Новый аспект старого рассмотрения. Навеяно обсуждением характера англосаксов и культуры абсолютизации зла.


Сказать "я дерусь, потому что дерусь" может только настоящий индивидуалист, человек самодостаточный в своем индивидуальном мифе. А на англосаксонском осколке Европы к тому времени все индивидуалисты уже были вырезаны, и во всю утверждалась идеология оправдания индивидуальных поступков для коллективистских масс – «я дерусь, потому что…» каждый должен уметь закончить ad hoc (и на основе «здравого смысла», а как же).

Этим людям, плохо умеющим жить индивидуальным мифом, внушалось, что в голове у человека изначально пусто, а «факты берутся из внешнего мира и воспринимаются» им самостоятельно, индивидуально, как будто сами факты не есть уже результаты интерпретации. Альтернативный взгляд прорабатывался преимущественно континентальной философией. А в Англии - «чистая доска сознания». Отсюда эмпиризм и прочее… Жесткий подход к человеку, но природным коллективистам и необходима жесткая индивидуалистическая идеология. Иначе вымрут.

Поэтому кичащиеся своим индивидуализмом англосаксы в поведении так предсказуемы. Они не подозревают, что весь их индивидуализм заключается в самостоятельном «расщеплении» коллективного мифа, причем, по строго-настрого заданным правилам. Поэтому же в англо-саксонской культуре принято «предупреждать», чтобы умный человек сам смог сделать «правильные» выводы и тем утвердиться как в своем индивидуальном уме, так и в способности самостоятельно «воспринимать» факты. А всякие отступники и чудаки караются неотвратимо, нередко строго.

Все это известно. Но вот подмечена еще одна особенность индивидуалистической культуры, что нацелена обслуживать коллективистов – в ней абсолютность зла сочетается с относительностью добра. Почему? Уточним, что здесь абсолютность понимается как безусловная конкретность - на зло можно указать пальцем, а добро всегда расплывчато и неопределенно. Нет просто «хорошего человека», но обязательно есть злодей. Хорошие парни потому хорошие, что борются с парнями плохими. Поэтому, чтобы не ошибиться, не вляпаться, нужно знать, где зло. Так, но почему это характерно именно для культуры «независимых свободных индивидуумов» как они сами себя называют?

Ясно, что им одинаково трудно самостоятельно оперировать коллективным мифом, будь он о добре или зле, а собственными мифами они вообще не живут. Это их антиподы - природные индивидуалисты способны, и то не без труда, делать выбор между добром и злом, решая ситуацию под себя, по своей совести, и под себя подстраивая коллективистский миф, согласно своей совести. «Названным» индивидуалистам такое не под силу, им нужно помогать. Но критерии добра и зла настолько сложны и многообразны, что если пытаться завести их в «программу», то неизбежно упрощенчество, несовместимое с полнотой жизни. И это понятно. Поэтому учат не выбирать, а определять, причем, именно зло как меньшее зло.

Действительно, добро определять крайне опасно. Ошибочно определенное добро куда хуже зла, оно зло маскирует. Погибают же от зла, а не от добра. И легче всего погибнуть от замаскированного зла. Поэтому нужно уметь выявлять и маркировать, прежде всего, зло. Чем зла больше видно, тем лучше, тем спокойнее, тем более оправдано поведение, тем ценнее свобода. Даже ложь во благо, если помогает избавиться от сокрытого зла. Человека подставили, подумаешь. Не зевай. Провокация мать порядка.


Отсюда - от зла - мораль запретов: этого, этого и этого нельзя, а в остальном ты полностью свободен. Отсюда прецедентное право – школа «здравого смысла» и умения определять и судить конкретное зло. Природным же индивидуалистам запрещать бесполезно, все равно нарушат. Им запреты не полезны, им требуется другое – указать путь. К добру. Им нужна общая цель, сами то они плохо общее умеют находить, ибо проку для себя в том не видят. А вот если есть цель, то дальше они уже сами и каждый сам по себе. Отсюда – от добра - другая мораль, а именно, мораль послушания. Отсюда и вера в доброго царя…

Зло судят (коллективно), добро слушают (индивидуально).