[Most Recent Entries] [Calendar View] [Friends]
Below are 20 journal entries, after skipping by the 80 most recent ones recorded in
ptichka's LiveJournal:
| Sunday, March 5th, 2006 | |
| 9:01 pm | Нет, ещё про Марину Сентябрь 2004 Читаю письма Цветаевой к Пастернаку. Души без кожи. Никаких покрытий материальных, чистый дух. Как же она все это наше терпела, совершенно не будучи приспособлена к нашему миру. Все же это что-то необыкновенное – Марина Цветаева – прошло по земле. Дух в женской оболочке. Вынужденный «по вольчьи выть» (с волками - жить), развоплощенный дух, с другими критериями ценностей, не умеющий совместить себя и требования жизни в нашем мире. Действительно – трагедия. Мы все – приходим откуда-то в этот мир и забываем, откуда мы пришли, а она не могла забыть и жила по законам тех миров. УЖАС! Как же она страдала! Так что же случилось с Цветаевой? Дочитала ее письма к Борису Пастернаку. ( Далее… ) |
| Saturday, March 4th, 2006 | |
| 12:04 pm | Больше о ней не буду... А вот страшное осознание в письме к Константину Родзевичу, одной из самых сильных своих привязанностей, герою стихов и поэм: «Родзевич, я поняла: я одержима демонами!» И далее: «Я себя не люблю, не щажу». (Разлюбила и себя, а не только людей, детей, животных). «Я стихийное существо… у меня еще нет души…» (это 1923 год. Т.е. все время у нее роман со своей душой, и вот – «нет души»). И вот удивление, что к ней мужчина идет как к женщине: «Ко мне за этим?» (отсутствие вкуса: «Можно найти лучше!») ( Далее… ) |
| Friday, March 3rd, 2006 | |
| 10:31 am | Продолжаю о Марине Цветаевой. Она о себе в дневниковых записях... Продолжаю о Марине Цветаевой. Она о себе в дневниковых записях, письмах, заметках… (И всё это, прислушиваясь к себе – что общего у неё со мной? И почему её явно не переносит большинство мужчин?) Вот она декларирует: «Не могу – хоть убейте! - чтобы человек думал, что мне что-нибудь от него нужно» . Но это – она, когда у неё есть молодость, силы и уверенность в себе. И её невозможная гордость. Позже, в эмиграции, она научится и просить, и требовать, и возмущаться, когда не дают «положенное» (положенное художнику, творцу, отстающему в материальных «завоеваниях», но верному своему призванию). Или вот, тоже очень разделяемое: «Мне каждый нужен, ибо я ненасытна. Но другие чаще всего даже «не голодны», отсюда это вечно-напряженное внимание: нужна ли я?» И вот признания: «Мое «не хочу» - всегда: «не могу»…Почему я так глубоко-беспомощна во всем, что другим так легко? – Найти чей-нибудь дом, взять билет на вокзале, выкроить – по готовой выкройке – детскую рубашечку. Определенно атрофия какой-то части мозга» . Очень может быть! Атрофия части мозга, где предприимчивость, деловая хватка, сообразительность и быстрое схватывание – что и как делать руками. «Золотые руки» - это, наверное, никогда о поэтах( Далее… ) |
| Wednesday, March 1st, 2006 | |
| 12:25 pm | Два шара В детстве Папа водил меня в ремесленное училище, где работал мастером, на праздники Нового года, устраиваемые для детей сотрудников. И как-то мы с ним вернулись домой с елочными игрушками. Почему Папе их дали – не знаю. Может быть, это была последняя такая ёлка, и игрушки решили раздарить детям? Я запомнила - в коробке, среди прочих игрушек, лежало два больших шара. Один - матово-розовый, на боку краской тоненько, вроде китайской кисточкой, черным окантурен и цветным раскрашен, Кот - в сапогах с ботфортами, в залихватской шляпе с пером, одна лапа на шпаге, другая подкручивает ус. Другой шар - блестящий, серебряный. Оба шара долго потом нам «служили» - каждый Новый год на домашнюю ёлку шары водружались почти последними и обязательно на самое видное место. И серебряный шар, несомненно, украшал елку - удивительно наряден, блестящ. Просто, чмоки! Но чувствовалась в нём какая-то отстранённость, ему никто не был нужен рядом, он был сам неотразим! А когда в его боках что-то отражалось, то было это отражение уродливо, искажено, искривлено. Поэтому глядеться в него никто и не хотел. И вот, почему-то, при воспоминаниях наших «домашних» новогодних ёлок, видится сначала тот матовый, розовый, с черным котом. Он был не такой красивый, как серебряный, но то ли розовый матовый цвет, то ли кот - придавали ему … теплоту, что ли. Вот как вспомню эту розовость – так и улыбнусь, и «подобрею». Люди вот также - кто-то украшает дом внешним видом, но нет от них тепла, а другие - мягкие и добрые, матово-розовые… |
| Tuesday, February 28th, 2006 | |
| 10:59 am | Запись двухлетней давности Вчера была со Светой Борей на "Старых мелодиях" в АЭЛИТЕ. Собрался зал пенсионеров (молодых - человека 5-6 не больше), на сцене Побережный (до чего же он скрючен, оказывается, и правая рука совсем не пашет), потом три певца, баянист (знаменитый Шушарин) и пианист (Вавилов). И пошло, то певцы поют (очень неплохо, кстати, атмосфера непринужденная, сбился - давай по новой начинай), то зал. И неплохо зал пел, никто не орал и даже двух-трехголосье иногда образовывалось. Два часа пролетели, как минута. Я только раз подтянула "Вечерком, на реке всякое бывает». Лет 40 эту песню не слышала. Конечно, было приятно услышать песни 30-60-х годов, ведь некоторые десятилетиями не слышали, но что-то во всем этом было жалкое. Отброшенное поколение старается уцепиться за прошлые лоскутки, удержать то, что раньше было бархатными одеждами, удержать хотя бы для себя, не надеясь быть понятыми внуками, для которых это все такой тлен и рухлядь. Уверена, что наступит Ренессанс мелодий тех лет, не может не наступить, "новое - хорошо забытое старое", все это "псевдо" "Старые песни о главном", "Золотой кольцо" - это спекуляции. Пройдет лет 40-50 (ЕБЖ), и кто-то вынет на свет желтые ноты Дунаевского, Милютина, Блантера, Богословского, Эшпая, Аедоницкого, Флярковского, Молчанова - вытащит, обработает на синтезаторе и создаст симфонию на тему "Какая музыка была!" |
| Sunday, February 26th, 2006 | |
| 12:28 pm | М. Цветаева (продолжение) Февраль2004 Читала прозу Бродского. Очень интересно его мнение: влияет ли горе (неприятности) на всплеск творчества. Он уверен, что несчастье разрушает личность и не может быть источником творчества. Мол, Цветаева до своих несчастий сложилась, как поэт. Будь революция или не была бы, а она все равно была бы огромным поэтом. Ещё такая мысль : «Искусство и инстинкт продолжения рода схожи в том плане, что оба сублимируют творческую энергию, и потому равноправны». По моему, это «Поэтому» не из чего не следует. Если схожи, то необязательно равноправны. Да и схожи ли? Искусство сублимирует творческую энергию, это приемлемо. Но при чем тут инстинкт продолжения рода? «Дурацкое дело – нехитрое» Какое тут творчество? Одно пыхтение, вызванное инстинктом, и удовольствие, как всякое удовлетворение любого инстинкта. Вот эти заносы Бродского, эффектные, потому что парадоксальные, но настолько однобокие, что диву даешься – сам что ли не видит? И вспоминаешь Цветаеву: чтобы продать рукопись – готова на все. Желтая кофта Маяковского – это чтобы рукописи покупали, ничего больше. А рукопись продать надо, чтобы не думать о быте, чтобы писать и писать. Она осознавала, что является даром для человечества, что ее надо беречь и пестовать, она – рупор. ( Далее ) |
| Friday, February 24th, 2006 | |
| 12:41 pm | Продолжу о Цветаевой Из письма к N «…Вы не любите Цветаеву, хотя и признаете огромность ее таланта (это из одного Вашего интервью). Многие ее не любят, современники многие не принимали – не только ее самоё, но и ее поэзию. ( Продолжение- тут ) |
| Tuesday, February 21st, 2006 | |
| 7:08 pm | Марина Цветаева (продолжение) Ноябрь 2002 (Из письма к приятельнице): Вот «Тоска по родине» Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока! Мне совершенно все равно -- Где совершенно одинокой Быть, по каким камням домой Брести с кошелкою базарной В дом, и не знающий, что -- мой, Как госпиталь или казарма. Мне все равно, каких среди Лиц ощетиниваться пленным Львом, из какой людской среды Быть вытесненной -- непременно -- В себя, в единоличье чувств. Камчатским медведем без льдины Где не ужиться (и не тщусь!), Где унижаться -- мне едино. ( Дальше: ) |
| Monday, February 20th, 2006 | |
| 6:00 pm | Марина (продолжение) 1.11.02. Читаю прозу Цветаевой. «Искусство при свете совести». Оч-ч-чень интересные мысли. Насчет того, что поэт – в руках Кого-то, не принадлежит себе, но должен отвечать за то, что обнародует. Объясняет последний шаг Гоголя (сжег второй том «Мертвых душ»), что, хотя и понимал, что так никто не написал и не напишет, но содержание было так ужасно, так не нужно человечеству, что Гоголь наступил на самого себя. Если она следовала в своей поэзии своим установкам – то скольких ее шедевров (но инфернального плана) мы не узнали. ( Дальше: ) |
| Saturday, February 18th, 2006 | |
| 12:44 pm | Продолжаю «Вхождение» в Цветаеву Начало в http://lj.rossia.org/users/ptichka/1325 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1346 Октябрь 2002 Продолжаю болеть Цветаевой (послезавтра ей 110 лет). Накачала из сети материалов о ней. Громадина! Бродский вообще считал ее самым выдающимся поэтом 20-века. Ирма Кудрова (еще одна очень серьезная исследовательница) о ней отзывается, в том числе и так: "Перед нами - яркий феномен. К счастью для нас, человек, в котором он воплотился, оказался награжден еще и даром записи, письменной речи, и, кроме того, даром самонаблюдения - да еще и в сочетании с почти неправдоподобной искренностью". ( Дальше читать здесь ) |
| Friday, February 17th, 2006 | |
| 11:21 am | Про Цветаеву (продолжение) (Начало: http://lj.rossia.org/users/ptichka/1325 Осень 2002. Болею Цветаевой. Купила еще одну книгу про нее Лили Фейлер. Она там с психологической стороны описывает этого человека. Это настолько ни на что не похожая личность! Раньше я думала – есть два вида гениев – светлый и темный, а после Цветаевой стала думать, что одаренность творить – одна, и, конечно, от Творца, как и все положительное. ( Продолжение-тут ) |
| Thursday, February 16th, 2006 | |
| 1:08 pm | «Вхождение» в Цветаеву Моё знакомство с Мариной Цветаевой, по существу, началось в 2000-м году. До этого от человека, вкусу которого доверяла, услышала, что интересный поэт, что повесилась (что уже мне не понравилось). Купила при случае её поэмы, где «Молодец» и т.д. Короче, отношение было более, чем прохладное. Но с конца 90-х годов в силу личных обстоятельств меня стали интересовать не только стихи, но и судьбы поэтов. И тут я открыла для себя биографический Клондайк. На просторах его была и обширная территория под названием «Марина Цветаева». Стал я её исследовать и – заболела. Поскольку свои «раскопки» я заносила в дневник, то вот это постижение Цветаевой во времени я и хочу обнародовать. Вдруг – кому интересно… Итак: почти дневниковые записи о знакомстве с Мариной Цветаевой и её творчеством. ( А дальше -тут ) Продолжение в: http://lj.rossia.org/users/ptichka/1346 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1371 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1385 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1418 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1470 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1607 |
| Monday, February 13th, 2006 | |
| 8:22 pm | Давно не читала чего-нибудь такого же остроумного. Нарезала отдельные фразы, которые скорее афоризмы. Но сама статья – это что-то! Вячеслав Пьецух Письма к Тютчевой («Октябрь» 2006, №1 ) «Ведь тут одно лукавство, будто бы настоящее человеческое общение – это когда измученная душа говорит, а потом слушает, а потом опять говорит; настоящее человеческое общение – это когда твоя измученная душа безостановочно говорит… Наконец, общение с женщиной (только потому, что она сообщительна) всегда предпочтительней общения с мужчиной, даже и выдающегося художественного дарования, потому что он предсказуем и чересчур безостановочно говорит его измученная душа… Между тем целый жанр путевых записок ухнул в небытие, потому что какое же это путешествие, когда за окном мелькает, проводник бранится и пьяный сосед по купе не дает житья… Опять же что такое сверхъестественно важное требуется сообщить подружке посредством сотового телефона, если феноменология духа давно исследована Гегелем, и Лейбниц свою монаду открыл, и про непротивление злу насилием все известно? – то есть как только иссякли настоящие новости, так сразу и появился сотовый телефон. Вообще из-за этих миниатюрных приспособлений страшно стало по улицам ходить, потому что девушки кругом бродят и как бы сами с собой разговаривают, так что пожившему человеку, как в сумасшедшем доме, сильно не по себе ( Read more... ) |
| Tuesday, February 7th, 2006 | |
| 11:44 am | Еще раз о поэте Николае Стефановиче Уже несколько дней в голове крутилась одна вещь. Там хвостик мысли, там что-то неясное. А вчера вдруг всё сложилось в одну картину. Поделюсь. В книгах Аллы Андреевой упоминается некий поэт, который «сдал» Андреева. Вот на стр. 173 «Плавания к Небесной России» читаю: «Мы познакомились с одним поэтом, точнее поэтом и актёром Вахтанговского театра. Человек он был интересный и как-то невероятно нужный Даниилу. ( Весь текст - здесь ) |
| Sunday, February 5th, 2006 | |
| 12:08 pm | Son's poems (3) *** Что же ты мне так и не поверила?! А небо-то и вправду было синее. Словно в шутку, ты любовь свою посеяла. Был я птицей легкой, стал бескрылою. Был я облаком, да зноем иссушило всё, Соловьем я был, да нынче ( Read more... ) |
| Friday, February 3rd, 2006 | |
| 5:14 pm | Встреча с Аллой Андреевой (последняя) (Начало см. http://lj.rossia.org/users/ptichka/1067 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1092 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1103 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1131 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1174 http://lj.rossia.org/users/ptichka/1193 8-9 апреля 2005 Прилетели в Москву, звоним Андреевой: «АА, мы можем приехать?» - «Да, конечно». Получили багаж и на метро до «Чехова», прошлись по ночной Тверской. Пришли, видим, она в сиреневом утепленном халатике, тоже уставшая, бледное лицо «Вы здоровы?» - «Ну, какое здоровье в моем возрасте? Давайте, пейте чай и укладывайтесь - уже первый час ночи». ( Читать здесь ) |
| Thursday, February 2nd, 2006 | |
| 1:20 pm | Продолжение рассказа о Пантелееве (из серии о Данииле Андрееве) Ноябрь 2004 Веду переговоры по телефону с вдовой Пантелеева Ниной Александровной о копировании писем Андреева. Она мне было пообещала, но сначала должна посоветоваться с дочерью, и вот переговорила, а та категорически против выставления на обозрение посторонних писем к отцу. Я убеждала, что это достояние России, а не только семьи Пантелеевых, что письма останутся в их семье, а копии уйдут в архив Андреева. Что благодаря всем документам, собираемым из различных источников, литературоведы и создают полный образ прошедшего по земле гения. Вроде, уломала, но «Я только вам их покажу, больше никому» - это НА на мое преложение подключить к этому делу библиотеку. ( Читать здесь ) |
| Tuesday, January 31st, 2006 | |
| 1:29 pm | Встреча с Аллой Андреевой (первая) Октябрь 2004 года. (Поездка в Подмосковье, встреча в Москве с Аллой Андреевой) Когда позвонила Алле Александровне по телефону с Савеловского вокзала, услышала такой звонкий энергичный голос, думала, кто-то из гостей (знала, что она живет одна, что почти полностью слепая, что ей помогают друзья и поклонники творчества Андреева), оказалось – сама. А я еще дома приготовила выписки из дневника о встречах с Пантелеевым (это знакомый Даниила Андреева по институту им. Сербского, где они в 56-м году лежали на обследовании, будучи заключенными), и еще у меня была вырезка из «Красного Знамени» со статьей о переписке Пантелеева и Д. Андреева. В общем, я ей все это сообщила и: «Можно мне с Вами повидаться?» - «Пожалуйста, пожалуйста, но не сегодня, сейчас у меня гости (оказывается – это был Александр Сойников), давайте завтра», - и дает нам свой адрес, коды подъезда. Вот едем. Она живет в кооперативном доме, построенном Союзом художников лет 30 назад (она ведь профессиональный художник). Брюсов переулок, это с Тверской, мимо московской мэрии, вглубь, до дома №4, там вошли в подъезд, набираем домофон, она отвечает, из квартиры открывает нам дверь, и пока мы на седьмой этаж в лифте поднимались – она уже дверь открыла в квартиру и так нетерпеливо: «Ну, где вы?» Заходим. Квартирка небольшая, но в ней вроде три комнаты, я от волнения их и не сосчитала. Очень видно, что живет старая женщина. Ремонта не было лет десять, мебель вся старая, но не антиквариат, а секционная, полы обшарпаны, в комнате, где мы сидели, на полу ковер, конечно, старый, выцветший. Короче – очень явные признаки благородной бедности. Я, честно говоря, думала, что она, благодаря наследию Д. Андреева, не живет в нужде, но увы, похоже, что ее просто обирают. И она сама говорит: «Урания» – это жулики». Мы разделись. Вручили тортик, она было: «Чаю?» - мы отказались, мол, сперва поговорить, да и не хотелось ее утруждать. «Вы совсем не видите, Алла Александровна?» - это я. - «Лишь движущиеся пятна», - отвечает. На правом глазу у нее бельмо, второй глаз ясный, светло-голубой, но она им тоже не видит. Это у нее с 94-го года. Она уже привыкла, по квартире двигается стремительно. Сама худенькая, среднего роста. Была одета в шелковую сине-коричневую блузу и темную юбку. Волосы – коротко стриженные, совершенно седые, взлохмаченные. Кожа на лице, конечно, почти пергаментная, но не морщинистая, гладкие скулы щек, нос с горбинкой, чуть впалые щеки. Мы в конце нашего пребывания с нею вместе сфотографировались. Ну, вот. Завела она нас в комнату («залу»), я оглядываюсь – никаких следов Андреева, на столе несколько стеклянных бокалов, поперечный спил дерева, шкаф, два дивана, стол, все старое, по стенам – образа небольшие, окна, кажется, без штор. «А где портрет Андреева?» И она – таким настороженным голосом: «А вам он зачем?» Я даже немного оробела, потому что она тоном как бы мне давала понять: «А он тут при чем?» Я говорю: «Так, Алла Александровна, я же через Даниила Леонидовича и «Розу Мира» с Пантелеевым и познакомилась». Она помягчела: «Весь архив ДА у меня в другой комнате, там и его портрет». Сели – она на диван, я в кресло тут же, и я ей рассказала про Пантелеева, зачитала ей газетную статью про него, выписки из своих записей, которые я делала, когда разговаривала и встречалась с Юрием Ивановичем. Она очень внимательно слушала о Пантелееве, только иногда реплики подавала, если ей что-то уже было известно из мною рассказываемого. Потом немного поговорили про Завацкую. Алла Александровна: «Она так их «отблагодарила» (это о повести «Приключения блудного оккультиста»). Саша – такой чудесный человек, он написал ораторию «Роза Мира». Сейчас хлопочет, чтобы перевести «Розу Мира» на немецкий». Я поддакиваю, эрудицией сверкаю, мол, «Роза Мира» уже и на английский и испанский переведена. Она: «Все это хорошо, но я очень хочу, чтобы она была на немецкий переведена, Германия – родина философов. Я очень хочу, чтобы там прочли Розу Мира». Она довольно категорична, даже нетерпелива. Я рассказала про N, как он отозвался на мой вопрос о творчестве Андреева, она на это: «Он не понимает Даниила. Он не хочет понять. Он может его не принимать, но понять обязан». Я пыталась сдерживать ее порывистость, мол, он может и не понимать, она: «Ему не дано». Ее слова: «То, что было дано Даниилу, это – Дар, и он был оплачен Даниилом, оплачен всею судьбою, и если кто-то пытается повторить то же самое, я всем говорю – не рискуйте, за это приходится очень высокую цену платить. Я почти не обсуждаю на встречах «Розу Мира», я доношу Даниила как великого русского поэта, которого мало кто знает. От меня оккультисты разбегаются как тараканы, я их от себя просто гоню». На мой рассказ, что я входила в «Розу Мира» постепенно, и как сначала книга меня оттолкнула («мистика», «утопический бред»), Алла Александровна заявила: «Я всем говорю, что «Розу Мира» надо начинать с 10-й главы, если «пойдет», то переходить к третьей, а уж всю прочтя, вернуться к первым двум». Я рассказала, что и сына втянула в «Розу Мира», и что она стала одной из его любимейших книг (наряду с Библией, «Братьями Карамазовыми» и –недавнее его впечатление – «Тихим Доном»), она улыбнулась, покачала головой: «Странное сочетание». Я рассказала ей о Бухтяке, она воскликнула (на его слова «Чтобы не соблазнить малых сих») - «Вот с кем бы я хотела поговорить!» Очень огорчилась, что Пантелеев не ей, а «Урании» отправил копии с писем Андреева: «Я же есть, ну почему надо «Урании», это – жулики!» И это «жулики» звучало не раз, и не два. «Я им показала детские тетради Даниила, они же на них всех свой штамп проставили, мол, собственность Фонда Даниила Андреева, а нету никакого фонда, никаких прав у них нет на его наследие. Я им доверилась и пока была жива Татьяна — что-то делалось. А сейчас они чем попало занимаются, незаконно присвоили все права на издание. Но ничего, на поэзию Даниила я уже права вернула, в 2005 году и права на «Розу Мира» будут у меня». Сказала, что в издательстве «Аграф» вышла книга ее воспоминаний «Плавание к Небесному Кремлю», без купюр, что были сделаны в издании, выпущенном «Уранией» (мы потом в Доме Книги на Арбате купили эту книгу). «Вы в магазинах ее не покупайте – очень дорого, поезжайте в издательство» (но мы не поехали, пожалели время, да и побоялись, что заплутаемся). - «Алла Александровна, кто вам по дому помогает?» - «Раз в месяц приходит женщина. А пылесосю я сама». Я пыталась ей предложить убраться в квартире, но она наотрез отказалась. Я спросила, есть ли возможность ей приехать в наш город. «С охотой, - отвечает, - только мне надо оплатить проезд, потому что я не смогу финансово одолеть. И где мне провести пару ночей, пока буду в городе?» - «Ну, остановиться можно и у нас, а вот дорогу – я постараюсь заинтересовать кое-кого из наших меценатов». - «Да, я хочу, чтобы как можно больше узнали Даниила как поэта. Я читаю «Немеречу» 45 минут». – «А «Ленинградский Апокалипсис?» - «Нет, если и читаю, то без мистических мест». На мой вопрос об оплате ее выступлений ответила: «За выступления я ничего не беру» - «Почему?» Она как-то залихватски взмахнула кудельками: «А! Мне это не нужно, да и денег ни у кого нет сейчас». – «Алла Александровна, уверяю Вас, что Вы-то не берете – это ваше право, только деньги сейчас есть у всех, и за Вас кто-то их берет» - «А! Пусть!» - «А чем Вы живете? Я, признаться, вижу, что доходы-то у Вас - никакие». - «Пенсия, 3500 рублей» - «А издание сочинений Даниила Андреева? «Урания» разве с Вами не делится?» - «Они говорят, что уже давно ничего не издают, а продают то, что уже давно издано, и они со мною уже рассчитались». Потом я спросила у нее про встречу Ахматовой и Даниила Андреева, о которой услышала в одной из передач по ТВ. Она очень засомневалась, что такая встреча имела место, высказала предположение, что это был Вадим Андреев, старший сын Леонида Андреева («Их часто путают, услышат – сын Леонида Андреева, и решают, что это Даниил, а это Вадим, он же тоже писателем был») «Алла Александровна, а где похоронен Вадим?» Она назвала французское кладбище, кажется, Сант Жевеньева де Буа (но не уверена, она так быстро произнесла, что только в «Буа» не сомневаюсь). По ходу разговора она обмолвилась: «Я ведь его возила, но посещения Анны Ахматовой у нас с ним не было, так когда?» Я спросила: «Вы говорите – возила, как это? На коляске?» - «Нет, шел он сам, но в любой момент мог вдруг начать падать, и я кричала окружающим: «Помогите, помогите!», подбегали люди и подхватывали его, он буквально мог повиснуть у меня на руках, и чтобы он на землю не упал, я звала людей». Немного затронули Цветаеву в связи с ее дружбой с вдовой Леонида Андреева, Алла Александровна, улыбнувшись, заметила: «Да, у Цветаевой со многими женщинами были особые отношения». И еще я сказала, что Вадим был женат на дочери одной из подруг Цветаевой. «Да, на Оленьке Черновой. Они же там, в эмиграции, все были друг с другом связаны». Я заметила, что она не была внешне огорчена известием о смерти Пантелеева. Вероятно, она воспринимает смерть, как переход, и твердо уверена, что печалиться нечему, человек просто «отбыл», но он где-то есть. Когда я передала его слова: «Мне это уже не нужно» (это на мою просьбу к Пантелееву написать воспоминания о своем пребывании в заключении, о встречах с Андреевым), она понимающе кивнула: «Да, есть люди, которые до сего дня живут той лагерной жизнью, не могут ее забыть, а есть, и Юра из них, кто перешагнул эту жизнь и стал жить дальше, поэтому он и вспоминать ничего не хочет». На углу другого, письменного, стола, находящегося в комнате, лежала стопка совершенно новых книг, Алла Александровна кивнула в их сторону: «Вон лежат, читать некому. Я своим друзьям говорю – вы все неграмотные, иначе бы вы мне это читали. Но им всем некогда!» И еще я рассказала ей об отношении церкви к «Розе Мира». Ничего нового в этом для нее не было, но вот ее слова: «Некоторые люди от «Розы Мира идут к Евангелию и религии». Я сказала, что мне «Роза Мира» помогла понять много неясных мест в Библии, объяснила мне же мое недоверие к Павлу (Савлу), к Мухаммеду. Она понимающе покивала. Потом повела нас в комнату с архивом Андреева. Небольшая комната, так же бедно обставлена, шкафы и стеллажи с толстыми папками и книгами. На стене - знаменитый портрет Даниила Андреева, где он подпирает пальцами лоб. Алла Александровна пошла нас провожать, спустилась на лифте, открыла двери подъезда, долго объясняла мужу, как пройти к Литературному институту, где мы хотели посмотреть на памятный барельеф Андреева, и к метро. Она с первого же раза запомнила наши имена и отчества, муж даже удивился: «Меня редко кто сразу улавливает, обычно переспрашивают – как-как?» А она с первого раза запомнила и обращалась к нему «ИЛ». Я, спросив разрешения, поцеловала ее на прощание в щеку. Перейдя дорогу, оглянулась – увижу ли еще? Она стояла, полуоборотившись к подъездной двери, худенькая, похожая на присевшую отдохнуть и готовую взлететь птицу, и как будто прислушивалась к чему-то. Я помахала ей, забыв, что она меня не видит. Перед нашим отлетом из Москвы почтой отправила ей отксерокопированную в одном из подземных переходов статью о Пантелееве из «Красного Знамени» и один из сделанных у нее снимков, и, чтобы предупредить об этом, позвонила. Она очень тепло и звонко откликнулась, назвала меня «Ниночкой» и, опережая мой вопрос, попросила обратиться от ее имени к вдове Пантелеева, чтобы та откопировала письма Даниила Андреева из архива Пантелеева и переслала эти копии ей. Я пообещала этим заняться.. Вообще, посещение Аллы Александровны и знакомство произвело на меня очень сильное впечатление. Уж больно не походила эта женщина на всех старых людей. с которыми меня сталкивала жизнь. Такая энергия, такой ясный ум, такая звонкая аргументированная речь – где вы видели еще таких женщин в возрасте почти 90 лет? А уж кому, как не ей, можно было «устать от жизни»? Пережитого ею хватило бы на несколько жизней!.. И все же, все же…Мне кажется, будь я москвичка, непременно взяла бы на себя заботу о ней: постаралась бы как-то облегчить ее быт, скажем, раз в неделю приходить пылесосить и вытирать пыль, что-то погладить, починить, сготовить, почитать вслух книги… Нас поразила не только ветхость мебели и другие свидетельства достойного дохода, но и некоторая запущенность, в плане уюта, ее жилища. Почему никто из ее многочисленных друзей не возьмется поддерживать там уют? Может, она сама отказывается? |
| Tuesday, January 24th, 2006 | |
| 1:24 pm | Poems of son (2) Над бездной. Все больше и больше, Скитаясь по краю, Я в глубь от тепла и любви убегаю. Все реже на небо Смотрю, улыбаясь. В тени незаметным Остаться пытаюсь. Все больше и больше Скитаясь по круче, Я вниз свои взгляды все чаще бросаю. И не отводя их, стою и вдыхаю Я запах из бездны, Что дальше, за краем. И в запахе том Улетающей стаи Оставшийся крик В темном небе растаял. И жухлой травы, Что звалася цветами, Забытый пучок На земле под ногами. И в звуке последнем Стихающих песен, Что ветром из дали до уха донесен, Мне слышится грусть По ушедшему счастью. Ах, Боже, ненастье, ненастье, ненастье! Послушай же, небо, Послушайте, звезды, С каких это пор стало все так серьезно? С какой же минуты все так получилось? Где детство и юность - Все это приснилось? Все это пригрезилось Розовой дымкой? Все было рисунком, веселой картинкой? На самом-то деле Все в мире сложнее. И сколько их - взлетов? И сколько падений? И сколько тревог и волнений напрасных, Не нужных и мелких? Ужасно, ужасно! На самом краю Настигает прозренье, Зачем я стою здесь, На круче сомнений. Вопросы к чему? Я не глуп, мне понятно. Но только скажу - Здесь у края...приятно. Я знаю, что есть мне от бездны дорога, Но тянет еще постоять Хоть немного И дрожью души своей Так насладиться. Я всем безобиден, Себе же - убийца! 06.06.1999 |
| Monday, January 23rd, 2006 | |
| 11:50 am | Андрей Тарковский, «Мартиролог» «Человек вовсе не нуждается в обществе, это общество нуждается в человеке». «Я никогда не желал себе преклонения (мне было бы стыдно находиться в роли идола). Я всегда мечтал о том, что буду нужен». «Сегодня пришла трезвая мысль – а ведь мне теперь всюду будет одинаково – и здесь, и в Москве. Здесь – из-за ностальгии, там из-за того, что не воспользовался свободой, возможностью изменить судьбу». «Тяжелые мысли. Страх… Пропал я… Мне и в России не жить, и здесь не жить…» (Андрей Тарковский, «Мартиролог» - «НГ», №2, 2006 ) |