Должна ли измениться тогда церковь в совершеннолетнем мире? Возможно ли такое изменение? Может быть, отказаться от иерархии, тем более, что Банхоффер протестант и для него церковная иерархия - понятие в общем-то достаточно, видимо, чуждое.
Конечно же, Банхоффер протестант, и поэтому того представления о иерархии, которая есть у православных или католиков, у него в буквальном смысле не было, но в переносном смысле оно, может быть, было еще больше. Потому что все-таки лютеранство - это традиция, которая передается от отца к сыну, от старших к младшим. И роль старшего в немецком лютеранстве 19-го века начала 20-го века, конечно, была очень большой. Роль учителя, роль наставника, роль профессора. Банхоффер подходит к тому моменту, когда оказывается, что такой человек людям сегодняшнего дня не то что не нужен - его просто сейчас не бывает.
Или же этот кандидат, который приходит и говорит, оказывается таким, что лучше бы его не было. Человек начинает искать способы жить в Церкви, быть с Богом и отказаться от надежды найти рядом с собой какого-то гуру, какого-то наставника, какого-то старца или какую-то структуру, которая бы этого старца заменила.
От церкви остается, прежде всего, Божье присутствие и те наши связи друг с другом, которые позволяют не утратить чувства Божьего присутствия. В этом смысле, конечно, католику или православному легче, чем протестанту, понять новый смысл иерархии, а на самом деле - не новый, а подлинный, настоящий, который Иисус вкладывал в Церковь, смысл. Смысл связи и взаимосвязи нашей друг с другом, но не такого учительства, взгляда сверху вниз и так далее.
Епископ не то что смотрит на нас сверху вниз, а мы на него снизу наверх и так далее. Нет, задача епископа в другом - не быть главным, не быть самым большим, не быть самым старшим, а быть объединяющим, быть соединяющим. Он - в центре этих связей.
Первые месяцы после отречения Николая II были отмечены левой эйфорией — проходили повсюду епархиальные съезды духовенства и мирян, которые, как было сказано выше, перевыбирали или сбрасывали правящих архиереев11. Последний до-соборный Синод выпустил ряд временных положений, предоставляющих прихожанам право выбора настоятеля и даже епископа. Как пишет Карташев, «вся жизнь епархий перестраивалась снизу доверху в духе самоуправления: самоуправляющийся приход, самоуправляющаяся епархия…»12
Тот факт, что Поместный собор не созывался с 1990-го года, не только не смущает российское церковное руководство, но более того: даже в год двухтысячелетия был созван лишь Архиерейский собор, а не Поместный, и на нем церковное руководство фактически отказалось от всеобще-церковных Поместных соборов, то есть мы вернулись к началу дискуссии о Поместном соборе, когда идею исключительно Архиерейского собора так тщательно проанализировал и отверг в 1905 г. архиепископ Сергий (Страгородский), предупредивший, что до тех пор, пока наш епископат будет назначаться бюрократически, он не будет пользоваться ни авторитетом, ни любовью народа, а следовательно — не сможет и говорить от имени народа.
Это пророческое предупреждение тогдашнего архиепископа, а затем патриарха Сергия не менее злободневно сегодня, чем в 1905 г.. Об отсутствии подлинного авторитета у нынешней иерархии Русской Православной Церкви более чем красноречиво говорят хотя бы распространяемые по всей стране псевдо-иконы таких изуверов, как палач Иван Грозный и пьяница-развратник Распутин. Осуждение Патриархом и архипастырями культа палача и пьяницы не возымело, как известно, никакого воздействия, что свидетельствует об отсутствии доверия современной российской паствы к своему церковному руководству. Упомянутые сатанинские иконы — а иначе их невозможно назвать — продолжают распространяться по всей стране, и какая-то значительная часть народа предпочитает верить им, а не иерархии своей Церкви! Это ли не доказательство того, что максимально представительный Поместный собор — и не трехдневка, как пошло с советских времен, а продолжительный, типа Собора 1917-1918 гг. — жизненно необходим сегодня во имя спасения и оздоровления Православной Церкви в России?
Поэтому очень хотелось бы, чтобы те, кто действительно озабочен судьбами русского православия, серьезно занялись анализом Собора 1917-1918 гг., установили бы в каких-то частных совещаниях, что, собственно, было окончательно принято в форме определений и постановлений на том Соборе, а что осталось лишь в черновой разработке; какие определения не устарели по сей день и применимы и сейчас, способствуя оздоровлению Церкви, а что устарело. Ибо если Господу угодно, чтобы Русская Церковь не превратилась в музейный экспонат, об опасности чего предупреждал на Соборе 1988 г. нынешний глава Отдела внешних связей Русской православной Церкви митрополит (тогда еще архиепископ) Кирилл, то рано или поздно ее иерархия должна будет вспомнить о Великом Московском Соборе. И тогда разработки частных богословских кружков и конференций очень даже пригодятся.
В заключение следует напомнить, что по апостольским правилам Вселенских соборов меньший Собор может быть аннулирован лишь бОльшим Собором.
А что мы видим сегодня? Великий Московский Собор 1917-1918 гг. фактически аннулирован значительно меньшими Соборами 1943 — 1988 гг. На Соборе 1988 г. был принят новый Устав, утверждавший по крайней мере частоту созыва Поместных соборов не реже чем раз в 5 лет, и Архиерейских соборов — не реже, чем раз в два года. С тех пор был лишь один Поместный собор — в 1990 г. Затем собрался юбилейный Архиерейский (т. е. меньший) собор в 2000 г., который запросто отменил Устав и постановления бОльшего — Поместного собора 1988 г.
Что это, если не полнейший произвол, сведение собственных же Соборных постановлений к безответственной болтовне?!
2). Очень важно вот что. Всё, что пишет Дмитрий Владимирович абсолютно верно.
Но.
Церковные власти абсолютно правы, на мой взгляд, не созывая сейчас Поместных Соборов, и вот по какой причине.
Поместные соборы могут состоять только из
а) сознательных (катехизированных) христиан б) членов церковных общин.
На настоящий момент (в результате полной бездеятельности, а то и деструктивной работы Алексия II) ни всеобщей катехизации, ни общинности (даже в зачатке) в Русской Церкви нет.
Следовательно, надо сначала создать и насадить их (первые шаги в этом направлении предприняты. Святейший Кирилл начинает вводить катехизацию в практику нашей Церкви), а потом - уже из сознательных христиан, членов местных общин - можно будет собирать Соборы.
Sat, Jul. 3rd, 2010, 03:32 pm Поспеловский. НА ПУТИ К СОБОРНОСТИ часть 1
Дмитрий Поспеловский —Правнук известного педагога Константина Дмитриевича Ушинского. Родился на Западной Украине, входившей в состав Польши, в имении своего деда Константина Константиновича Ушинского в 1935 г. В 1949 г. вместе с родными эмигрировал в Канаду из лагерей беженцев Западной Германии. Окончил университет Конкордия в Монреале (политология, экономика). Работал в НТС, на Би-би-си, на радио «Свобода» и в Университете Западного Онтарио (1972–1997). Автор многих книг и более 100 научно-публицистических статей по истории России, Русской Церкви, ее современной жизни и актуальным богословским проблемам. В «Континенте» (N№ 96) опубликованы два его письма Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. Живет в Канаде, г. Лондон.
НА ПУТИ К СОБОРНОСТИ 1
Рожденная на христианском Востоке прекрасная идея государственности, оcнованной на принципе симфонии власти духовной с властью государственной, оказалась несбыточной мечтой. И та и другая стороны забыли предупреждение Христа о разделении, а не слиянии Церкви и государства: Божье — Богу, а кесарево — кесарю.
Но в допетровской Руси существовало все-таки хотя бы сознание того, что принцип симфонии нарушается (в основном — князьями и царями, а порой, как при патриархе Никоне, — и церковной властью). Петр же Великий и вообще похоронил всякое понятие о какой-либо симфонии. Церковь стала ведомством православного исповедания. Земным главой ее стал император, от имени которого до самого отречения Николая II ведомством этим управлял обер-прокурор — мирянин, назначаемый царем и обладавший фактически неограниченной властью над духовенством вообще и Архиерейским синодом в частности.
Wed, Apr. 21st, 2010, 01:45 pm Интервью отца Петра о христианских общинах
ccылка от belanovskyy@lj Субкультура вместо Церкви? Известный миссионер предлагает создавать православные анклавы
Игумена Петра (Мещеринова), автора нескольких книг, посвященных проблемам современной церковности, тем не менее язык не поворачивается назвать кабинетным ученым. Он часто выступает в эфире различных теле- и радиопрограмм, а также является ведущим сотрудником Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи при Свято-Даниловом монастыре. Своими взглядами на взаимоотношения Церкви и общества игумен Петр (Мещеринов) поделился с журналистами ( Далее )
Таким образом, воспитание православного христианина подменяется не вхождением его во вселенское православие, а встраиванием его в эту достаточно узкую субкультуру, к подлинному православному христианству имеющую порой весьма слабое отношение. Кроме того, эта субкультура может легко включать в себя такие интенции, которые способны подменить саму суть христианской религиозности. Подлинное же воцерковление – это становление православного христианина прежде всего как личности, и личности со вполне определенными свойствами: нравственной целостностью, свободой, ответственностью, зрелостью, самостоятельностью, а прежде всего опытом христианской духовной жизни, дающим христианину мудрость, умение отличать добро от зла. Здесь мы сталкиваемся с такой задачей, навыков решения которой у нашей Церкви в силу трагической истории XX века пока не наработано. Нет у нас опыта ни воспитания у наших прихожан вышеназванных качеств, ни созидания церковных общин, в которых, собственно, и должно совершаться нравственное и духовное становление человека как православного христианина, его подлинное воцерковление.
– Вы упомянули, что в Русской Православной Церкви отсутствует полноценная общинность. Причем в России в отличие, например, от Польши, Сербии, Греции люди могут годами посещать один и тот же храм и даже не здороваться друг с другом. Что, по вашему мнению, нужно делать для созидания общин?
– Вселенский характер православия должен проявляться, на мой взгляд, в том числе и в допущении (в нравственных евангельских и церковных рамках, разумеется) множества форм, разнообразия стилей жизни. Нельзя создавать общины «под одну гребенку», по разнарядке, иначе община неизбежно сведется к субкультурному явлению, в котором люди будут идентифицировать себя как православные христиане не потому, что они любят Бога и ближнего своего, исполняют заповеди Божии и имеют подлинный православный опыт духовной жизни в молитве и таинствах, а потому, что одинаково говорят, одеваются, исполняют внешнедисциплинарные церковные указания и хором проклинают Запад.
Кроме того, необходимо учитывать наследие советского времени. Люди получили сильнейшую прививку от какого бы то ни было коллективизма. Поэтому церковная общинность не должна быть «советски-коллективистской». Она созидается в первую очередь на таинстве евхаристии, но не только. В основу общинности кладется личная свобода человека, его самоуважение и уважение к ближним. Опыта воспитания таких качеств нет сегодня в нашей церковной педагогике. Приобретать этот опыт – первейшая, на мой взгляд, задача Церкви.
Процесс воцерковления, совершающийся в общине, заключается в воспитании христианской личности с такими духовными и нравственными свойствами, какие не только не востребованы нашим обществом, но и порой прямо противоположны общественному и государственному мейнстриму. И может оказаться, что подлинное воцерковление очень даже не устроит внешний мир.
– Получается, что подлинное воцерковление обнажает кардинальную противоположность христианских и светских ценностей?
– Действительно, если люди будут по-настоящему воцерковляться, если православные общины будут созидаться такими, какими они должны быть, – это немедленно высветит принципиальную разницу между Церковью и «миром сим» (для нас – в его российском варианте). Общины неизбежно будут некими анклавами, дух жизни в которых – иной, чем в нынешнем нашем социуме. А немалое количество людей, составляющих общество, видя, что православие – это не только купание в проруби на Крещение и не освящение куличей перед Пасхой, а прежде всего совсем другая, непривычная нравственная и духовная жизнь, – могут вовсе и не захотеть этой жизни, потому что она потребует от человека того, что чуждо и непонятно сегодняшнему социуму. ( Далее )
26-27 января 2002 отец Хейкки Хуттунен (Heikki Huttunen) устроил в "Дни Православной Духовности". О. Хейкки - известный священник. Он возглавлял молодежную работу во Всемирном совете церквей, был президентом всемирного братства православной молодежи "Синдесмос".
В своей пастырской приходской работе - в богослужении, проповеди, катехизации - о. Хейкки стремится воплотить дух евхаристического богословия финляндского архиепископа Павла (Гусева) и основателей "Синдесмоса", в первую очередь, самых известных как в России, так и во всем мире, американских священников русского происхождения протопресвитеров Александра Шмемана и Иоанна Мейендорфа.
Тема второго дня - "Церковь как община". На этот раз участвовали и финская часть прихода - один из прихожан переводил. Приведем основные тезисы выступления о. Георгия: экклезиологические темы связаны с нашей практической церковной жизнью. Для нас важно, что с самого начала, когда не было еще ни епископатов, ни патриархатов, ни других благоприобретенных учреждений, Православная Церковь исповедывала себя общиной учеников Христовых, соединенных любовью. Общение любви лежит в основе взаимоотношений христианина и с Богом во Святом Духе, и друг с другом. Церковь просто называла себя Агапе, то есть Любовь!
Приход и община могут ничем не отличаться, но могут и сильно отличаться. Если в приходе есть жажда общения, ученичества, любви - это община. Иногда в приходах, строящихся по территориальному признаку, может оскудевать любовь. В России - это огромная проблема - люди уходят из Церкви, не найдя на приходе любви и общения. В любой общине должна быть взаимопомощь.
Еще в 70-е годы в патриаршем Богоявленском соборе отец Виталий Боровой говорил на проповеди, что нам нужна не только ортодоксия (правоверие), но и ортопраксия (праводелание). "Если Вы, причащаясь, равнодушны к окружающим, вы не можете причаститься Христу!". Тогда это было невозможно больше ни от кого услышать, но и сейчас, когда внешних репрессий нет, никто об этом не говорит. Все таинства должны совершаться нами церковно - даже исповедь. Вспомним, что раньше каялись перед всей общиной. Крещение - величайшее событие церковной жизни, а не частное дело. Это же можно сказать о браке, о рукоположении. В древней Церкви при рукоположении все клали руки на плечи соседа, диаконы на плечи священников, священники на плечи епископа - так получалось, что вся Церковь рукополагала нового свяшеннослужителя. А мы стараемся подчеркнуть свою особость, а не единство - часто и посещение храма, и причастие считают только личным делом.
"Через несколько дней я встретился с организатором "Дней Православной Духовности" отцом Хейкки Хуттуненом, чтобы взять интервью по поручению интернет-журнала "Религия в России". Встреча была назначена на 10 часов утра, после утрени. Отец Хейкки немного задержался - в храме были дети лет 8-9, которым он что-то рассказывал, дети слушали, спрашивали, рисовали. Когда о. Хейкки подошел, выяснилось, что пришел класс из лютеранской шведской школы, чтобы познакомиться с православным храмом. И все-таки наш разговор состоялся.
Андрей Платонов: О. Хейкки! Прежде всего, помогите с терминологией. Мы в России привыкли называть приходом молитвенное здание, тех священнослужителей, которые в нем служат, и верующих, регулярно посещающих данный храм. В Финляндии приход (seurakunta) - это церковная волость, которая может состоять из множества храмов в нескольких населенных пунктах. Как назвать общину верующих, обычно собирающихся в определенном храме, например, здесь в Эспоо?
Отец Хейкки Хуттунен: Дело не в слове, а в реалиях. Можно сказать и "seurakunta" - приход, и "kirkko" - церковь, и "yhteisö" - община. Но yhteisö - община - очень ответственное слово. Мы хотели бы быть гораздо больше похожи на настоящую общину, но будучи учреждением государственной религии (православие в Финляндии, наряду с лютеранством, - государственная религия. - А.П.), должны действовать как государственное учреждение. В России Церковь сейчас свободнее в этом.
А.П.: Не кажется ли Вам, что катехизация, даже годичная, не может решить проблемы воцерковления? Взрослым людям трудно переучиваться, трудно начинать новую жизнь. Наверное, нужна очень глубокая и длительная работа с каждым. Групповая катехизация не может этого дать. Люди входят в Церковь, не пережив глубокого покаяния, и их вновь начинают одолевать прежние грехи, страсти... Осознается ли эта проблема? Что с этим можно сделать?
О.Х.: Да, особенно много внимания требуют психически слабые люди. В таких случаях больше приходится заниматься человеком не катехизатору, а священнику. Это делаю не только я. Только что на Новом Валааме прошли Дни духовенства. Вопрос катехизации был одним из самых важных. Мы решили одну из следующих встреч полностью посвятить этому вопросу. Священники понимают, что они отвечают за каждого человека.
Что касается покаяния, в финской культуре есть серьезное отличие от русской - чаще мы сталкиваемся с обратной стороной медали - глубоким чувством вины и унынием от осознания неспособности изменить положение, изменить себя и свою жизнь. Люди хорошо осознают конфликт между своим православным исповеданием, христианским званием, участием в церковной жизни, с одной стороны, и личной, частной жизнью, с другой. Люди, может быть, лучше осознают этот конфликт, чем мы, священники, думаем. Мы их иногда пытаемся утешать в этом, поверхностно и бесплодно, говоря о трудности устроить свою жизнь церковно в лютеранском окружении. Часто финны обращаются к православию после долгих многолетних размышлений и поисков как раз от того, что в лютеранстве, находившемся последние 300 лет под влиянием сектантов, они находили только обвинения в грехах и безнадежное чувство вины.
Православная Церковь делает ударение не на законе, а на милости Божией, любви, прощении. Но этот аванс благодати часто не подкреплен хорошими свидетельствами и образцами возможности христианского роста, преодоления жизненных вопросов. Самая заметная проблематика - семейная, половая. Конкретная, этическая область проблем современного общества эгоизма, гедонизма, материализма. Семейная проблема сложная, т.к. все зависит не только от самого человека, но и от всех членов его семьи.
Дмитрий Поспеловский —Правнук известного педагога Константина Дмитриевича Ушинского. Родился на Западной Украине, входившей в состав Польши, в имении своего деда Константина Константиновича Ушинского в 1935 г. В 1949 г. вместе с родными эмигрировал в Канаду из лагерей беженцев Западной Германии. Окончил университет Конкордия в Монреале (политология, экономика). Работал в НТС, на Би-би-си, на радио «Свобода» и в Университете Западного Онтарио (1972–1997). Автор многих книг и более 100 научно-публицистических статей по истории России, Русской Церкви, ее современной жизни и актуальным богословским проблемам. В «Континенте» (N№ 96) опубликованы два его письма Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. Живет в Канаде, г. Лондон.
ccылка от ![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
