Раз уж я ознакомился с последними достижениями отечественной философской мысли по разрешению проблем аналитической философии, то надо бы свои впечатления как-то резюмировать. Поскольку это именно впечатления, а не детальный разбор, прошу сей опус так и воспринимать – впечатления по мотивам, не более, и отношение к отмеченной статье равно как и к приведенной ниже книжке имеющий касательное.


Так вот, есть течение в аналитической философии, развиваемое австралийским философом Д. Чалмерсом, десять лет назад написавшим труд с броским названием «Сознающий ум», близкое эпифеноменализму Гексли. Этот современный эпифеноменализм признает особый статут сознания человека, одновременно считая его порождением «функциональных схем мозга», но, как и положено эпифеноменализму, отрицает действенность ментального на физическое, материальное. За ненадобностью, как лишнее.

Тем самым, конечно, отрицается действенность ментального настоящего. Да это настоящее тут и не нужно вовсе. Человек коррелирует свое поведение с прошлым. В настоящем – «ментальное состояние», но оно не определяет физическое поведение, а лишь отслеживает прошлое, и приводит себя, то есть, сознание человека в соответствие, гармонизирует. Действует же в настоящем физическая причина… Ну, электрончик пробежал - человек пукнул, а не то чтоб по желанию электронов в нужное место напустить. Нет, все строго по физике. Такая вот фенька аналитической философии.

И для нее такое, например, возможно обоснование. Возьмем наблюдение за поведением людей. Как и в случае наблюдений за прочими вещами, мы можем найти определенные закономерности и даже законы, которые позволяют в определенных случаях-ситуациях предсказать поведение человека исходя исключительно из наблюдаемого, то есть, физического. Неподверженные предсказанию ситуации тогда можно отнести на непознанность законов этого мира, и поведения людей, в частности.

Собственно, таков обычный подход к физическому миру - если мы чего-то не понимаем, это только потому, что не знаем, а не потому, что законов нет. Мы тем настойчивее исследуем, наблюдаем физическую реальность, при этом обнаруживая и формализуя ее законы. Так и тут, люди тоже вещи, хотя и не без странностей. Главное, что мы что-то в поведении людей понимаем. Поэтому внимательный наблюдатель нередко может логически объяснить и даже предсказать их поведение, анализируя всего лишь изменения в положении вещей. Отсюда две возможности:

1. считать, что другие люди движимы той же логикой, что и наблюдатель, то есть, что понимание их движения обусловлено тем, что мы одинаково думаем и сознательно воздействуем на физическое – свое тело.
2. считать, что причиной движения людей является исключительно наблюдаемое нами физическое, что действенны лишь физические причины, а думают ли при этом наблюдаемые нами люди или нет, то неважно, ментальность людей не является непосредственной причиной их поведения.

Эпифеноменализм выбирает второе на том основании, что чужое сознание мы не наблюдаем, а объяснять поведение людей уже можем (а далее будем все лучше и лучше) и без этого допущения. При этом сознание как таковое не отрицается! Напротив, именно здесь, в отличие от многих других концептов аналитической философии, оно признается особой реальностью. Просто роль сознания (или «ментального состояния») человека сводится лишь к самокорреляции с прошлым. А действует в настоящем лишь физическое, все в настоящем подчинено физическим законам...

В чем смысл такой позиции? Смысл для аналитической философии громадный. Не разрушая основ аналитического подхода, ментальное учреждается как особая реальность, выводимая из физического, но не сводимая к нему. Эта такая реальность, куда есть только вход, но нет оттуда выхода. Стыдливый дуализм, но он позволяет многое: с одной стороны, признать, наконец, очевидное - ментальное как особую реальность. А с другой стороны - сохранить принцип «каузальной замкнутости» физического мира и "первичность" материи.

Действительно, если бы был второй выход – в материальность - то возникли бы сложности с каузальностью физического мира, более того, тогда бы не удалось ограничиться «особостью» этой ментальной реальности, а пришлось бы признавать ее как полноправную. Ведь в этом случае не только материя воздействует на идеальное (тут уж застенчивая «ментальность» летит к черту), но и само идеальное - на материальное. Равноценность.

Это если логически рассуждать. Но аналитическая философия еще не ведала искусства наших философов, взращенных в ментальности диалектического материализма. Конечно, им за времена реформ пришлось забыть про свой язык и своеобычную логику гегельянства, но инстинкт так просто не перестроишь. А это посильнее любой логики, и железную логику эпифеноменализма сшибает на раз. Итак, посмотрим, как это делается.

Финт чемпионский, признаю без обиняков. Сначала принимается и действенность физических законов, и то, что с их помощью можно объяснить поведение людей. Но тут же замечается, что все физические законы это порождения нашего ума. Более того, в уме они и сохраняются. Следовательно, чтобы им «действовать» и определять будущее поведение человека, они должны быть представлены, задействованы в настоящем ментального. А значит, ментальное настоящее нельзя исключить из рассмотрения, и нельзя считать, что оно само не действует на физическое. А раз на физическое действует, то ментальное тоже является физическим, просто для наблюдателя неопределенным. (Тут я снимаю шляпу и вежливо кланяюсь).

Как видим, предложенный концепт формально (точнее, создавая иллюзию формы) сохраняет физический детерминизм в поведении человека – ведь кругом «физика» - сводя ментальное к особому материальному, просто не полностью детерминированному на макроуровне. Для этого вводится понятие «незавершенных» материальных систем». То есть, сознание как бы полноценно соучаствует в физическом, являя собой своеобразное (неопределенное, незавершенное) состояние физического, и как таковое физическое оно и детерминировано (в пределах своей неопределенности), и действенно на другое физическое. И вот благодаря этим особым состояниям физического, а именно, «ментальным состояниям» мы можем чувствовать-соображать.

Все бы хорошо, но возникает вопрос – что разрешает-завершает неопределенность? И почему именно так, как нам хочется, а не эдак? Если разрешает неопределенность настоящее физическое – как щель для «неопределенного» электрона – то в чем смысл выделения неопределенного ментального состояния? Чтоб нам было чем подумать? Но чтобы вы там ни надумали, а пожалуйте «в щель». Поэтому это вариант чистого эпифеноменализма, ведь мы приходим к определяющему поведение физическому и никакого «нам хочется». Точнее, хочется то хочется, но не можется.

Следовательно, завершение неопределенности, причем именно так, как нам хочется, обусловлено исключительно внутренними процессами в неопределенности физического. Но тогда почему эти состояния зовутся физическими (материальными), если физикой не описываются и настоящему материальному, вообще говоря, неподвластны? Воля, которая ворочает и направляет ментальное в его материальной неопределенности, почему материальна? А «прото-желания», что перестраивают геном, на каком основании считаются материальными?

Получается, что ментальное включается в материальное и физическое сугубо волюнтаристским путем. Нам так хочется… Ну, так бы и говорили – это «высшая форма организации материи», потому еще незавершенная и неопределенная. Высшая форма организации, и точка.

Стоило бы добавить – а высшей формой организации аналитической философии с этих пор является диалектический материализм. И точка.

---

Господа, не берите слишком близко, это я так развлекаюсь. Настроение. И процесс еще идет… до колик доводит. Не исключено внесение дополнений, смещение акцентов и даже существенная корректировка… там много чего.