Я чую жар твоих ланит,
Полночный скрип тахты скрипучей,
От страсти яростной, кипучей
Эрота в шоке рот открыт...
Ты бог любви, ты бог весны,
Закрой же нам глаза и уши,
От нас отринь подальше сны ,
Влей страсти яду в наши души...
Устало пью я ртом вино,
Смотрю, как ты глядишь глазами:
Я вижу, плачешь ты слезами,
Ценю, но мне всё так равно.
Вставай, помойся, одевайся,
Езжай домой, и позвони --
Так будет лучше, извини,
И на меня не обижайся (подруга дней моих суровых),
Какой обыденный финал...

Из-за леса, из-за гор слышен скрип полозьев:
это едет Дедмороз в алом полушубке,
голубые, ледяные, яростны и жутки,
ярко светятся глаза из-под седых волосьев.



-- Ну-ка, детки... Что вы тут натворили за год?
Разберусь и накажу всех виновных нагад!
Поведеньем вашим я несколько встревожен, --
Тот, кто плохо вёл себя, будет заморожен!
На досуге из него выточу пилой
что-нибудь красивое, ибо я не злой.

Cлышен сиплый низкий рёв ездовых оленей,
За санями Дедмороза стелется пурга.
И сидит Снегурочка у деда на коленях,
с пушкой снеговою, сурова и строга.

Бонусъ.

1/

Служащий почтового ведомства
Фёдор Афанасьич Долгов
пишет на казённой бумаге простой
запись преферансных долгов.

Глушь вокруг уездная, тусклая, скучная,
оглушительно мухи жужжат.
Разогнавшись, бьются в стекло... И падают...
И долго вверх ногами лежат.

Государь Император свысока со стены,
размноженный литографическим способом,
милостиво глядит в благоговеющие глаза
случайным подданным особям.

День за днём проходит унылый,
совершенно ничего не случается --
ничего не происходит вообще --
верхний зуб один немного качается.

Кончились чернила в чернильнице,
лень за склянкой новой ползти...
Да и бумажки все эти собрать бы скопом,
да и сжечь вместе с конторою, господи прости!

А, кстати, пуркуа па? Замечательная идея!
Фёдор Афанасьич поджигает свой стол и стул,
керосиновой лампой бьёт о стену, -- и ходу на улицу!
И встал на углу слушать огненный гул.

Пылают шторы и засаленные обои,
огонь вырывается из оконных проёмов,
и так получилось, что вблизи почтовой конторы
нету пожарных водоёмов.

Мелькали пунцовые лица начальников,
раздувались гневом мундиры и кители:
"Где этот распроэтакий Фёдор Афанасьич Долгов?"
А нетути. Только его и видели.

2/

Служащий почтового ведомства 
Фёдор Афанасьич Долгов
пишет на казённой бумаге простой
запись преферансных долгов.

Глушь вокруг уездная, 
                  тусклая, 
                       скучная,
оглушительно мухи жужжат.
Разогнавшись, бьются в стекло... 
                                 И падают... 
И долго вверх ногами лежат.

Государь Император 
                  свысока со стены,
размноженный литографическим способом,
милостиво глядит в благоговеющие глаза
случайным подданным особям.

День за днём проходит унылый, 
совершенно ничего не случается -- 
ничего не происходит вообще -- 
верхний зуб один немного качается.

Кончились чернила в чернильнице, 
лень за склянкой новой ползти... 
Да и бумажки все эти 
                    собрать бы скопом,
да и сжечь 
          вместе с конторою, 
                            господи прости!

А, кстати, 
          пуркуа па? 
                    Замечательная идея!
Фёдор Афанасьич поджигает свой стол и стул,
керосиновой лампой бьёт о стену, -- 
                                    и ходу на улицу!
И встал на углу -- 
                   слушать огненный гул.

Пылают шторы и засаленные обои, 
огонь вырывается из оконных проёмов,
и так получилось, что вблизи почтовой конторы
нету пожарных водоёмов.

Мелькали пунцовые лица начальников,
раздувались гневом мундиры и кители:
"Где этот рас-
              про-
                  этакий 
                        Фёдор Афанасьич Долгов?"
А нетути. 
          Только его и видели.

3/

Служащий почтового ведомства Фёдор Афанасьич Долгов пишет на казённой бумаге простой запись преферансных долгов. Глушь вокруг уездная, тусклая, скучная, оглушительно мухи жужжат. Разогнавшись, бьются в стекло... И падают... И долго вверх ногами лежат. Государь Император свысока со стены, размноженный литографическим способом, милостиво глядит в благоговеющие глаза случайным подданным особям. День за днём проходит унылый, совершенно ничего не случается - ничего не происходит вообще - верхний зуб один немного качается. Кончились чернила в чернильнице, лень за склянкой новой ползти... Да и бумажки все эти собрать бы скопом, да и сжечь вместе с конторою, господи прости!

А, кстати, пуркуа па? Замечательная идея! Фёдор Афанасьич поджигает свой стол и стул, керосиновой лампой бьёт о стену, - и ходу на улицу! И встал на углу слушать огненный гул. Пылают шторы и засаленные обои, огонь вырывается из оконных проёмов, и так получилось, что вблизи почтовой конторы нету пожарных водоёмов.

Мелькали пунцовые лица начальников, раздувались гневом мундиры и кители: «Где этот распроэтакий Фёдор Афанасьич Долгов?»

А нетути. Только его и видели.

В колыбели трёх революций Газпром хотел построить свой дом,
Высотою в треть километра Газпром хотел построить свой дом,
Воткнуть вавилонскую башню против Смольного монастыря,
И это может быть даже верно, и это может быть даже не зря,
Ведь газовое бабло даётся с таким трудом,
Так почему бы за это Газпрому и не построить свой грёбаный дом?

Но скажи мне, что станет с «Зенитом», скажи мне прямо, мой друг,
Когда уедет Аршавин, когда уйдёт Тимощук,
Когда разразился кризис, и дом не построить никак,
Кто будет играть впереди, когда уйдёт Погребняк?
Ведь газовое бабло даётся с таким трудом,
И на кой чёрт Газпрому «Зенит», если нельзя построить свой грёбаный дом?

Три тысячи чертей!
Вввабббаббабабатудумтудум!
Оуеееееээээээ...

Исполняет дуэт в составе
народного дартаньяна Советского Союза Михаила Боярского
и Пресветлого Махатмы Бориса "Пурушотамы" Гребенщикова.

Ехал по полю комбайн, убирал пшеницу,
За манёвром совершал манёвр,
А в кабине комбайнёр лобызал девицу --
Вот такой был ловкий парень комбайнёр.

-- Как мог комбайнёр забыть о своём задании?! --
Злился председатель -- районный депутат.
Замерли колхозники в тревожном ожидании --
Путь комбайна стал замысловат.

Превращает дуб бобёр в бревно,
А потом он строит хатку из бревна...
А любви, а любви, а любви -- всё равно,
Где и как проявится она!

Не успели позвонить колхозники в милицию,
Как исчез комбайна след в туманном далеке,
И стояли все колхозники с обиженными лицами,
А председатель кепку мял в пудовом кулаке.

Как там комбайнёр с подругой синеокою
В ладушки играли в плену полной луны,
Знает только рожь, только рожь высокая
Знает как поладили, поладили они.

Obladi oblada,
Ладушки-ладушки!
Obladi oblada!
Ладушки-ладушки! -- 33 раза (можно 2)

Превращает дуб бобёр в бревно,
А потом он строит хатку из бревна...
А любви, а любви, а любви -- всё равно,
Где и как проявится она!

Имя, племя, стремя, вымя, пламя, семя, знамя, бремя, темя, время (больше не вспомнилось).

он своё провозглашает имя
покидая опостылевшее племя
сунув ногу побыстрее в стремя
скачет он судьбу доить за вымя

его слава обжигает аки пламя
плодоносно его слова семя
в небесах клокочет его знамя
тяжелее с каждым годом его бремя

и клевцом ему проклёвывает темя
равнодушное безжалостное время

Я написал псевдохайку:

Кобуши нашини кэн
Сонна хаши нашини кэн --
Дэддо.

Что должно, по идее, значить:

Самурай без меча
Как без жала пчела --
Мертвец.


P.S.

Самурай без меча --
Никудышний засеря.
Береги свой меч.

ЯЙЦА ВСМЯТКУ

Я -- футболист. И мне неоднократно
По яйцам били. Это очень неприятно.
Когда ударит в пах тяжёлый мяч,
Ты понимаешь -- неудачный матч.

Вратарь стоит на страже у ворот,
И что летит в него, он всё берёт,
На нападающих он нападает львом,
А если надо -- прыгнет в штангу лбом.

И вот штрафной на подступах к штрафной.
Судья покачивает карточкой цветной,
Вратарь тревожно машет кулаками,
Повелевает дураками игроками.

Мы строимся неровною стеной,
К воротам, к сожалению, спиной,
И ждём, покуда вражеский урод
Кого-нибудь по яйцам ушибёт.

Рукою каждый яйца прикрывает,
Но иногда рука не помогает:
Иные бьют с ужасной силой, суки,
И сферой кожаной ломают руки.

Я -- футболист. И мне неоднократно
По яйцам били. Это очень неприятно.
Когда ударит в пах тяжёлый мяч,
Ты издаёшь неслышный миру плач...

Е. Титов. "Яйца всмятку", в сб. "Из сокровищницы русской футбольной поэзии". / Сост. Л. Слуцкий. -- Самара, изд-во "Крылья Советов", 2008.

Омар Хайям давно покинул мир подлунный,
Он бродит в мире лунном сыном блудным,
И пока люди помнят о Хайяме,
Его кувшин напитком полон чудным.

Садятся на ночь у костра Вийон с Хайямом,
Один со шрамом, и другой со шрамом.
На Землю смотрят, что висит над ними в небе,
И курят самокрутки с фимиамом.

Зорко око, длань крепка Исава волосатого.
Но на то похлёбка есть у гладкого Иакова.

Служил Иртеньев правдорубом,
Глаголом правду он рубил.
Рубил весомо, зримо, грубо,
а Шендерович торопил.

Он вился рядом неприятно,
хватал поэта за фалды
(за что уже неоднократно
ему поэт давал пизды).

-- Руби, -- он потирал руками, --
тут этой правды дохрена!
Нам правда выгодна кусками,
а в целом виде -- не нужна.

BN. Навеяно вот этим:

Куда ни плюнь — кругом элита,
Элита, блин, кругом одна.

Кактусу на заметку

Мы ходим по краю, это значит по раю
и ев среди прочих тут каждая вторая
и есть ещё всякие существа
облака, листва, и весёлая трава.

Рай, рай, рай,
солнечный край, где правит Ра,
Рай, рай, рай,
Толерантный район добра.

я свесил руку, укусила змея
яд идёт по телу, расслабляет меня
эта змея чересчур беззлобна
её смерть бесплодна, слагается дробно...

Рай, рай, рай,
солнечный край, где правит Ра,
Рай, рай, рай,
Толерантный район добра.

Женщин много, Ева одна
Она недотрога, но она голодна,
она пробует яд закрыв глаз
а вторым смотрит на нас.

Рай, рай, рай,
солнечный край, где правит Ра,
Рай, рай, рай,
Толерантный район добра.

Rye rye rye
reggae rye
Catcher in the rye

Кактусу на заметку

Когда я зубами зажал сверло, я понял, что был неправ
но мне наверное повезло, что это был не бурав
сказал стоматолог, вытерев пот -- я видел вас всех в гробу
и сунув слюноотсос в рот, взрезал неспешно губу

браток!

стоматология!
мучительное ремесло
вырвали зуб, рассекли десну
не повезло

сестра разбудила -- под нос нашатырь
сказала она -- вставай богатырь
мы вырвали все тебе зубы давно
теперь успокойся, теперь всё равно

сестра!

белые белые белые зубы
красная красная красная кровь
сочные спелые мягкие губы
чёрная чёрная чёрная бровь

стоматология!
ненавижу!
вырвали зубы, вырвали всё
а я всё вижу

Где ж вы, где ж вы, очи синие
Где ж ты, рай родной земли?
Впереди -- страна Танзания,
За спиною -- Сомали.

Много верст в походах пройдено
По земле и по воде,
Но любимой нашей Родины
Не забыли мы нигде!

И небом африканским
Вспоминаем неспроста
Ярославские, рязанские
Да смоленские места.

Вспоминаем очи синие,
Тихий говор, звонкий смех.
Хороша страна Танзания,
Но Россия -- лучше всех!

В губернском городе Симбирске,
Однообразном, как кирпич,
Родился мальчик круглолобый,
И звали мальчика -- Ильич.

Когда он мал был, и кудряв был,
На санках с горки ледяной
Катался, остальных детишек
Пугая ранней сединой.

Чу! Ба! Прошло с тех пор полвека,
Ильич лежит в своём гробу.
Потом прошло ещё полвека --
Ильич лежит в своём гробу.
Потом тридцать четыре года --
Ильич лежит в своём гробу.

Идут года, текут народы
Ильич лежит в своём гробу.
В любое время дня и года
Ильич лежит в своём гробу.
В погоду или в непогоду
Ильич лежит в своём гробу.

Ильич лежит в своём гробу.
Ильич лежит в своём гробу.
Ильич лежит в своём гробу.
Ильич лежит в своём гробу.

Wow-babababababababa
Oh yes, be chill.

Искал я рифму к слову "сакля".
Но рифмы все мои иссякли.
Тогда я вышел прочь из сакли --
И сакля тут же мной иссякла.
Я сух, как джутовая пакля,
Не выжать из себя ни капли,
Ккроме пентакля и спектакля,
И одноногой глупой цапли.
Не так ли?

Ревёт теплоход -- Медведу Превед!
Ревёт тепловоз -- Медведу Превед!
Ревёт пароход -- Медведу Превед!
Ревёт паровоз -- Медведу Превед!
Ревёт мопед -- Медведу Превед!

Медвед -- это национальные социалистические проекты
Медвед -- это регулярно запускаемые космические ракеты
Медвед -- это рождаемость, резко повышающаяся
Медвед -- это коррупция, резко понижающаяся

Медвед -- на все беды ответ, где Медвед -- там нет бед.

Медвед -- полощется трёхцветный стяг на ветру
Медвед -- бегут школьники учиться в школу поутру
Медвед -- студенты целуются в вагоне метро
Медвед -- дети пьют из разовых стаканов ситро.

Медвед -- на все беды ответ, где Медвед -- там нет бед.

Медвед -- разветвляется сеть автомобильных дорог
Медвед -- поднимается благосостояния россиян порог
Медвед -- продолжается диверсификация экономики
Медвед -- в военных городках растут военные домики

Превед теплоход! -- Отвечает Медвед.
Превед тепловоз! -- Отвечает Медвед.
Превед пароход! -- Отвечает Медвед.
Превед паровоз! -- Отвечает Медвед.
Превед мопед! -- Отвечает Медвед.

Я утром встал, забыв о спорте,
прыг сразу в сеть -- узнать скорей,
как там Морарь в аэропорте,
как голодается там ей...

Морарь сидит в пальто зелёном,
Морарь в оранжевом пальто,
Морарь с мобильным телефоном,
Морарь теперь не абы кто.

Морарь нуждается в леченье, --
Морарь не ест, не спит, не пьёт,
Морарь нуждается в печенье,
Морарь потребен бутерброд.

Весь мир клокочет в возмущеньи!
Россия -- дикая страна!
Ведь ясно всем, что журналистку
В себя она впустить должна.

Раз хочет человек в Россию,
Так значит так тому и быть,
Россия не имеет права
Кому-то это запретить.

Такие сладкие сюжеты --
Молодожёны, лютый царь...
Правозащитники планеты
Слетелись жадно на Морарь.

Рыдает-плачет блогосфера,
Радиостанции скорбят --
Судьбу навроде Агасфера
Морари дружески сулят.

Невероятное коварство!
Кремлёвский людоедский план!
Жестокость путинского царства!
Опять свирепствует тиран!

Морарь сей басни такова:
За хвост опасно дёргать льва.

Прислали вечерней почтой из параллельной Вселенной. Автор нашей версии общеизвестен.

Поминать тебя добром нам заказали
Мол, что любили - так это позади.
Но я ношу в душе твой светлый образ, Сталин,
А Леша выколол твой профиль на груди.

И в тот день, когда тебя не стало,
Я тебя до гроба помнить обещал,--
Я сказал: -- Я не забуду, Сталин.
-- А я тем более,- мне Леша отвечал.

А теперь реши, кому из нас с ним хуже,
И кому трудней - попробуй разбери:
У него твой профиль выколот снаружи,
А у меня - душа исколота внутри.

И когда мне так уж тошно, хоть на плаху,--
Пусть слова мои тебя не оскорбят, --
Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху,
И гляжу, гляжу часами на тебя.

Но недавно мой товарищ, друг хороший,
Он беду мою искусством поборол,--
Он скопировал тебя с груди у Леши
И на грудь мою твой профиль наколол.

Знаю я, друзей своих чернить неловко,
Но ты мне ближе и роднее оттого,
Что моя, верней -- твоя, татуировка
Много лучше и красивше, чем его.

1961

P.S. В ночь с 31 октября на 1 ноября 1961 г., по решению XXII ​съезда ЦК КПСС, тело Сталина вынесли из Мавзолея и перезахоронили на Красной площади.

Пытка Мандельштамом продолжалась пятые сутки. В результате вышли пять камней:

( Камни )