[отрывок из неначатого произведения]

-- Так вот почему она зовётся самокруткой, -- с восхищением сказал Шилов, наблюдая, как бумага сама скручивается в трубочку.

Боян взял из рук Шилова дымящуюся самокрутку, пыхнул разок-другой ароматным дымком, помолчал. Между век заблестело. В бороде утонула слеза. Медленно, словно во сне, боян взял гусли, провёл по струнам скрюченными пальцами... Вдруг пальцы стали на глазах распрямляться, становились всё длиннее, длиннее...

-- Ого! -- уважительно присвистнул Шилов.

-- А то! -- крякнул боян. -- Это они ещё усохли, а вот в молодости. Бывало... А, да ладно. Короче, для начала, ребзя, я слабаю "Марш Киевских Богатырей".

И он грянул:

Мы киевские богатЫри, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ..

-- Это ж про меня, ребзя... -- всхлипнул боян, прервавшись. -- Надо же, былинники речистые...

И он взрыднул.

Тут Шилов запел тонким противным голосом, ловко подыгрывая себе на гуслях:

-- Я никогда не любил печенегов и, безусловно, волжских булгар
Я никогда не любил ромеев, фрязей и неразумных хазар
Но больше всего я никогда не любил монголо-татар, мама
Ну скажи мне, за что можно любить монголо-татар?

Боян, справившись с собой, огладил окладистую бороду ладонью и вписался:

-- Монголо-татары зело страшны, похотливы, коварны тож
Монголо-татаров ужаснее християнский мир не видал рож
Монголо-татары нажрутся кумысу с айраном и давай всё крушить, мама,
А то, что они, типа, не склонны к спиртному -- наглая ложь...

И тут они продолжили вместе:

-- Я никому не верю, ничего не прошу, и никого не боюсь
Я раньше был атеистом, а теперь я конкретно молюсь
Меня напрягает грядущее монголо-татарское иго, мама
И свидетельство этому -- этот монголо-татарский блюз...

Тут, конечно, как всегда это бывает в таких случаях, откуда-то вылез дракон. Был он небольшой, какой-то больной и чахлый, весьма болезненного вида. Шкура его потрескалась, хвост мелко подрагивал, глаза слезились, а из пасти курился дымок крайне подозрительного цвета. При первом же взгляде на это существо было ясно, что парило в небесах оно давно.

-- Э-э... -- с натужным сипением начал дракон, шагнув к страннникам, но наступил себе на крыло и неаппетитным звуком шлёпнулся на землю и закончил приветствие: -- мюэ, твою мать...

С кряхтением поднявшись, он завернулся в крылья, и использовал вторую попытку:

-- Э-э... Блин, забыл, что сказать хотел. И неудивительно -- так долбанулся, вообще можно всё забыть на свете. Кстати, было бы неплохо. А то много со мной в жизни всякого происходило, не дай бог никому. И горел, и тонул, и... в общем, ну его нафиг. Жизнь вообще не сахар, если кто понимает. Жизнь прожить -- не поле перейти...