере:
Женщина в уличной одежде. 1889
Потому что буквально в следующем году Леммен переключился на пуантилизм и, мне кажется, зря:
Дарио де Регойос был представлен, скажем, этой картиной:
Снежная ночь в Харлеме, 1886. Масло, холст 87 × 119 см
Огюст Роден спешил закончить к началу Всемирной парижской выставки весной 1889 г. «Врата ада», но не успел, поэтому на Бонд-стрит были показаны отдельные скульптуры для этой композиции.
Но при всем тщании обнаружить среди них инфернальную собачку, а ля Собака Баскервилей, не удалось, хотя в Третьем круге ада:
Трехзевый Цербер, хищный и громадный,
Собачьим лаем лает на народ,
Который вязнет в этой топи смрадной.
Его глаза багровы, вздут живот,
Жир в черной бороде, когтисты руки;
Он мучит души, кожу с мясом рвет.
(Данте. Божественная комедия. Глава 6:13-18).
Хотя такие твари это не у Родена, а у Гюстава Доре, конечно, водятся:
Фелисен Ропс,больше всего известный, пожалуй, своей «Порнократией», на Бонд-стрит был представлен куда более соответствующим теме рисунком:
«Сатана, сеющий семена», 1882
Ещё висело что то морское Вилли Шлобаха:
Корабли в море 1883. Акварель и гуашь, 51 × 78,1 см.
А эти две картины Яна Торопа:
 
Тихое море 1888. Масло холст 36 × 46 см; Тихое море, утро 1888. Масло холст, 36×46 см
конечно привлекли внимание потому, что были написаны в Девоншире, куда вскоре придется направиться персонажам повести.
В продолжение морской темы Хенри ван де Вельде показал:
Пляж в Бланкенберге, 1888.
А Тео ван Рейссельберге, отправившийся в 1889 г. в свадебное путешествие на юг Англии, а потом в Бретань, представил действительно примечательную картину
Портрет Алисы Сете, 1888. Масло, холст 492,76 × 245,11 см
картину, не имеющую к никакого отношения к странной истории о собаке, в которую силой обстоятельств вовлекло и нас.
Как, впрочем, не имела к этой истории отношения и картина Гийома ван Стридонка:
Короткий отдых. 1880-е. Масло, холст.
Но время бежит неумолимо, и пора торопиться в отель на углу Нортумберленд-авеню и Уайтхолл.
И уже на самом на выходе из галереи всех провожает картина Гийома Фогеля, намекая:
Время собаки, 1884. Масло, холст104 ×152,5 см
Итак джентльмены быстрым шагом направляются к отелю «Нортумберленд» и весь путь Шерлок Холмс рассуждает о бельгийской живописи.
Они минуют Стрэнд-стрит, где собственно и находится редакция журнала The Strand Magazine, и где в августе 1901 г. начнется публикация «Собаки Баскервилей», и буквально через несколько шагов оказываются у входа в отель со строны Уайтхолл:
так как знатоки утверждают, что та лестничная площадка, где сэр Генри встретил их со своим очердным башмаком, расположена именно с этого входа:
Пока сам проверить не могу. Может, кто там поблизости, заглянет?
(…продолжение следует) | | Tuesday, September 18th, 2012 | | 2:22 pm |
Вамъ письмо, сэръ (…предыдущая часть)
 Что на этой картинке не так? Нет, не цвет волос.
А трубка. — Холмс никогда не курил таких изогнутых трубок.
Он курил прямые бриаровые, глиняные, вишневые, но никогда — сильно гнутые бент или калабаш).
 и  и  , но никогда 
О его сигаретах я уже как то писал, но вобще на тему трубок и всякого курения Холмса сочинено много всякого и обстоятельного (например, англ., рус.).
Итак, Холмс выгнал Ватсона на весь день куда-нибудь погулять, чтобы он тут не мешался, попросив только по пути завернуть к Бредли, чтобы прислали ему фунт самого крепкого табака:
 а pound of the strongest shag tobacco. — Того табака Black Shag крупной грубой резки — не путать его с современным тоненьким нежно-волокнистым shag-cut*.
*слово shag — имеет разные значения и этимологию.
И вот Ватсон возвращается на Бейкер-стрит только в девять вечера и: | Я открыл дверь в гостиную и перепугался — уж не пожар ли у нас? — ибо в комнате стоял такой дым, что сквозь него еле брезжил огонь лампы. | | My first impression as I opened the door was that a fire had broken out, for the room was so filled with smoke that the light of the lamp upon the table was blurred by it. |
Ну не надо этих вскриков, испугов и перепугов — «ибо» Ватсон военный врач, а не нервическая барышня. Поэтому лучше просто, без ажитации: = Я открыл дверь и мне сперва показалось, что случился пожар: в комнате было столько дыма, что он застил свет лампы на столе. Потом они беседуют, разглядывают карту Девонишира и так далее, ну а на утро к ним приходят доктор Мортимер и сэр Генри, которой только что получил странное письмо: | Out of the envelope he took a half-sheet of foolscap paper folded into four. This he opened and spread flat upon the table. | | Холмс вынул из конверта сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и положил на стол. |
В переводе исчезли слова half-sheet, то есть, половина листа, и foolscap, то есть, дословно шутовской колпак, а если не дословно: то термин, обозначающий формат недорогой писчей бумаги. Размер целого листа foolscap paper равен 13½" × 17", то есть, 34,3 × 43,2 см, а половина листа будет 21,6 × 34,3 см. А если, как было сделано, сложить ещё вчетверо, то получится 10,8 × 17,1 см. Письмо почти влезает в «советский» конверт (первый сверху 11,4×16,3 см), а в «европейский» (второй сверху 11,0 × 22,0 см) — даже с запасом.  Ну а странный шутовской колпак в названии формата бумаги возник потому, что сначала, когда её стали делать около 1700 г., она была с водяными знаками:  И вот на этом письме, размером заметно больше современного листа А4 (21,0× 29,7 см), посредине наклеен короткий текст, составленный из слов газетных вырезок (кроме слова moor, которое вписано печатными буквами) | As you value your life or your reason keep away from the moor. | | Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот. |
Так вот, если вам дороги точность и ясность перевода, то (1) в оригинале нет: рассудок и жизнь, а есть жизнь или рассудок; (2) но означает ли это, что аноним пугает Генри смертью или сумасшествием? Угрозой для жизни — да, но не безумием. А смысл таков — Если вам дорога жизнь или [пусть вы не дорожите жизнью и чрезвычайно смелы, но цените как «истинный джентльмен»] ваше благоразумие… Далее Шерлок всех поражает, что находит во вчерашнем выпуске газеты «Таймс» ту передовицу «О свободе торговли» (Capital article this on free trade), из которой аноним и позаимствовал нужные слова. (Тут стоит заметить в скобках для любопытствующих, что в действительности по данным «Palmer’s Index to The Times» с 1 июля по 31 декабря 1889 г. в «Таймс» не было ни одной передовицы о свободной торговле). Оставляю в стороне и все скучные рассуждения о различиях в шрифтах, отличиях клея от клейстера и гуммиарабика, (а о ботинке, костюме и облике Генри я уже писал). Пора закругляться, так как по-книжному уже : | Now, look here, Mr. Holmes, it's half-past eleven now and I am going back right away to my hotel. Suppose you and your friend, Dr. Watson, come round and lunch with us at two. | | Сейчас половина двенадцатого, и я отправляюсь прямо к себе в отель. Что, если вы и ваш друг, доктор Уотсон, придете к нам позавтракать часа в два? |
Разумеется, что придёте пообедать. До следующей встречи осталось всего два с половиной часа. ( …продолжение следует). | | Friday, September 14th, 2012 | | 6:37 pm |
Ваша вакса, сэръ (…предыдущая часть)
Сызмальства не мог понять этот диалог в «Собаке Баскервилей»:
— Вы отдали чистить новые башмаки? Зачем же это?
— Они светло-коричневые. Поэтому я велел почистить их темной ваксой.
Напомню: речь идет о том, что у сэра Генри в гостинице кто-то стащил один ботинок. Он их только что купил, выставил у двери номера, и вот один сперли (правда, потом подбросили, но утащили зато у него потом старый башмак).
Всё время хотелось спросить:
— Вы что, дядя сэр Генри, просто дурак?
Купить себе новенькие ботинки, а потом тут же в гостинице отдать их, такие светленькие, мазать неизвестно ещё какой там темной ваксой, только потому что они светло-коричневые? Если уж так не нравился цвет, ну купили сразу бы уж тогда темные. Небось в Лондоне с этим делом проблем-то нет?
Тем более что и ботиночки не дешевые (и заодно — не светло-коричневые, а коричневые): | "Among other things I bought these brown boots – gave six dollars for them – and had one stolen before ever I had them on my feet." | | В числе других вещей были куплены и эти башмаки — ценой в шесть долларов! — а вот надеть-то их так и не пришлось. |
6 USD 1889 года = 147 USD в 2010 году. Так в чём дело? А дело в кривом переводе. Ведь в оригинале этот диалог выглядит так: "If you have never worn them, why did you put them out to be cleaned?"
"They were tan boots and had never been varnished. That was why I put them out".То есть: — Если вы их никогда не носили, то зачем вы их выставили для чистки? — Ботинки были из дубленой кожи и никогда прежде не пропитывались жиром. Вот почему я их выставил.(Никакие они там не светленькие, и ничего он там поэтому не велел, и никакой тёмной ваксы. Тут varnish означает пропитывать специальным жиром для смазывания кожи, наносить жировое покрытие. Чтоб лучше держали воду и не промокали, да и прослужат дольше). И уж очень кстати — в оригинале сэр Генри очень часто чертыхается. Это его характерная речевая черта (привет от предка-богохульника Гуго). А в переводе он позволяет это скромненько только раз. Так что: Thunder! [~ тысяча чертей, черт побери, разрази меня гром и т. п.] И уж не стоит тут долго расписывать, что ярды — это никак не шаги; что в два часа дня они не завтракали, а обедали; что коричневый костюм спортивного покроя у Генри был красновато-кирпичным твидовым (ruddy-tinted tweed suit); и что не «спокойная, уверенная осанка выдавала в нем истинного джентльмена», а "there was something in his steady eye and the quiet assurance of his bearing which indicated the gentleman" —твердый взгляд и уверенные манеры держаться. Вот что выдавало в нем джентльмена. Не надо истинного. И цирковой или сановной осанки ему не надо. . А про письмо, составленное из газетных вырезок — это уж в следующий раз. ( продолжение следует…) | | Thursday, September 13th, 2012 | | 4:03 am |
Шерлок Холмс Шерлок ⇚ Sherlock Варианты: Sherlocke, Shurlock, Scurlock, Shylock. От древнего английского ⇐ SCIR + LOCC. SCIRR ⇜ яркий, сверкающий, блестящий, чистый, без примесей, белый. LOCC ⇜ локон. (Неверное толкование Sherlock ⇍ от " shear lock" то есть, в значении with cropped hair — коротко стриженый). Итак: Шерлок Холмс и собака Баскервилей = Белокурый и Бестия = Красавец и Чудовище.  | | Tuesday, September 11th, 2012 | | 6:09 am |
(ш10) 1889-й, сэръ (…предыдущая часть)
Итак мы видим, как в одинадцатом часу вечера 4 июня 1889 г. сэр Чарльз падает бездыханным на тёмной аллее.
А где именно? И тут в переводе куча неточностей:
"I understand that the yew hedge is penetrated at one point by a gate?"
— Если я правильно вас понял, в аллее есть калитка?
[Нет не правильно понял, а надо сказать, что тисовая изгородь прерывается только в одном месте калиткой]
What is the alley like?"
"There are two lines of old yew hedge, twelve feet high and impenetrable. The walk in the centre is about eight feet across."
— А что представляет собой эта аллея?
— По бокам высокая зеленая изгородь из тесно сросшихся старых тисов. Посередине — дорожка футов восьми в ширину.
[Опять не так. Надо ясно объяснить, что высота этой изгороди почти 4 м (366 см), и через которую никак ни пролезть, ни перескочить]
Путаются ярды (0,9144 м) и шаги (0,7112 м):
The marks were some twenty yards from the body and no one gave them a thought
— Они были шагах в тридцати от тела, и на них, вероятно, просто не обратили внимания.
[20 ярдов = 18,288 м = 25,63 шага]
"Had Sir Charles reached this?"
"No; he lay about fifty yards from it."
— Сэр Чарльз дошел туда?
— Нет, он лежал шагах в пятидесяти от нее.
[50 ярдов = 45,57 м = 64 шага] "Were they on the same side of the path as the moor-gate?"
"Yes; they were on the edge of the path on the same side as the moor-gate."
— Они были на той же стороне дорожки, где калитка?
— Да, на самом краю, ближе к калитке.
[А точнее, надо было подтвердить, что они были именно на том краю дорожки, где находится калитка, ведущая на пустошь] "He had left his own marks all over that small patch of gravel. I could discern no others."
— Гравий был испещрен его следами. Других я не заметил.
[Не просто гравий был испещрен следами сэра Чарльза, а им был истоптан его небольшой участок]
Падает на тёмной аллее, еле различимый в густых сумерках под тонким серпиком молоденького месяца.
Но вот наступает 14 июня 1889 г. и выходит номер "Девонширской хроники" уже со со всеми подробностями происшествия, и уже полная луна озаряет дартмурские пустоши, как, впрочем, и окрестности Сен-Реми:
(щелчком изображение можно увеличить)
о чем Винсент Ван Гог и пишет своему брату Тео 17-18 июня 1889 г. :
— Я написал пейзаж с оливами и новый этюд звездного неба [а пейзаж с оливами — вот этот].
И не прошло ещё двух недель, ( как Антон Павлович Чехов … ) | | Sunday, September 9th, 2012 | | 5:53 am |
(ш9) Я не совсѣмъ ясно понялъ, сэръ ( …предыдущая часть) | Now, Mr. Holmes, we will give you something a little more recent. This is the Devon County Chronicle of May 14th of this year. It is a short account of the facts elicited at the death of Sir Charles Baskerville which occurred a few days before that date. […] On the fourth of May Sir Charles had declared his intention of starting next day for London, and had ordered Barrymore to prepare his luggage. That night he went out as usual for his nocturnal walk, in the course of which he was in the habit of smoking a cigar. | | Хорошо, мистер Холмс. Теперь мы познакомим вас с более современным материалом. Вот номер "Девонширской хроники" от четырнадцатого июня сего года. В нем помещен короткий отчет о фактах, установленных в связи со смертью сэра Чарльза Баскервиля, постигшей его за несколько дней до этого. […] Четвертого июня сэр Чарльз объявил о своем намерении уехать на следующий день в Лондон и приказал Бэрримору приготовить ему вещи к отъезду, а вечером, как обычно, отправился на прогулку, во время которой он всегда выкуривал сигару (перевод Н. Волжиной, 1948). | | Теперь, мистеръ Холмсъ, мы вамъ дадимъ нѣчто болѣе современное. Это "Хроника графства Девонъ" отъ 14-го мая нынѣшняго года. Она заключаетъ въ себѣ краткое сообщеніе о фактахъ, сопровождавшихъ смерть сэра Чарльза Баскервиля. […] 14-го мая сэръ Чарльзъ объявилъ о своемъ намѣреніи ѣхать на другой день въ Лондонъ и приказалъ Барримору уложить вещи. Вечеромъ онъ отправился на свою обыкновенную ночную прогулку, въ продолженіе которой имѣлъ привычку курить сигару (перевод Е. Н. Ломиковской, 1902). |
Так когда же умер сэр Чарльз? — вечером в субботу 4 мая, во вторник 14 мая или во вторник 4 июня 1889 года? И когда вышла местная газета с известием о его гибели? — во вторник 14 мая или в пятницу 14 июня того же года? ( :07K205BAO& ) | | Friday, September 7th, 2012 | | 1:50 am |
| | Sunday, August 26th, 2012 | | 9:44 pm |
(ш7) Ваша черника, сэръ. (…предыдущая часть)
Есть вещи, которые не перевести, но которые составляют часть невидимой конструкции повести.
Тогда в дело идут комментарии. Ну, что поделаешь.
Вот, маленький пример.
Шерлок Холмс всё также внимательно слушает, сомкнув кончики пальцев, а Мортимер продолжает читать фамильную рукопись Баскервилей:
So it came to pass that one Michaelmas this Hugo, with five or six of his idle and wicked companions, stole down upon the farm and carried off the maiden, her father and brothers being from home, as he well knew.
When they had brought her to the Hall the maiden was placed in an upper chamber, while Hugo and his friends sat down to a long carouse, as was their nightly custom | | И вот однажды, а это было в Михайлов день, Гуго Баскервиль отобрал из своих товарищей шестерых, самых отчаянных и беспутных, прокрался к ферме и, зная, что отец и братья девицы находятся в отлучке, увез ее. Вернувшись в Баскервиль-холл, он спрятал свою пленницу в одном из верхних покоев, а сам, по своему обычаю, стал пировать с товарищами. | | Однажды, въ день Михаила Архангела, Гюго съ пятью или шестью изъ своихъ бездѣльныхъ и злыхъ товарищей прокрался на ферму и похитилъ дѣвушку, пока отецъ ея и братья были въ отсутствіи, что ему было прекрасно извѣстно. Дѣвушку привезли въ замокъ и помѣстили въ комнатѣ верхняго этажа, а Гюго и его друзья предались, по своему обыкновенію, продолжительной ночной оргіи. |
( Так дело в том, что… )
| | Sunday, August 19th, 2012 | | 6:16 am |
(ш 6) Бунтуютъ, сэръ. ( …предыдущая часть) Так, в предыдущей части сбегал за цветами в седьмую главу, и мигом назад — в самое начало второй. А их ведь пятнадцать! — так и жизни не хватит, когда ещё доплетусь до финального выступления Рецке в «Гугенотах»? Неважно, смотрим пока далее и видим как… Холмс сидит, закрыв глаза и сомкнув кончики пальцев, а Мортимер надтреснутым голосом читает: | Know then that in the time of the Great Rebellion (the history of which by the learned Lord Clarendon I most earnestly commend to your attention) this Manor of Baskerville was held by Hugo of that name, nor can it be gainsaid that he was a most wild, profane, and godless man. | | Знайте же, что во времена Великого восстания (историю его, написанную лордом Кларендоном, мужем большой учености, я всячески советую вам прочесть) владетелем поместья Баскервиль был Гуго, того же рода, и этого Гуго можно со всей справедливостью назвать человеком необузданным, нечестивым и безбожным. | | Итакъ, знайте, что во время великаго возстанія (на исторію котораго, написанную ученымъ лордомъ Кларендономъ, я долженъ серіозно обратить ваше вниманіе) помѣстье Баскервиля находилось во владѣніи Гюго Баскервиля, самаго необузданнаго, нечестиваго безбожника. |
Перевод хоть и правильный, да не очень.
Ну и просто любопытно, что это за «Великое восстание» — орков, гремлинов? когда? где? — ну, что ж, обратимъ серіозно наше вниманіе на труд Эдварда Хайда, 1-го графа Кларендона (1609 – 1774), дедушку двух английских монархов (Марии II и королевы Анны) — на труд, что он писал уже в изгнании во Франции, где и провел остаток жизни.
Труд состоит из трех томов, каждый в двух частях, всего шесть книг (1, 2, 3, 4, 5, 6), и называется:
(картинки, как всегда, можно щелчком увеличить)
 
( Кстати, книга 1717 года издания и можно обратить внимание и на то, как тут используется буква «длинная s».
В прописных начертаниях её нет, а в строчных, пожалуйста: Paſſages, Concluſion, Bleſſed, ну и так далее).
Здоровенный труд, а поисковые системы и вики выкидывают на слова «Великое восстание» ну всё что душе угодно: Восстание Ань Лушаня, Великое Боснийское восстание, Великое арабское восстание, Великое еврейское восстание, Великое восстание сатрапов, Великое прусское восстание, и даже Великое восстание кыргызов 1916 г. — но только не события Английской революции XVII века (см. документы событий 1640-1660 гг).
Дело-то в том, что лорд Кларендон был убеждённым марксистом роялистом, и уж он никак не мог назвать эти события чем-то вроде «Uprising», а только «Rebellion». Посему и название его роялистской книги «The History of the Rebellion and Civil Wars in England…» переводят как «История мятежа и гражданских войн в Англии…».
(В английском языке слово rebellion появилось с середины 14 века из старо-французского rebellion (14 век), от латинского rebellionem «возобновление войны», от rebellare «вести войну против», от re- «против» или, возможно, «снова» + bellare «вести войну», от bellum «война»).
И, конечно, слова «Великий мятеж» поисковые системы сразу понимают.
То есть, Гуго1) активировал собачку почти за сто лет до того, как его потомок, тоже по имени Гуго, составил (в 1742 г.) этот, теперь уже выцветший документ, и почти за 250 лет до того, как Мортимер откашлялся (1889 г.) и продолжил:
Так что знайте же, о почтенные читатели! — что во время Великаго мятежа (на исторію котораго, написанную ученымъ лордомъ Кларендономъ, я долженъ серіозно обратить ваше вниманіе) помѣстье Баскервиля находилось во владѣніи Гюго Баскервиля, самаго необузданнаго, нечестиваго безбожника.
1)Кстати, все ли помнят, что на портрете Гуго с обратной стороны начертаны имя и год — 1647?
(продолжение следует…) | | Friday, August 17th, 2012 | | 6:28 am |
(ш5) Вспомнилъ, сэръ! (…предыдущая часть)
Вспомнил!
Как сказано в начале этой холмсовской серии, она возникла только потому, что в фильме «Собака Баскервилей» я случайно услышал какую-то несуразность, но потом вспомнить не мог, в чем там дело.
Так вот, после небольшой дискуссии с  talkingfisch совсем на другую тему — о том, какого пола была собачонка: у Дойля не сказано, на картинках не видно, в фильме очень явственный ядреный кобель, а вот В.Ливанов говорил, что это была здоровенная догиня — так вот, прокручивая этот фильм в поисках собачьих достоинств, нашел то самое — забытое!
Вот оно:
с 1:05:33 до 1:05:55
0рхидеи ещё не зацвели!
В самой книге этой пьяненькой сцены конечно нет. Но зато в книге есть сцена первой встречи доктора Ватсона с мисс Стэплтон, которая принимает его за сэра Генри. И там слово orchid упоминается целых три раза, а в переводе Н. Волжиной даже приделана ещё одна, четвертая орхидея, хотя у неё пропало другое растение «mare's-tails», то есть, хвощ, среди которого и росли упоминаемые цветы: "Man, man!" she cried. "Can you not tell when a warning is for your own good? Go back to London! Start tonight! Get away from this place at all costs! Hush, my brother is coming! Not a word of what I have said. Would you mind getting that orchid for me among the mare's-tails yonder? We are very rich in orchids on the moor, though, of course, you are rather late to see the beauties of the place." […]
"Yes. I was telling Sir Henry that it was rather late for him to see the true beauties of the moor." […]
"I talked as if Dr. Watson were a resident instead of being merely a visitor," said she. "It cannot much matter to him whether it is early or late for the orchids. But you will come on, will you not, and see Merripit House?" | — Боже мой, — воскликнула она, — неужели вы не понимаете, что я желаю вам добра? Уезжайте в Лондон! Сегодня же! Вам нельзя здесь оставаться. Тсс! Мой брат идет! Не говорите ему ни слова... Будьте так любезны, сорвите мне вон ту орхидею. У нас здесь очень много орхидей, но вы немного опоздали: к осени они уже начинают отцветать, и здешняя природа несколько теряет свою красоту.[…]
— Да. Я говорила сэру Генри, что сейчас уже поздно любоваться красотами наших болот — орхидеи отцветают.[…]
— Я приняла доктора Уотсона за нашего соседа, — сказала она.— А ему, должно быть, совершенно безразлично, цветут сейчас орхидеи или нет. Но вы все-таки зайдете к нам в Меррипит-хаус? | — Мужчина! мужчина! — воскликнула она. Неужели вы не способны понять, когда предостереженіе дѣлается для вашего же добра? Возвращайтесь въ Лондонъ! Уѣзжайте сегодня же. Бросьте это мѣсто во что бы то ни стало! Тс! мой братъ возвращается. Ни слова о томъ, что я сказала. Не сорвете ли вы для меня этотъ цвѣтокъ тамъ въ хвощѣ? У насъ на болотѣ очень много этого вида цвѣтовъ, хотя, конечно, вы опоздали для того, чтобы любоваться красотами этой мѣстности. […]
— Да. Я говорила сэру Генри, что теперь уже поздно для того, чтобы любоваться истинными красотами болота.[…]
-- Я говорила съ докторомъ Ватсономъ, какъ съ постояннымъ жителемъ, а не какъ съ пріѣзжимъ, -- отвѣтила она. Какое ему дѣло до того, рано или поздно онъ пріѣхалъ для того, чтобы видѣть эти цвѣты. Но вы пойдете съ нами въ Меррипитъ-гаузъ, не правда ли? |
 В переводе возникла ещё одна, видимо неизвестная Конан Дойлю, деталь: «…к осени они уже начинают отцветать…» А вот в переводе Е. Ломиковской выросли правильные хвощи, но вырос и невозможный «Мужчина! мужчина!» (который просто восклицание, вроде «Ну послушайте, наконец!»), зато «орхидеи» испарились как и не было, а вместо них — взошли осторожные «цвѣты этого вида». Так что это за диковинные орхидеи у них там росли? (причем скорее не на болотах, как переведено, а на пустоши, как сказано в исходном тексте). Вот, например, родственник мисс Стэплтон — мистер Стэплтон —так тот большой натуралист, любитель животных, энтомолог, дарвинист, можно сказать, так он, знаете, только что чуть не поймал великолепный экземпляр Cyclopides, а таких редких бабочек здесь не часто увидишь, особенно поздней осенью (более того, может быть, их здесь и вообще никогда не встретишь). А вдруг у Стэплтонов такое семейное хобби — и его псевдо-сестра совершенствуется по ботанической части, упражняясь с небывалыми орхидеями на дартмурских пустошах? В любом случае, мистер Стэплтон проговорился, сказав, что сейчас уже поздняя осень, тем самым, смело зачеркиваем поспешное сообщение Н. Волжиной, сделанное впопыхах раньше всех героев, что дело только идет к осени. Ну, если угодно можно уточнить дату события: 1. Первая встреча Ватсона с мисс(ис) Стэплтон состоялась на следующий день после приезда в Баскервиль-холл. 2. В день приезда Ватсон узнает, что из принстаунской тюрьмы убежал арестант, которого разыскивают вот уже третий день. 3. В своем письме из Баскервиль-холла Шерлоку Холмсу, датированному 13 октября, доктор Ватсон упоминает, что со времени побега скрывающегося каторжника прошло две недели. 4. Что касается года, то тут совсем просто. На трости Мортимера есть дарственная надпись «1884» от друзей по больнице, а чуть позже Холмс говорит, что Мортимер ушел оттуда пять лет назад. Получаем = 2 октября 1889 года, среда. Внимательный читатель, правда, сразу спросит: как так? — ведь когда Ватсон с Генри выезжали из Лондона с Паддингтонского вокзала поездом 10:30 — то была суббота, и к вечеру они уже прибыли в Баскервиль-холл. Ну а суббота по календарю: это 28 сентября 1889 г., то есть, получается они приехали ещё за день до бегства каторжника, которого полицейские должны были уже как третий день разыскивать! Что-то там доктор Ватсон темнит. Где же там они на пару шлялись эти несколько дней? На это отвечу лишь — видите ли, сэръ (мадамъ), такого сорта вопросы настоящие джентльмены настоящим джентльменам не задают. Итак, условия задачи: : Девон, Дартмур, пустошь, ну не такая уж и поздняя осень, среди хвощей отцветают некие растения, названные в исходном тексте orchids, а в одном из переводов орхидеи. Вопрос: что это за проклятущие цветочки, баскервильский бес их возьми? ( Ответ:… ) |
[ << Previous 20 ]
|
