5 января 1920 — 12 июня 1995

Снег, ёлки. Безлюдье за пустырём и ж/д путями. Перерыв в снегопаде. Нежные облака и нежно-голубые глаза неба. Раздумье, в которое входишь и ты, когда сюда входишь.

Маленький мальчик на стройке играл,
В бочку с бензином случайно упал;
Стал задыхаться, высунул нос —
Добренький дядя спичку поднёс.

История, как она показана в РАМТе, представляется хорошей иллюстрацией к Ленинградскому почтальону.

Имеется неунывающий сирота — героический цыплёнок; история начинается, когда он впервые проявляет свою незаурядность, сидя в гуще заурядных людей. Те неподвижно пребывают во времени, пока его течение их не размоет понемногу и они не исчезнут, уступив место новому поколению; а главное свойство Эраста — умение видеть правду и потребность выяснять её каждый раз до дна. С ним не случилось бы никаких ужасов, если бы ему хватало поверхностной и успокоительной версии для того, чтобы развязаться внутренне со всем, что неудобно или необычно. Будь он подобен своему старому начальнику, отправил бы дело о самоубийстве ad acta, и не пришлось бы ему стреляться в притоне Зурова, мучиться кошмарами в лондонской гостинице, наперегонки со смертью резать в холодной воде мешок, стоять под пистолетом Бриллинга… И т. д.

( дальше )

«Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне,
С цифрой "пять" на медной пряжке,
В синей форменной фуражке?
Это он, это он —
Ленинградский почтальон.»
Маршак — Новикову-Прибою
«Так судьба стучится в дверь.»
Бетховен

Существенное понятие для внутреннего пользования.

Ленинградский почтальон — существо редкой породы: не человек с судьбой, а человек-судьба. Из-за того, что родился с открытыми глазами; из-за того, что не подумал их закрыть, что бы в них потом ни сыпалось — осадки, ужасы, мусор.

( дальше )