Алексей Лидов:
...Для меня Византия и ее традиция связаны с понятием иконического сознания. Это восприятие мира не как окончательной материальной реальности, а как образа другого мира.
Это различие между иконой и религиозной картиной. Но есть и более интересные и, в некотором смысле, парадоксальные примеры. Русская классическая литература. Ее главная особенность, на мой взгляд – это как раз иконическое сознание, будь то Толстой или Достоевский, если мы подумаем, чем они отличаются от Золя или Бальзака. Именно тем, что они, передавая мир, передают его как образ, который предполагает наличие другой реальности.
...Иконическое мне представляется фундаментальным понятием для описания византийской культуры. Насколько оно только византийское, не уверен. Но можно говорить о специфической византийской иконичности, которую можно отделить от другой. Икона – это образ-посредник, который служит средством коммуникации между мирами, а не просто иллюстрирующим изображением.
Мне представляется, что для нашей культуры византийское наследие – это главный фокус, который пока находится на периферии сознания.
Византийский миф и европейская идентичность


Иконическое = платоническое в плане восприятия реальности. И это совсем иное восприятие тварного мира, чем у современного цивилизованного человека. Когда дольний мир зависает между горним и человеком как икона в углу. 

Не мир "отражается" в сознании, но ЧЕРЕЗ (сквозь, посредством) него усматривается то, что не есть ни этот мир, ни само сознание. Стало быть, открывается возможность преображения (человека и мира). При этом мир это именно что "окончательная материальная реальность" как окончательна и материальна икона, тут автор слегка заблуждается. Каждый миг она окончательна, но, конечно, живет. Тварное окончательно как сотворенное. Но изменяется. А более важно, что видится по-другому.  

А вообще, очень интересная лекция. И вырисовывается, вроде, продуктивный подход. Методологам должно бы понравиться.

...мы можем убедиться, что предикаты и атрибуты Бога претерпели в рассматриваемых трактатах Григория Паламы известное абстрагирование и субстанциализацию. Предикаты и атрибуты описываются посредством глагола («действует»), причастия («действующий») и прилагательного («благой»), требующих, в качестве своего определения, наречия (как?). Отглагольное («действование») и адъективное («благость») существительные предполагают, в качестве определения, прилагательное и причастие (какой?). 
...Не представляющие собой решительно никакой реальности, помимо реальности своего Субъекта, предикаты и атрибуты Бога становятся, в субстанциализированном виде, отличной (διενηνοχυῖαν ὁπωσοῦν) от Бога, но нераздельной с Ним (οὐκ ἔστι διαζεῦξαι) реальностью[15]. — Соответственно, не описывающие ровно ничего, кроме действий, состояний и качеств Субъекта, глаголы, причастия и прилагательные используются, в субстантивированном виде, для описания тех же действий, состояний и качеств, однако же абстрагированных и возведенных в ранг какой-то реальности, чем ни действия, ни состояния, ни качества Субъекта сами по себе не являются.

Это из последней статьи в рамках развернувшейся дискуссии «О некоторых проблемах интерпретации наследия святителя Григория Паламы».

Совсем недавно я писал созвучное (От имяславия к сущности), правда, касательно тварных энергий:

Имяславцем энергия вещи элементарно гипостазируется, аналогично тому, как это происходит с информацией в светской моде. Право, у него же нетварный логос(энергия) творит не вещь с ее энергией, а как бы вещь плюс тварную энергию. Увы, такому пониманию способствует сама догматическая позиция, в которой недостаточно прояснен вопрос об энергии тварной вещи (ипостаси), но подчеркивается созерцание в вещи энергий ее тварной сущности. В принципе, это понимаемо, но нужно быть весьма осторожным. А у Имяславца здесь где-то и "проскакивает". Вот философы-информационщики, берясь объяснять сознание с помощью информации, тоже «созерцают» в сознании информацию как нечто самостоятельное, а не как аспект того же сознания. Видимо, это некое общее повреждение ума...

Тогда я намеренно акцентировал внимание на манипулирование тварной энергией, поскольку к этому естественным образом приводит имяславие, что и продемонстрировал в той дискуссии Имяславец. Все же на игры с энергией Божественной в догматах заложен строгий заперт, хотя паламизм к этому и подталкивает со страшной силой. Опасное учение. В смысле возможных интерпретаций, разумеется (а неопасные интерпретации совершенно бесполезны, ничего не дают дополнительно к пониманию Троицы, если по-честному). Раньше деревенские старушки верили в Николу бога, он был главным. Теперь интеллигентки в энергии, ага. Это секси. Поэтому мне совершенно не удивительна интерпретация и такая, по логике вещей я бы даже с ней согласился:

...уточняя свое заявленное ранее противопоставление позднеантичного и позднесредневекового неоплатонизма (а к нему принадлежали Иоанн Экхарт и Григорий Палама), я обращаю внимание не только на то, что во втором отсутствовал мифопоэтический ряд первого, но и на то, что второй сублимировал учение об эманации, заменив сущностную (натуральную) эманацию на эманацию смысловую... 

А также из другой статьи той же дискуссии и того же автора о генезисе имяславия:

Слова суть произведения и результаты Божественных энергий и содержат нетварные Божественные энергии в своих тварных звуковых и графических оболочках. В слове тварное вполне совместимо с нетварным... Такой перенос вопроса из сферы онтологии, как он поставлен в богословии Паламы, в сферу лингвистики, как он поставлен у имяславцев, стал результатом «linguistic turn», общего интереса к реальности языка, свойственного русской философии начала XX в.

Так как творения толкуются Паламой как произведения и результаты энергии, а энергия, по Паламе, содержит их «смыслы» (λόγοι) и «образцы» (παραδείγματα)[36] (ср. с «Exempla», «Paradigmen» Г. Сузо), то это является общим основанием и оправданием положительного богословия, когда Бог нарекается «из всего» (ἐκ πάντων) сотворенного, хотя, вследствие превосходства Причины над следствиями, в несобственном смысле (καταχρηστικῶς).

Оттуда же смешное:

Интересно, отчего к термину «энергия» отец Диодор благосклонен, а термин «информация» (informatio, informare) поздних схоластов, Майстера Дитриха и Майстера Экхарта у него вызывает шок? Впрочем, чтобы помочь отцу Диодору избежать нежелательных ассоциаций, буду пользоваться термином «информацио».

Пока по всей дискуссии я лишь бегло пробежался, но уже обратил внимание на два характерных момента, мне важных. Ой как не любят Платона, ой как боятся признать его за исток, ой как его мешают с неоплатониками. Поэтому и за диалектику принимают гегельянство, по умолчанию и как бы естественно.

подходящая цитата из Максима Исповедника:

"Для обладающих [духовным] зрением весь умопостигаемый мир представляется таинственно отпечатленным во всем чувственном мире посредством символических образов. А весь чувственный мир при духовном умозрении представляется содержащимся во всем умопостигаемом мире, познаваясь [там] благодаря своим логосам. Ибо чувственный мир существует в умопостигаемом посредством своих логосов, а умопостигаемый в чувственном - посредством своих отпечатлений. <...> И если невидимое зрится посредством видимого, как написано, то для преуспевших в духовном созерцании легче будет постигнуть видимое через невидимое. Ибо символическое созерцание умопостигаемого посредством зримого есть одновременно и духовное ведение и умозрение видимого через невидимое. Ведь сущие, делающие явными друг друга, должны всегда иметь истинные и ясные отражения один другого, и связь между ними должна быть незамутненно чистой" (Мистагогия, II).

Расслабтесь, и у вас получится складно. Если же потом чуть напрячься, то текст прочитается еще и абсолютно логично.  А я тем временем разбираюсь в прошедшей беседе с Тугодумом... чегой-то наговорил я там не так складно, да и позамысловатей. 

Благодаря френду valery-pavlov@lj познакомился с очередной статьей писателя Быкова, что опубликована в Известих в конце прошлой недели. Пообсуждали немного... Решил отголосок у себя сохранить. Но не потому что так уж интересен сей казус сам по себе, а потому что он ложится в ощущаемую мной все сильней всеобщую тенденцию сознательного бегства от того, что можно назвать подлинным. По крайней мере, объяснять многое из вокруг происходящего элементарным недомыслием или обостренной чувствительностью некоторых игроков к потребностям политмомента у меня уже плохо получается. Такое впечатление, что люди просто стали бояться называть вещи своими именами, потому и недомысливают, производя ерунду, а не только потому, что они глупы или, напротив, в себе слишком умные. Обратил на это внимание еще весной, когда популярный затейник amoro@lj уподобил Путина старой лошади Канта. А ведь почти буквально так и произошло - описанное Кантом отношение человека к лошади он преподнес за основу кантовской этики в приложении для политики. Сильней всего поразило, что это стали обсуждать в "философской среде". И вроде все всё понимали, но дискурсу не дали умереть, не говоря уж о том, чтобы кто-нибудь замахнулся убить. Теперь вот Быков свое либеральничание оправдывает авторитетом Бл. Августина. Боже, идеолог святой инквизиции и либерал! Поэту, конечно, простительно, у него это искренне, ему не нужно открывать политический клуб. И все равно заплатки видать, когда заплатки шьют белыми нитками, даже  если их шьют не по нищете интеллекта и очень художественно. Тут мне могут возразить, что постмодерн давно уже ввел в моду заплатки на видном месте. Согласен. Сам без стыда хожу в штанах с дыркой. Но в области общественной мысли прорехи старались скрывать. Ой, обманывать-то всегда обманывали, однако... с трудом. То есть, чтобы обмануть, надо было трудиться. А когда все знают, что все друг друга обманывают, это не труд, это игра. Принципиально разные вещи. Поэтому нужно обязательно объявить - мода такая, в этом будем ходить, и так будем жить. Понарошку. И ничего, что на дворе модернизация, а от постмодерна в модернизации раздирает мозги, мол, так оно все и задумано...  Хорошо. Карнавал. Кто-то примет всласть, кому-то ляжет в масть. Переживем. Но тогда чего вы клянете советскую власть? Мы при ней минимум десять лет таким образом жили. И таки пережили, прикончили ее известно как.

Что же касается Августина( Read more... )

как многое зависит от мировоззрения, личного опыта, образа мыслей и видится  вплоть до наоборот. Это к избранию Патриарха тезисно высказался Павел. А я дал обратную трактовку: 

1. Все движущее общество вперед обречено быть в самой важной своей части в Церкви.
Поскольку сегодня у нас наиболее остра проблема мировоззрения. А никто толком ничего предложить не может, и даже не видно за что можно уцепиться. Единственная надежда на глубочайшее осмысление истоков нашей культуры. Возвращение к "грекам", да. Об этом, кстати, вещал и новый Папа (Римский) в одной из своих первых речей. А это без Церкви практически сделать невозможно. Разумеется, тут многое зависит от самой РПЦ. Поэтому такое внимание к выбору Патриарха. Догмы - всегда современны, а догматизм мышления - выбросить на помойку.

2. Византийская доктрина симфонии церкви и власти (государства) - кардинально переосмысленная, поскольку нельзя вернуться в ту же самую реку, может явиться одним из реальных вариантов прорыва России в лидеры мировой цивилизации. Поскольку она честна. А честность ныне востребована.

3. Церковь у нас по конституции отделена от государства. Но не по смыслу. Точно как и общество не может быть отделено от государства по смыслу общества и государства. Или государство не должно вмешиваться в дела общества, общественных институций? Отслеживать можно, помогать можно, а вмешиваться нельзя? Интересное кино. Но пора бы избавиться от иллюзии, что мы в кино, и фильму нам прокручивает безупречный механизм, собранный где-то в германиях. Сами все. А для самостоятельной реальной жизни образец известен и назван давно - симфония та самая. Вне нее как раз и неизбежны преференции одним за счет других, а при должном исполнении получим симфоническое сосуществование различных церквей и государства.

пересказывает:
предыстория
кеносис 1
кеносис без номера
кеносис 2
кеносис 3
кеносис 4
кеносис: на полях (1)
кеносис 5
кеносис 6
кеносис 7
кеносис 8
кеносис 9

Для интересу достаточно глянуть две последние части. А я, признаться, особой ереси, фундаментальной, онтологически неприемлемой, пока у них не обнаружил. Но ведь очень важно как сказать. И догмат можно изложить непотребными словами, исковеркав суть...

Из XV письма Максима Исповедника:

"Стало быть, плоть Бога-Слова не есть ипостась."  Но эта плоть "...по ипостаси сделалась собственным свойством Самого Бога-Слова..."
 
Что же такое "не есть ипостась" и одновременно свойство Логоса "по ипостаси"? А это, очевидно, Его ипостасная идиома. Ибо ипостасная идиома не есть ипостась – и в том смысле, что эта идиома не есть особенность этой ипостаси как именно ипостаси, но особенность природы, обнаруживаемая в этой ипостаси. Ипостасными идиомами можно лишь характеризовать ипостась, выявить характер, не саму личность.

В цитате Максим Исповедник обращает наше внимание на отличие между ипостасью и воипостазированным - в данном случае плотью как элементом воипостазированной Логосом природы человека. Воипостазированное "само по себе отнюдь не существует, но лишь усматривается в другом", то есть, в той ипостаси, которая воипостазировала иную природу.

Один и Тот же Христос – Бог и человек - и одна Ипостась. У этого человека как бы нет своей ипостаси, точнее, Божественная ипостась становится ему своей. Но в Богочеловеке люди глазами видели не Логос, не к Логосу руками прикасались, они ощущали плоть самого натурального человека как явление Логоса, воспринявшего человеческую природу, и людьми в Логосе усмотренную. Поэтому Логос и нам явленный Логос для нас Один и Тот же, как оно и по сути есть*.  

Логос воспринял человеческую природу во всей ее полноте и потому Он является людям после воплощения подлинным человеком - по природе – Иисусом Христом. Но Логос и после воплощения остается истинным Богом во всей Его полноте - и по природе, и по ипостаси - поэтому ни Божественные природа Его, ни ипостась Его не меняются**.

Нелишне подчеркнуть, что такое толкование ипостаси ничуть не противоречит  Халкидонскому оросу, напротив, делает его  понимание  логически непротиворечивым, прежде всего, снимая противоречие между реальной плотью реального человека Иисуса Христа и Иисусом Христом как Логосом, как Божественной ипостасью.

Истинно, (учим исповедовать) не рассекаемым или различаемым на два лица, но Одним и Тем же Сыном и Единородным, Богом-Словом, Господом Иисусом Христом.

__________________________________________

* Поэтому иногда говорят - ипостась Богочеловека. А вот «Богочеловеческая ипостась» звучит нехорошо, будто, она составная. Св. отцы использовали термин «сложная ипостась», тоже, на мой взгляд, неудачный, но тому были хотя бы конкретно-исторические причины – у осмысления сложного есть своя извилистая логика, тем более, на фоне нешуточной борьба с оппонентами.

** Можно и так разуметь, что способность к воипостазированию множества природ (мы же знаем, где два там и многое) это есть ипостасное свойство Логоса, способа его Божественного бытия, Его личности, а Логос рассматривать как Божественную ипостась, соответственную всему множественному в тварном мире. В этом смысле для Логоса без разницы, совершилось уже во времени воипостазирование природы человека или нет. Сам Логос (как Божественное Лицо) не меняется, значит, не меняется Его ипостась. Что меняется тогда? Ипостасные идиомы. Характер.

Вот, в религиозные фанатики попал. Правда, "это еще ничего, а вот Холмогоров..."  Жуть, жуть. Изыди!  Ну, фашистом я уже был, перетрется и это.  Шутка в том, что нарвались мы с Речи на профессионального атеиста из МГУ. Прям типаж из моей незабвенной юности, ЛГУ. А и не думал, что такие еще водятся , считал, перемерли . Фиг.

Вот, дети. Говорите, не нравятся вам попы? Туповаты и прочее... А это намного круче, поверьте уж  мне. В том атеистическом журнале нашел ссылку на "прекрасный разбор" и прочитал: "Наука возможна если, и только если мы придерживаемся материалистического мировоззрения". Если, и только если...

И мне урок. Прочнее нужно строить Саркофаг. Народу в жж прибывает все больше и больше, давно уже не милашка-жежешечка. А Речи, конечно, читать хрестоматии. И Кимелева, обязательно, Кимелева конспектировать...

Это умно? В определенном смысле да, и этому можно найти рациональные аргументы. Если кругом горячо, а ты страус. Но в принципе, страус считается глупой птицей. Примерно в таком духе я понял Речи, когда он стал рассуждать о глупости атеистов. И весьма удивился, что в этом начинании его мало кто поддержал*.

А мне представляется более чем убедительным, непробиваемым его аргумент про «неосознаваемые смыслы», на которые опираются атеисты. Посудите, здесь же речь, на самом деле, об ОСОЗНАНИИ существования неосознаваемого и, в то же время, о бегстве от него. То есть, о сознательном зарывании головы, о превращении в глупую птицу. Но не так все просто, и обманчивы аналогии. Поэтому предстоит разобраться… ( Read more... )

***

1.

В предыдущем сообщении я по неосторожности, среди прочего, процитировал довольно путанное, даже  алогичное утверждение. Это второй абзац цитаты. Открещиваюсь! И продолжу свое толкование понимания личности в католичестве и православии. 

Переиначивая Гегеля, можно сказать, что ипостась это бытие абсолютного. Мы знаем, что ничего абсолютного самого по себе нет, и быть не может. В нашем представлении бытия, тем более, в нашем бытии. А вот то, что может быть, и что здесь есть от абсолютного, есть лишь как ипостаси. Итак, ипостась это не абсолют, но абсолютное присутствует в ипостасях.

Далее, между различными ипостасями одного возможны отношения, и они, конечно, внешние по отношению к ипостасям. Но внутренние по отношению к абсолюту. Которого нет.

А вся разница с католиками заключается в том, относить ли ипостасные идиомы (и все ее отношения) к самой ипостаси или нет. По существу, это разница в понимании ипостаси как бытийного образа (лица) или как способа бытия. Действительно, можно представить, что абсолют сюда "отражается", причем, в трех лицах. Почему в трех? На мой взгляд, это неразрешимый вопрос в такой постановке. А вот три способа бытия абсолюта возможно логически обосновать. Однако сие мы пропустим. 

Стало быть, если ипостась это всего лишь образ, лицо абсолюта, то все ее идиомы и суть сам этот образ-лицо-личность, ибо образ только и может "складываться" из идиом. Если же ипостась понимать как модус бытия абсолюта, то ипостасные идиомы будут просто проявлением ипостаси, но не самой ипостасью-личностью, несущей в себе абсолютное.

Дальнейшая логика исходит из того, как понимается личность. А она понимается или ипостасно, по-нашему, или персоналистки, как у католиков, где не ипостаси, но лица. 

Образ есть образ. У формы нет внутреннего, поэтому в понимании личности католичество подчеркивает внутреннее как тот самый исходный абсолют*, который, якобы, проявляется как внешнее, лицо, и только как внешнее и есть личность. Отсюда универсализм, основанный на том, что всякая личность зиждется на едином фундаменте. Которого, правда, здесь нет.

Православие же четче  разделяет и абсолют, и то внутреннее, абсолютное в ипостаси, что своим бытием формирует собственно личность, и то внешнее, относительное, что существует в ее всевозможных проявлениях. Поэтому  личность здесь определяется не чем-то внешним, а исключительно своим внутренним содержанием, а именно, конкретным способом бытия своей абсолютной природы.

В целом, личность в католичестве и более формальна, и более формализуема. А в православии личность содержательнее, но и сильнее сокрыта. Разумеется, все это на мой поверхностный и довольно-таки формальный взгляд.
_________________________

*   которого нет, заметим.

Сравнительное богословие, лекция 2.

Лицо, или persona - это латинский эквивалент греческого слова «ипостась», вернее, слово, которым западные богословы традиционно переводят греческое понятие, если оно относится к разумному существу - Богу или человеку. Но в греческом философском аппарате смысловые оттенки у слов «лицо» (вернее, «просопон» - это греческий эквивалент «лица») и «ипостась» существенно различаются. «Ипостась» - это некоторый базис, подоснова бытия, это слово может обозначать, например, фундамент здания. Важно то, что ипостась всегда мыслится как глубинная суть бытия, нечто, определяющее его самостоятельное существование...

Еще раз сформулируем это важнейшее различие. Православное богословие утверждает, что ипостась есть простая реальность, обладающая узнаваемыми свойствами (отношениями), которые принадлежат ипостаси. Напротив, католическое богословие утверждает, что ипостась (персона) есть сложная реальность, составленная из узнаваемых свойств (отношений), которые принадлежат природе. В первом случае отношения являются чем-то внешним по отношению к уникальному человеку или к ипостаси Бога, во втором однозначно определяют эту уникальность.

Можно, кстати, отметить, что это же расхождение в православном и католическом понимании личности привело к тому, что в восточном христианстве не возникло понятия о правах человека: здесь личность слишком потаенна и неотчуждаема, над ней никто не имеет власти. Напротив, внешние проявления человека есть нечто преходящее и изменчивое - их можно снимать с себя в покаянии или при насилии; свою личину и свои привилегии человек, при необходимости, может сбросить, и уйти в потаенную свободу своего сердца. На Западе личность есть именно лицо, и попытка изменить социальную функцию, правовой статус человека воспринимается как откровенное насилие, как попытка «уничтожить» человека, сделать его другой личностью.


Казалось бы, богословский спор. А по сути, глубинное различение культур.

Когда-то на Западе возобладала «зеркальная метафора», спекулятивная философия Гегеля ее апофеоз в секулярной культуре. А на Востоке Бог миловал. Поэтому западно-христианские богословы понимали Божественное Лицо, Персону, Ипостась по-нашему, прежде всего, как образ. Но образ Божественной сущности, усии,  "складывается" из идиом, всяких случайных особенностей, и без них просто немыслим как образ. Это одно и то же. Итак, Лицо это Божественное проявление… 

Восточные же отцы различали саму ипостась и ее, ипостасные, идиомы, поскольку ипостась понимали, скорее, не как образ, а как конкретное бытие усии, конкретный способ ее существования. Или как модус бытия Божественной сущности*. Следовательно, усия бытует как ипостась или в ипостаси непосредственно бытует усия. «Ипостась это то, в чем усия». А значит, в ней может существовать и нечто несущественное. Логично. Тогда  проявлением конкретной ипостаси и будут ее ипостасные идиомы, но не сама ипостась.

Ипостась потаенна… Ничего странного, ипостась это же и есть усия в ее бытии. Отсюда единосущность. Одна и та же сущность существует как сущность в трех разных модусах своего бытия, в трех ипостасях. И никак иначе она не может быть. Ибо такова природа вещей.

* Модус по латыни это и способ, и образ. В этом тоже возможно была закавыка. 
_________________

Писано «из головы», не для придирок, поправки же приветствуются.

Тугодум обратил внимание на парадокс – обосновывая выбор православия принадлежностью к русской культурной (православной) традиции, выкресты следуют, по существу, иудейской культурной традиции (понимание народа как "народа Божьего").

В этой традиции принадлежность к народу важнее, собственно, веры, ибо сам народ этот избран Богом. Поэтому евреи так толерантны к своим атеистам, поэтому среди евреев так много демонстративных атеистов. А им это ничего не стоит - они уже "на учете" у Бога. Принятие же чужой веры рассматривается как отказ и от Бога, и от собственного народа.

Однако фишка в том, что отмеченный парадокс характерен не только для евреев. Ведь прийти ко Христу можно лишь самому. Лично. И сынам христианских народов не много легче – мешает как раз пресловутая «вера предков», та самая отрыжка ветхозаветных времен. "Я как все". "Традиции чту". А для Христа этого мало...

Очередной глубокомысленный разговор о религиозности, что инициировал Фармазон, усмотрев недостаток религиозности у самой философии, свернул туда, куда я и догадывался. «Всякий человек, достигший просветления молитвой - атеист». А Церковь - она для слабых. Ага, ага… Вечный интеллигентский треп. На самом деле, примитивный пупизм, вариация того же рацио. Между прочим, широко распространено среди «идолопоклонников», для которых «наука доказала» это и есть бог. А чего, чем плох Бог-Математика? Было бы просветление, был бы личный контакт. Есть штепсель и розетка, есть выход в божественную Сеть, и непосредственно доступна становится истина. А тогда пошли вы все со своими академическими науками, подстроенными под ваши социальные реалии, да с поповскими церквами, заполненными лохами, у которых просто нет возможности купить абонемент. Я из Сети узнаю истину. И дам свою интерпретацию… В том и фишка – в собственной интерпретации. А тогда я и есть бог - здесь творю реальность сам.

Вот и вся цена разговорам об онто-теологии… А ведь чего проще, хочешь к Богу, иди в Церковь. Там теория и практика, освященная тысячелетиями. И там хватает еще над чем работать и размышлять… и над вопросами онто-теологии, думаю, не в последнюю очередь. Интеллигентский же плач по Теосу есть ни что иное, как выражение потребности в своем маленьком личном божке. Он чем хорош? Комфортен, смирения не требует, и когда угодно можно поторчать.

Дионисий Ареопагит говорит: «Бог есть самоподобная основа и все подобно Ему только по некоему следу божественного подобия». (De divin. nomin. Cap. 8, v. 2. Opera omnia, Venetiis, MDCCLV, Тур. Antonii Zatta).

Следовательно, подобной должна быть и логика. Или повсеместно должна быть логика Триединства. То есть, принцип Триединства (Отец – Сын – Св. Дух) должен распространяться и на наш тварный Мир. Как раз это мы можем представить легко, нас тому научил Платон, выстроив логику бытийной триады:

Единое – Бытие
\Иное/

Но Божественная реальность как с Космосом стыкуется, что здесь может быть за механизм? Вот мы можем помыслить, пусть и с трудом, Троицу, и четко можем обрисовать логику нашего бытия. А как логикой состыковать эти реальности, и какой? Если логика та же, то тогда, буквально:

Бог - Мир
\Богомир/

А если по старшинству расположить, то будет так:

Бог - Богомир
\Мир/

Чудно, но пусть. Уже pilgrimminstrel@lj посчитал Богомир: Богоматерь - Христос – Святые. Допустим. А с точки зрения антропологии можно вставить Человека с его триадой: дух – тело – душа. Как бы там ни было, но, действительно, что-то нас заставляет раскрывать и Богомир, и Человека в триаду, равно как и Бога мыслить Троицей…

А заставляет то, что логика эта хорошо обоснована для и внутри нашего бытия. Но именно поэтому продолжение ее на Божественную реальность может выглядеть несколько натужно, ведь она здесь обоснована без Троицы. Конечно, можно сказать, что эта логика работает для любого бытия, но тогда и возникает вопрос о логике, стыкующей эти подобные логики, выводящей одну из другой. Вопрос - КАК Бог соединяет нас с Его Бытием, что тут за логика?

Богомир сам по себе это недостаточный ответ, это всего лишь формальное продолжение той же самой логики и лишь феноменальное описание наличия связи. А интересен - механизм. Самое простое было бы представить все три реальности как будто разворачивающимися из единой точки «Отец=Единое=Богоматерь». Но это было бы и в корне неправильно, поскольку заставило бы считать Мир и Бога единосущными. Тем самым, ввергнув нас в великую путаницу.

Значит, три реальности раскрываются независимо в том смысле, что у каждой различный источник. Но Виновник то должен быть один, поэтому сами источники должны быть связаны по старшинству. Опять возникает триада:

Отец – Богоматерь
\Единое/

По аналогии следуют и другие (вторичные) триады:

Сын – Христос
\Бытие/

Св. Дух – Святые
\Иное/

Красиво. И смыслы с достойной глубины можно повытягивать. В общем, очень-очень соблазнительно триадами заполонить все и вся. Фракталы в моде. Одна беда, формально от единосущности мы не избавились.

Получается, что нужно искать, необходимо искать еще одну логику… Или даже две. Чтобы вернуться к одной Триединой Логике.

Промыслительно?

Просматривая тринитариев: В «Утешении философией» идея обожения человека доведена до логического завершения, до четких формулировок, несколько далеких от традиционной для Запада антропологии Августина, в которой решительно преобладала тема первородного греха и необходимости лишь спасения от него. Эта позиция Августина соотносится с его онтологическим разделением даров Божьих человеку на естественные – природа человека, и сверхъестественные (то есть, по отношению к природе привнесенные извне) – благодать. Согласно Боэцию, высшее благо, к которому следует стремиться, есть блаженство (beatitudo), и это есть Бог, применительно к которому нельзя говорить о различии его свойств – божественности и блаженства. Высшее блаженство в природе Бога есть не что иное, как высшая божественность (est summam esse beatitudinem quae sit summa diuinitas) (СР., prose 3P10). Так Боэций приходит к своему выводу: обретение блаженства для человека возможно путем обретения самой божественности, божественной природы (diuinitatis adeptione). «Но так как следование установлениям справедливости делает людей справедливыми, мудрости – мудрыми, то с необходимостью вытекает, что те, кто приобщился к божественности, становятся богоподобными (ita diuinitatem adeptos deos fieri simili ratione necesse est (СР., prose 3P10))»... и хотя Бог един по природе, ничто не препятствует многим приобщиться к Нему». Удивительно, но идея обожения у Боэция близка к восточному пониманию этой идеи, разрабатываемой на Востоке через восемь веков, в знаменитых паламитских спорах. Но как показано во многих работах, исихазм – учение о возможности человеку быть причастным Божественным энергиям – лишь оформился догматически и философски в XIII–XIV вв.


И при чем тут пантеизм мне не понять. Просто в тварном заложен механизм восхождения к не тварному...

Начитавшись тут всякого, думаю, надо пояснить:

Адмирал – стрелял.
Анатолия (в миру Тихона) Бог уберег.

В таком прочтении сюжета:

• становится художественно оправданным феерическое начало на фоне сугубо реалистической картинки всего остального фильма. А вот тогда-то настоящее чудо и произошло, и реализм неуместен.
• становится оправданным странное юродство героя, обличающего ближних своих по мелочам. Например, его подначка-вопрошание о Каине и Авеле, немыслимая в устах убийцы, даже раскаявшегося убийцы, получает особый смысл, а ведь это в фильме раза три упоминается.
• становится оправданным выбор Кузнецова, «мента поганого», на роль адмирала Северного флота. Надо сказать, от этого я и начал плясать. Кузнецов хороший актер, но…. А ведь и Лунгин не первый фильм снимает. Должен понимать. Вот, вокруг адмирала бес и крутится. Бес его обратно на остров и приводит. Точнее, через беса он там снова оказывается… Отец Анатолий этого беса "давно знал".
• понятно, почему зовется Анатолий, ведь при пострижении меняют имена.
• понятны намек адмиралу на необходимость исповеди и прощальные слова Анатолия – «Тихон, иди с миром».

Короче, почти классическое православное житие. Очень ненавязчиво, с большим талантом на экран перенесенное, а ведь местами и буквально. Ну, и в угоду умствующим оставлен простор для поиска смыслов… для русских интеллигентов «моральные конструкции» обязательны, а как же, в кино полагается. Вот вам и пожалуйста, там аж идеи «датского мыслителя Серена Киркегора» обнаружили. Но и те, кто в игре Мамонова переживания Иуды нашли, тоже хороши. Смотреть и ни хрена не видеть… Бывает. Но как объяснить? Проще всего сказать, что все мы разные… Но вот этого я никогда не скажу.

...чужие грехи, особенно близких людей, переживаются сильнее, чем свои. За свои можно Бога просить, самому. А за чужие как? Вот, уйти в монастырь… тем более, если Божья благодать. Да ведь разве и сам не виноват? Если тебя ближний топит, разве ж и ты совсем не виноват? Остается просить прощения, за всех… А дождался покаяния, можно умирать.

Наконец, в лоб:

...Потому что в мире этого Острова существование Бога есть неоспоримый факт. Это не богоискательский фильм, к которым все привыкли, не рассуждение на тему "верить или не верить". В нем Бог существует как данность, такая же незыблемая, как море, вода, приливы, отливы и вся природа, которая окружает героев фильма. И в этом смысле "Остров", конечно, фильм для верующих, но, кроме того, этот фильм и для тех, кому больно. В нем сосредоточены два ощущения: в этом мире есть Бог.

...Поначалу, когда ко мне попал сценарий, я думал: Господи, как же этот лжеумерший, неубитый капитан буксира превратился в адмирала? Это же неправда. Почему он не стал таксистом с одной рукой, никак не пострадал, не сидел по лагерям? А потом я понял, что в этом и есть житийная простота. Как клейма на иконах рассказывают о событиях, так и у нас должна была быть история с ясной и простой формой, чтобы в ней вместилась вся сложность бытия. Адмирал - зато несчастливый адмирал. Адмирал, но - ничего не понявший адмирал. Даже когда он увидел своего мнимого убийцу, он ничего не простил, ничего не понял. С чем пришел, с тем и ушел.

Бог есть. Спас капитана, в этом главное чудо - вынесли воды. А капитан уже принял на себя чужие грехи... имя тоже. Судьба простоватого кочегара осталась за кадром. Мы знаем, что он тоже сменил имя. В военной кутерьме почему нет? По простоте своей решил, что так ему лучше будет. Может даже, и обоснование нашел для органов - в память погибшего товарища. Может даже это ему и в карьере помогло. Молоденький же совсем был, еще могли направить в училище (а вот шкипера - фиг). "За боевые заслуги". Жизненно. Но бес уже всегда ошивался рядом... Все не по злобе, по простоте. "С чем пришел, с тем и ушел". Конечно, понял, в конце концов, кто перед ним, и почему. И тогда уже правильно сыграл "свою" роль. Подыграл. Он "не простил" как настоящий капитан сделал бы, а взаимно утешительную рассказал быль-небылицу про "давно простил". Видел же, что сам прощен. Может, в простоте своей еще подумал, что так оно и должно быть... что за него должно Бога молить.

А иначе - ни черта не сходится. А иначе чертовщина получается... Мол, «близким Богу человеком может быть только преступник, только личная трагедия, ведущая человека к абсолютному одиночеству, оправдывает его религиозный выбор». Ага, ага... Но актеры играют - наоборот.