Что-то смотрит сюда этим светом, пока ты рассматриваешь взгляд как предмет; в сущности, за пределами человека что и кто неразделимы, кристаллический многогранник растёт и выражает живую мысль с её общим принципом и частным смыслом.

...Два сна, словесный и наглядный. Первый даёт схему, это уже во сне были слова (разумеется, с неопределимым полузрительным субстратом); второй показал свою истину на примере полуигрушки. Смысл первого загадочен, хотя важен; смысл второго ясен.

Текст первого сна: друзья опять решили поменяться жизнью с Ю., и опять получилось, что у неё больше, чем у них. (Уже на переходе к яви стало понятно, что восемь друзей отдали Ю., соответственно, восемь жизней, а она им взамен — одну свою на всех, и теперь она питается от восьми, а они все ввосьмером — от одной.) Тогда они решили, что их должно стать меньше, и почти все ушли, перестав дружить с Ю.; но оказалось, что без неё гораздо хуже, и они постепенно все вернулись.

Изображение второго сна: существо, крутясь внутри себя и показывая разные грани в том же участке поверхности, сперва стало чем-то вроде куклы; материал — дерево; затем и кукла, продолжая традиции знаменитого кубика, выкрутилась так, что стала вещью, у которой определённо имелось назначение (я не успела его выяснить), и тогда преемственность материала и оформления граней подсказала наблюдателю, что живое и неживое суть одно и то же невыразимое базовое начало, которое, проходя стадии даже не развития, а циклического бытия, воспринимается то как живое, то как неживое.