Известный адвокат, специализирующийся на семейном праве осторожно анализирует недавний визит органов опеки одной малоизвестной болотной активистке, ставший очередным поводом для антиювенальной истерии.

Отсюда: Случай Бароновой. Другими глазами

“Подчеркну, что я пишу сейчас не про Машу Баронову. Не по той причине, что не могу про неё написать. Просто потому, что сам я участником событий не был, и судить о том, что и как — могу лишь понаслышке. Итак, совпадения — случайны, все события являются вымышленными.

Жила-была в Южном Тушино в Москве женщина Мария. Мама. Жила-была и случилось ей заняться оппозиционной деятельностью.

...

И днём в понедельник раздаётся звонок в дверь квартиры Марии: органы, говорят, опеки. Вежливо довольно говорят, не кричат, не ломятся в дверь, просто звонят.

Мария — что сделала? Разумеется, испугалась. А вы бы не испугались? И вы бы испугались. Это вам не обыск, это (потенциально) за вашим ребенком пришли. Мария испугалась. До истерики, наверное, испугалась. Написала в твиттер, написала в ЖЖ — получила реальный ответ: не открывать дверь. Женщины из опеки ушли.

Но Мария (повторюсь) испугалась. И поэтому (вероятно, из-за излишнего возбуждения этой ситуацией) открыла дверь и что-то там вслед тётям из опеки прокричала. (Угрожала! Наверняка обещала затравить их через интернет.) Эмоционально. «Как я умею», — пишет в жж.

Теперь уже испугались женщины из опеки: говорят, Мария вышла на них покричать в маске (кремом на лице). Ну и слова страшные: газета, прокуратура…

Потом Мария позвонила в орган опеки. И сказала: нет, вы всё-таки приходите.

И снова отправились тётушки из опеки в дом Марии. Им показали аккуратный дом, комнату ребенка, книжки, рассказали, что ребенок ходит в два (зачем в два?) детских сада, а отец ребенка живет отдельно, и ребенок сейчас на даче… Это то, что услышали сотрудники опеки.

Мария излагает эту историю по-другому эмоционально окрашено, но суть — та же, вопросы — те же, отличается только реакция сотрудников, или реакция на эту реакцию.

Потом Мария вспомнила, что не переписала фамилии сотрудников органов опеки и стала требовать удостоверения. Они же их (вроде) уже показывали, и не хотели показывать второй раз. Я не знаю, как там дальше, но Мария закрыла дверь и не выпускала их из дома.

Мария сама про закрывание двери и не выпускание ничего не пишет. Как было — не знаю. И вообще, про те слова, которые стороны друг другу наговорили — можно долго обсуждать, но все это будет вопрос веры. Верите ли вы в одну версию, или в другую. Или ни во что не верите (что правильно — скорее всего, приукрашивают обе стороны), но смотрите на некие объективно известные обстоятельства.

Результат: орган опеки бомбардируется телефонными хулиганами, которые звонят и, как шестиклассники, ругаются матерными и не очень словами в трубку. Интернет ощетинился фотографиями членов семей сотрудниц органа опеки, и те, реально, просто боятся.

Акт обследования (насколько известно мне) «хороший», то есть просто описано всё то, что вы видели на фотографиях Марии и знаете с её слов. То есть в этой части заявление соседа (я знаю его фамилию) не подтверждается.

Однако, Мария его фамилию не знает. И заявления его не видела. И акта обследования на руки не получила.

А надо бы. Надо бы прийти в орган опеки (самому или прислать представителя с доверенностью) и получить и акт, и копию заявления соседа — и разбираться уже с соседом.

Я не знаю, что это за человек, и почему на Марию написал кляузу. Соседи — это отдельный вид людей. Кто ж знает, что ваша привычка ходить в туалет босиком по полу в 2 часа ночи бесит его больше, чем его же «сигналка» на авто, которая будит весь дом?

А тем более, если вы живёте на одной лестничной клетке…

Что делать?

1. Получать акт (он, похоже, уже готов), копию обращения соседа.

2. Решать, что делать дальше с этим всем богатством.

Если это клевета — в суд.

Что до органов опеки, то в данном конкретном случае я думаю, что если их и «использовали», то в тёмную”.

Причём, скорее всего не пресловутая кроваваягебня, которая непременно довела бы дело до конца, а скорее всего как раз болотники с целью медийного эффекта. Только им выгоден бессмысленный для властей пиар дурацкой истории одной бешенной болотной мамки.

Что произошло?

Кто-то написал анонимку, что болотница мучает своё чадо.

По инструкции органы опеки обязаны проверить сигнал. Они и пришли с проверкой. Начитавшаяся баба устроила истерику в интернете с просьбой дать совет, как ей победить свирепую гэбню в лице ювенальной юстиции. Не дождавшись результатов проверки. И даже не открыв дверь. (Чем то напоминает известную историю, когда другая бешенная мамка лечила свою умирающую дочь советами из интернета. Которые состояли в основном в том, чтобы не верить путинским медикам и ни в коем случае не вести её в больницу. Дочка благополучно скончалась без медицинской помощи от пневмонии у дуры на дому.)

Впоследствии баба, видимо, посоветовавшись с адвокатами, таки пригласила опеку в квартиру. Опека дала вполне благоприятное заключение о ксостоянии вартире болотной психопатки и её чада. Тоесть, признала анонимку необоснованной. Просто выполнили свою работу.

Но истерика в интернете сделала своё дело. Тёток с опеки стали преследовать. Их адреса каким то образом сделались всеобщим достоянием. Что в свою очередь может стать основанием для уголовного дела. Опять же против бешенной мамки.

Теперь понятно, для чего медийная пятая колонна раздувает истерию против фантома ювенальной юстиции?