Штаты называют страной демократических свобод. Америка считается местом, где лучше всего соблюдаются права человека. Так ли это? На взгляд Игоря Ротаря, переехавшего из Москвы в калифорнийский город Сан-Диего, не все так однозначно. В рамках цикла статей о соотечественниках, перебравшихся жить за границу, он рассказал «Ленте.ру», зачем американским полицейским темные очки и что общего между СССР и США.

Я родился в диссидентской семье и с детства восхищался США. Увы, перебравшись на ПМЖ в эту страну, я с удивлением обнаружил, что не чувствую себя здесь существенно свободнее, чем не только в России, но и даже в канувшем в Лету СССР. То, что я здесь увидел, оказалось похожим на описанное Эдуардом Лимоновым в эссе «Дисциплинарный санаторий». По мнению писателя, в реальности и американская, и советская система были очень похожи. В обеих на граждан смотрели как на пациентов психиатрической больницы, которыми можно управлять с помощью как грубого (СССР), так и мягкого (США) насилия. Причем «пациенты» настолько послушны, что наказывать их приходилось достаточно редко, а хорошее поведение можно было поощрять небольшими подачками. Рассмотрим, как устроен американский дисциплинарный санаторий.

Не держите руку в кармане

Даже чисто внешне американские полицейские выглядят достаточно устрашающе: пистолет, дубинка, наручники и непременно темные очки. Последние не обязательно надеты, но они всегда есть в ассортименте предметов, необходимых работникам силовых структур (не только полицейских, но и военных, пограничников, таможенников). Как мне кажется, когда не видишь взгляд полицейского, он выглядит более устрашающе, чем и пользуются стражи порядка в экстремальных ситуациях.

Вообще, по крайней мере с российской точки зрения, копы могут унизить человека без объективной причины. Так, с каким бы нелепым и бестактным вопросом к вам ни обратился полицейский, вы обязаны ему ответить. В случае «отказа от сотрудничества» (это официальный термин) страж порядка имеет право доставить вас в участок. И обязательно наденет на вас наручники — только так привозят в участок, даже при самом незначительном правонарушении. Если же человек пытался скрыться на автомобиле от полиции, но ему это не удалось, то он обязан, выйдя из автомобиля, встать на колени и поднять руки вверх.

К слову, до переезда в США я считал паспорт порождением советской тоталитарной системы и думал, что в свободной Америке люди спокойно обходятся без документов. В действительности, хотя в США и нет внутренних паспортов, предъявлять заменяющее его водительское удостоверение приходится значительно чаще, чем в России.

Более того, иностранцы обязаны ходить с паспортом постоянно. В пограничном с Мексикой Сан-Диего за этим следят достаточно рьяно. Однажды я забыл паспорт дома, и мне пришлось целый час просидеть в камере для задержанных в пограничной части. На прощание у меня взяли отпечатки пальцев и посоветовали впредь не выходить из дома без столь важного документа.

Все знают и о неоправданном применении американскими полицейскими оружия. Хотя, конечно же, во многих случаях (например, как с убитым в Фергюссоне подростком) было бы гуманнее оцепить местность и вступить с подозреваемым в переговоры (именно так поступили бы стражи порядка и в СССР, и нынешней России). Тут же полицейский может тебя застрелить только за то, что ты сунул руку в карман.

Однажды среди бела дня я направился к полицейской машине, держа по старой вредной привычке руку в кармане куртки. Неожиданно, почти как в голливудском боевике, из машины выскочил полицейский и с криком «Ни с места!» направил на меня пистолет. Узнав, что я иностранец, который всего лишь хотел спросить дорогу, страж порядка смягчился. Он объяснил мне свое странное, с российской точки зрения, поведение: есть вероятность, что человек, держащий руку в кармане, может выхватить пистолет. Коп честно сказал, что если бы я не остановился, он бы выстрелил. Второй такой прокол произошел у меня на вторичной проверке на таможне. После того как я не услышал требование вынуть руку из кармана, пять человек бросились на меня, с силой прижали к столу и грубо обыскали.

Не забывайте об антироссийской линии!

Да, конечно, в США нет цензуры в советском понимании этого слова. Но, как говорят сами американцы, существует softpower (мягкая сила): материал, написанный не в стиле мейнстрима, просто не опубликуют в сколько-нибудь значимом американском СМИ.

Как журналист я довольно много сотрудничал с американскими изданиями и знаю ситуацию не понаслышке. Расскажу о тех темах, которыми занимался сам. Так, например, во время войны в Югославии невозможно было написать статью, хоть частично оправдывающую действия сербов. А в нынешней ситуации в восточной Украине, естественно, безоговорочная правда — на стороне украинцев, противостоящих «российской оккупации».

Хотя формально американские журналисты и пытаются быть «объективными и нейтральными» (декларируемый принцип западных СМИ), в реальности статьи получаются «черно-белыми», четко выражающими позицию одного из участников конфликта. Когда я работал в одной правозащитной организации, отслеживающей нарушения прав верующих, я должен был всегда давать две точки зрения: пострадавших верующих и властей. Но и я, и редактор заранее знали, что мнение властей будет представлено неубедительным — ведь если бы власти были правы, то мы бы эту статью просто не напечатали, так как нашей задачей было информировать именно о нарушениях прав верующих.

Может, и менее грубо, но и в массовой американской прессе действует тот же принцип. Скажем, можно процитировать кого-нибудь из украинских сепаратистов, однако это мнение не должно «перевешивать» точку зрения защитников территориальной целостности Украины.

Интересно, что редактор никогда не скажет тебе, что такой-то материал не проходит по цензурным соображениям. Тебе попросту объяснят, что статья «слабовата, тема не раскрыта». Как правило, редактор и сам в это верит.

Впрочем, бывают и исключения. Во время войны в Югославии мне удалось опубликовать статью, где объяснялись причины ненависти сербов к США и любви к России. Правда, обычно меня печатали без всякой правки, а тут задали около десяти уточняющих вопросов, но в конечном итоге материал все же вышел. В моих статьях о войне на востоке Украины редакторы политологических изданий самовольно правили слово «ополченец» на «сепаратист», а ДНР и ЛНР заключали в кавычки. Но все же и здесь мне иногда удавалось избежать цензуры. Например, один из политологических фондов опубликовал мой репортаж из Донецка, в котором я объяснил, почему местные жители уже никогда не согласятся вновь жить на Украине. Однако эти мои «успехи» критически оценивали сами американские журналисты: «Да, конечно, интересно узнать, что думает враг. Но такое могло быть опубликовано лишь в небольшом издании, рассчитанном на профессионалов. В массовом издании такое бы не напечатали никогда».

Как я уже говорил выше, определенная цензура существует и у политологов (хотя, казалось бы, им-то как раз необходимо знать правду, пусть и неприятную). Не исключено, что эта странность объясняется достаточно прозаичными причинами. После распада СССР финансирование советологических центров существенно ослабло, и чтобы сохранить хоть какие-то ручейки денег, специалисты по России просто вынуждены раздувать идею об опасности и непредсказуемости Кремля.

«К сожалению, наша деятельность предельно политизирована. Мой совет: если хотите работать в США, не забывайте об антироссийской линии», — сказал мне один знакомый американский политолог.

Новый Советский Союз?

Даже несмотря на все описанные выше ограничения, еще лет тридцать назад США были все-таки более свободной страной, чем Советский Союз. Однако, как свидетельствуют сами американцы, в США регулирование жизни усиливается более быстрыми темпами, чем в Европе, и атакам подвергаются в первую очередь «греховные» свободы. Америка все больше напоминает Советский Союз, славившийся своим ханжеским целомудрием.

Курить в США нельзя не только в ресторанах, но и в парках, на пляжах и пешеходных улицах. Есть даже целые города, где эта пагубная привычка запрещена повсеместно.

Не многим лучше дело обстоит и с выпивкой. В питейном заведении, например, вам ни за что не подадут две кружки пива сразу — а вдруг вы резко опьянеете уже от одной! После одиннадцати часов вечера жизнь в Сан-Диего, где я живу, замирает. А в час ночи закрываются и последние бары. С этого времени продажа спиртного запрещена до утра, причем не только в питейных заведениях, но и в магазинах.

А уж «снять» в Сан-Диего проститутку решится лишь редкий камикадзе. Каждая десятая жрица любви — это переодетый полицейский. В США «покровительство проституции» — серьезное правонарушение. Совершивший его проведет около суток за решеткой, после чего заплатит солидный штраф. Впрочем, в Сан-Диего власти придумали и более хитрое наказание. У любителей платной любви конфискуются на несколько месяцев автомобили, рассматриваемые как «орудие преступления».

Когда в отдаленном кемпинге в пустыне я зашел в магазин босиком, его хозяин немедленно сделал мне замечание. По его мнению, я был одет неприлично. Мне в тот момент почему-то вспомнился далекий тайский остров, где объевшаяся наркотических грибов западная молодежь раздевалась догола прямо в ресторанах. Не скажу, что я одобряю такой стиль поведения, но в тот момент Таиланд показался мне милее скучно-чопорных Штатов.

Экстрим как бегство

«Юношам империи времени упадка снились постоянно то скатка, то схватка: то они в атаке, то они в окопе, то вдруг на Памире, а то вдруг в Европе», — пел о Советском Cоюзе Булат Окуджава. И мне кажется, что песня советского барда применима и к современным Штатам.

Сегодня американцы просто помешаны на спорте. И очень многие предпочитают именно экстремальные его виды: гонки на мотоциклах, дельтапланеризм, скалолазание, марафоны в пустынях.

Многие янки платят большие деньги за «курсы выживания», где их учат, как прокормить себя, оказавшись на необитаемом острове без еды.

Достаточно много среди американцев и дауншифтеров: человек селится где-нибудь в горах и живет как отшельник, практически не общаясь с внешним миром, или же и вовсе покидает страну и оседает где-нибудь в джунглях Латинской Америки.

Похоже, что и чрезмерная любовь к экстремальному туризму, а также бегство от цивилизации — это лишь своеобразная реакция на зарегулированность местной жизни.

Кстати, я не хочу, чтобы показалось, будто мне Штаты не нравятся. Хорошая страна: богатая, трудолюбивая, незлая, красивая и удобная. Только при чем тут свобода?