и не только поговорили не так давно с френдом Ашкеровым. Я бы и не вспомнил, но в том разговоре тоже вскрылось неразличение власти и суверена. Видимо, это больное место. Или гнилое. Так или иначе, прямиком от эдакого неразличения возможно произвести идеологии, и производят. Фактически, многие из них и есть ни что иное как маскировка суверена. А нет его, и баста. При этом все говорят власть, власть, власть… Сакрализация своего рода. И еще я в свою копилку добавил случай неразличения власти и свободы. Ну, это вообще сплошь и рядом… Так что получилось два в одном. А что? Философы тоже люди, хотя и не простые, обманываться рады, но сразу за двоих. 

Однако пора ударить по шарам. И ведь полетят куда надо! Кажется, изумление моего собеседника вызвало не столько то, что я отказал шарам в свободе, мол, это не их, а наша свобода бить по шарам, сколько моя убежденность в наличии воли у этих бездушных шаров. Ну, а как по-русски сказать иначе? И это не анимизм. Про человека когда говорим, то приписываем ему не волю или свободу, но свободу его воли. Логично продолжить такое описание и на прочий животный мир, вплоть до самой первой амебы, если мы натуралисты и чтим эволюцию бытия. Причем тогда сразу заметим, что вниз по лесенке эволюции свободы у зверюшек будет все меньше, а воли больше и больше. Амеба, вообще, почти как танк, жрет и жрет, ничто ее не собьет. Чего уж тут говорить про бильярдный шарик, у него выбор один – во всю мочь своей воли блюсти Закон.   

Скажете, а почему бы в данном случае не обойтись, вообще, без воли, дабы не дразнить гусей и все такое прочее? Очень сложный вопрос, на самом-то деле. Это вопрос языка, понимания. Слова многозначны, но есть у них и сквозные смыслы. И чем лучше, плотнее  они вплетены в язык, тем он нам дает лучшее понимание. Конечно, можно себя ограничивать и навешивать на каждое встречное неожиданное смысловое значение все новые и новые понятия словно бирочки, придумывая или беря слова из других языков. Но есть риск потерять нить осмысленности и оказаться в прямом смысле в дураках. А язык освящен практикой тысячелетий, он впитал в себя всю культуру и худо-бедно всегда нас вытаскивал, не подводил. Например, когда мы рассуждаем «о свободе», то должны помнить, что в наш язык истинная свобода вошла как свобода в Боге, и будь ты самый  первый агностик или даже атеист, этот момент при осмыслении «свободы» обязан учитывать. Иначе накажет язык. Впрочем, это же так естественно считать свободу человека несовершенной - значит, есть куда нам еще развиваться. А вот воспевать русскую волюшку-волю я бы поостерегся. На мой взгляд, это как раз отметина прошлого, русская тоска по былому, когда человек еще помнил про четкий и ясный закон, это  устремленность назад, в лес, в степь, к природе, пожить чтоб, если не каменным шаром, то хотя бы белочкой или ежом. Этот плач по воле есть выражение усталости от свободы, от гнета непривычной еще социальности. Человеком - со свободной волей - быть тяжело. Поэтому уходят, кто в келью к Богу, так умаляют волю, кто в деревню к природе, умаляя свою свободу. Но из воли обязательно произрастает свобода. Рано или поздно, там или здесь.

Когда-то писал уже на эту тему, правда, не про шарики, про булыжники.
Господи, Свобода - 8 называлось. Времени сколько прошло…