[	Current Mood	|	quixotic	]
[	Current Music	|	Play Dead - Collection	]

Первое издание: 1605 год

I hight Don Quixote, I live on peyote,
marijuana, morphine and cocaine,
I never know sadness, but only a madness
that burns at the heart and the brain.
I see each char woman, ecstatic, inhuman,
angelic, demonic, divine.
Each wagon a dragon, each beer mug a flagon
that brims with ambrosial wine.
Jack Parsons

Тема первого тома достаточно ясна. И хотя некоторым нравятся больше забавная буффонада или дух приключений на Иберийском полуострове, главная тема этого романа — это литература и литературная критика. Именно в этом величие Дон Кихота — в том, что это первый мета-роман. Если конкретней, то речь идёт о критике рыцарского романа. Во времена имперской Испании это был некий аналог нашего жанра Sword and Sorcery. В Испании золотого века рыцарские романы были настолько популярны, что конкистадоры, которые открывали Калифорнию это регион собственно так назвали, потому что фантазировали, что проникают на земли некоего таинственного Халифата. А по форме это действительно было Sword and Sorcery. Дон Гонсалес объясняет, что в есть большая разница между рыцарским и современным романом. В Английском языке это даже два разных слова, «romance» и «novel« cоответственно. Это может быть очень базовые вещи, но для носителей Русского языка — это не очевидно. Так вот разница между novel и romance в том, что в novel герои меняются и развиваются как меняются как личности, а в romance нет. С этим можно спорить, но так утверждает формальная теория. и с этой точки зрения вся современная бульварная литература, включая Sword and Sorcery. Сервантес, конечно, создает все эти незабываемые забавные приключения Дона Кихота и Санчо Панзы, но, мне кажется, он создает их как приманку для любителей рыцарского романа, чтобы сказать им: « Ребята, ну посмотрите, подумайте, вы читаете какое-то гавно, в головах у вас гавно, и вы сами гавно — если вести себя как в ваших рыцарских романах в реальной жизни, то вы будете выглядить идиотами, над вами будут все смеяться, на худой конец, вас просто будут бить ». И в этом смысле Дон Кихот это такое доведенное до абсуда чучело фаната рыцарского романа. И это чучело, кажется, существует как носитель литературной критики для которой тогда еще не было создано привычных для нас форм этой критики. C этой точки зрения ключевые эпизоды — это инквизиция над книгами, когда священник и цирюльник сжигают библиотеку Дон Кихота. И при этом судят каждую отдельную: «И первое, что вручил ему маэсе Николас, это Амадиса Галльского в четырех частях. – В этом есть нечто знаменательное, – сказал священник, – сколько мне известно, перед нами первый рыцарский роман, вышедший из печати в Испании, и от него берут начало и ведут свое происхождение все остальные, а потому, мне кажется, как основоположника сей богопротивной ереси, должны мы без всякого сожаления предать его огню. – Нет, сеньор, – возразил цирюльник, – я слышал другое: говорят, что это лучшая из книг, кем-либо в этом роде сочиненных, а потому, в виде особого исключения, должно его помиловать. – Ваша правда, – согласился священник, – примем это в соображение и временно даруем ему жизнь.» И в конце первого тома, когда священник и цирюльник «пленят» Дон Кихота, они начинают тоже спор о о достоинствах и недостатках рыцарского романа. И приходят к выводу, что это гавно тупое. И такая компания Сервантеса против рыцарского романа действительно была весьма успешна. Действительно в Испании прекратилось увлечние этим жанром. И даже говорят, что до конца 20-го века никто не писал рыцарского романа, потому что считали этот жанр жутким зашкваром.

Кажется, что самой правильной оптикой для более глубокого анализа этого романа была бы историческая оптика и оптика католической философии. Но эта оптика к сожалению мне не доступна. Могу только сказать, что если и можно спорить о том был ли Дон Кихот современным романом, то после чтения романа создается однозначное ощущение, что он жил в современном государстве. Там есть практически современная полиция в лице Святого Братства Santa Hermandad, есть больницы, в том числе психиатрические, есть университеты, есть рынок художественной литературы с разными жанрами. Ну и что, если многое бюрократические функции на себя берет католическая церковь? Дон Гонсалес, кстати, серьезно критикует Набокова, который в своих «Лекциях о Дон Кихоте» утверждал, что в романе Испания показана не исторично. Все там исторично! И я видел фрагмент этих лекций. И как мне показалось там Набоков отстаивает линейный взгляд на развитие западной литературы, и для него Дон Кихот, это просто ступень в становлении жанра романа, вершинной он, по моему впечатлению, считает Флабера. Он как я понял после прочтения Дон Кихот Сервантеса это настолько гениальное произведение, что оно уже содержит в себе все будущие формы литературы. Поэтому лекции Набокова про Дон Кихота не рекомендуются. Вместо них для ознакомления с историческим сеттингом рекомендуется книга историка Элиота Imperial Spain: 1469-1716. Дон Кихот, кстати, изначально был идальго Доном Кихано. Идальго — это низший дворянский титул, типа Йомена или Джентльмена в Англии. И уровень идальго — это как раз оруженосец. Поэтому, когда идальго Кихано называет себя рыцарем, то он ведет себя не по росту. И это тоже часть юмора.



Мне кажется, что в советской интерпретации ключевой считалась сцена с освобождением каторжников. Из-из нее Дон Кихота считали чуть ли не каким-то прото-большевиком. И в этом взгляде что-то есть. Потому что как замечал анархист Лоренс Лабади, все родоначальники анархизма были аристократами или как минимум аристократами Духа. К их числу он относит Михаила Бакунина, Петра Кропоткина, Фридриха Ницще и Прудона. И мне кажется действительно между ими и Дон Кихотом многом общего. Например, когда Лон Кихот освобождает катаржников, то он апелирует к естественному праву, и то что он говорит очень мне напомнило идеи Руссо. Например он говорит, что люди совершают преступления по вине не зависящих от них факторов таких как плохое воспитание, слабая сила воли, экономическое положение, поэтому наказывать их не справедливо. То есть он в приниципе выступает против тюрем и рабства. Другое дело Санчо Панса. Он присоединяется к Дон Кихоту только потому, что тот обещает сделать его губернатором первой завоеванной им страны. Но, когда появляется перспектива, что эта страна будет в Африке, то Санчо Панса: «[Санчо] утешал себя, что его господин уже на пути к тому, чтобы сделаться императором, и вот-вот это сбудется: ведь он, разумеется, был уверен, что Дон Кихот женится на этой принцессе и станет, по меньшей мере, королем Микомиконским. Одно лишь огорчало его – то, что королевство это находится в стране негров и что люди, коих определят к нему в вассалы, будут чернокожие; впрочем, воображение его тут же указало ему недурной выход, и он подумал: "Ну и что ж такого, что вассалами моими будут негры? Погрузить на корабли, привезти в Испанию, продать их тут, получить за них наличными, купить на эти денежки титул или должность – и вся недолга, а там доживай себе беспечально свой век! Будьте спокойны, мы не прозеваем, у нас хватит сметки и смекалки обстряпать это дельце и мигом продать тридцать или там десять тысяч вассалов. Ей-богу, я их живо спущу, всех гуртом или уж как там придется, но только продам-то я черных, а вернутся они ко мне серебряными да золотыми. Нет, я не такой дурак, как вы думаете!"». Тут действительно видно, что мы оказались в той версии истории, где миром стали править такие Санчо Пансы. И вместе со своим практическим здравомыслием они принесли нам расизм, колониализм, рабство, промышленный капитализм, эксплуатацию человека человеком, разрушение экологии, империалистические войны, Освенцим, Бухенвальд, ГУЛАГ, yгобальное потепление, гендерное неравенство, запреты ЛГБТ и законы против свободы слова. А настоящие аристократы при естественном порядке отличались в первую очередь безупречным чувством справедливости. Таким чувством справедливости, внезапно, обладает и Дон Кихот. И это не важно, что он только идальго, а не кабальеро.



Можно развить дальше тему естественной аристократии до темы естественной монархии. Уверен, что во времена Золотого Века людьми правили короли, но они избирались как достойнейшие и справедливейшие члены общества. Представление о наследовании королевской власти и королевской крови появились намного позже, когда выбирать нормально стало невозможно. Раньше выбирать было легко, когда все знали всех, а потом люди стали просто для простоты считать, что все этические добродетели передаются генетически. Но как мы знаем сейчас — это было ошибкой. Исторические монархи это все такие же Санчо Пансы, но с купленными родословными и большим гонором. В действительности, например, Романовы происходили от румынских дрессировщиков медведей, а династия Валуа были мясниками. Поэтому я за революцию. Ведь Революция означает полный оборот круга и возвращение естественного порядка, что включает в себя возвращение естественной монархии и аристократии. Революция подразумевает возрождение монархии в истинном Платоновском смысле. При этих монархия короли скорее жрецы, чем правители в современном смысле. А те исторические монархи, которых мы знаем — это не монархи, конечно, а тираны. Поэтому, в соответствии с теорией подковы настоящий анархизм и настоящая монархия — это одно и то же. Истинный монарх должен отменить тюрьмы и капитализм. И вот, что касается Дон Кихота, то он как-раз не рыцарь короны, а странствующий рыцарь. И руководствуется он не целями короны, а идеалами странствующих рыцарей и идеалами любви к прекрасной даме. Это все можно считать высшими идеями, намного ближе к платоническому пространству идей, чем сиюминутные, ничтожные интересы государства.



Переходя, к теме прекрасной дамы. Дон Кихот совершает свои подвиги во имя прекрасной дамы Дульсинеи Тобосской. Но потом выяснеятся, что когда Дон Кихот говорит про Дульсинею Тобосскую, то он имеет в виду крестьянку Альдонсо Лоренсу, которая один раз ему улыбнулась. И оказывается, что это та еще корова. Вот как ее описывает Санчо: «Да я ее прекрасно знаю, – молвил Санчо, – и могу сказать, что барру она мечет не хуже самого здоровенного парня изо всей нашей деревни. Девка ой-ой-ой, с ней не шути, и швея, и жница, и в дуду игрица, и за себя постоять мастерица, и любой странствующий или только еще собирающийся странствовать рыцарь, коли она согласится стать его возлюбленной, будет за ней, как за каменной стеной. А уж глотка, мать честная, а уж голосина! Взобралась она как-то, изволите ли видеть, на нашу деревенскую колокольню и давай скликать отцовских батраков, и хотя они работали в поле, больше чем за полмили от деревни, а слышно им было ее, как будто они внизу, под самой колокольней, стояли.» И тут можно было бы долго иронизировать на тему «есть одна тян», но я не буду. Самое главное — это то как на это реагирует сам Дон Кихот. Он все это признает, но считает, что Дульсинею заколдовали волшебники. И тогда главной целью его странствий становится расколдовать Дульсинею. Похожим образом рыцарь печального образа реагирует и на случай с мельницами. То есть он признает в конце, что это мельницы, но утверждает, что это и вправду были гиганты, которых превратил в мельницы чародей Малобрин. То есть получается, что для Дон Кихота реальность находится в состоянии постоянной диффузии и привычные объекты они не зафиксированы в постоянной форме. Я бы назвал это Гераклидовой изменчивостью. И всякие бородатые зануды любят нам рассказывать про модерн и расколдовывание мира. Но если принять систему координат Дон Кихота, то расколдовывение мира как раз будет заключаться в возвращение мир с принцессами, гигантами и тому подобным. И мне кажется, что современные люди тоже живут в похожих координатах. Только из мир заколдовывают всякие рептилоиды и не дают им распространять правду про древних руссичей. Возможно полезно будет считать, что Дон Кихот прав насчет волшебников. Потому что как мы видим, он ближе к истине, к платоническому пространству идей. Сам У Берроуза тоже были конспирологических идеи насчет банды Нова, которые ставили его в похожие координаты. Что же касается практического здравого смысла людей вроде Санчо Пансы, то из фиксированное восприятие судьбы выучено под ударами реальности. А кто управляет реальностью? Злые волшебники, рептилоиды. Сам Сервантес по этому поводу писал: «Когда сама жизнь кажется безумной, кто знает, где кроется безумие? Возможно, быть слишком практичным — это безумие. Отказываться от мечтаний — это может быть безумием. Слишком много здравомыслия может быть безумием — и самое безумное из всего: видеть жизнь такой, какая она есть, а не такой, какой она должна быть!» И эта « жизнь, какой она должна быть» — это и есть в целом тот же самый платонический мир идей, о котором я писал.



В финале первого тома священник решает вернуть Дона Кихота на место в селения. И для этого он поступает как даже не настоящий психоаналитик, а как психоаналитик из фильмов. То есть пытается разыгрывать сцену из рыцарских романов. И для этого он находит богатую крестьянку Доратею, и заставляет ее разыгрывать из себя принцессу Микомикон. Дон Гонсалес поясняет, что на испанском это значит примерно «принцесса Макака Макаковна». И вот, что я хотел бы тут отметить. Что у Сервантеса священник обычно выступает голосом разума. Но он говорит, что Дон Кихот крайне умен, и всегда прав, когда не сумасбродствует. То есть, возможно, то как он поступал с каторжниками, и с мельницами, все это было крайне правильными поступками. А еще священник рассуждает о возможности влиять на реальность с помощью художественного вымысла. Но об этом я напишу в следующем посте.



И есть определенное противоречие в том, что с одно стороны Сервантес делает Дона Кихота аватарой рыцарских романов, которые он критикует, а с другой стороны делает таким носителем мудрости и справедливости. Но надеюсь эти противоречия мы сможем разрешить в следующий раз.