Сорок человек может собрать подготовленный в авральном порядке пикет против введения православия в школе. Сорок человек может собрать запрещенный властями Конопляный марш (на самом деле – собрал как минимум вдвое больше). Сорок человек может собрать запрещенный властями гей-парад, осажденный толпой беснующихся гомофобов. Сорок человек может, наконец, собрать акция обманутых соинвесторов строящегося дома на Цветном бульваре, проходившая одновременно с Антипризывным маршем (собрала на самом деле в полтора раза больше участников). Но не может, не имеет права собрать сорок человек манифестация на тему, ставшую после дела Сычева общественным приоритетом номер один! Манифестация с требованиями, разделяемыми двумя третями граждан страны. Манифестация, готовившаяся несколько месяцев. Это – полный провал. Это – такой вклад в маргинализацию темы отмены воинской повинности, который трудно переоценить.

То, что задумывалось как эксперимент с заранее поставленным условием проведения (10.000 зарегистрировавшихся участников к 15 сентября), в этом году не удалось. Это стало очевидным еще как минимум в августе. Когда 15 сентября в базе данных насчитывалось лишь около 2,5 тысяч участников, следовало принимать решение о переносе акции. Этого сделано не было. Вместо этого большинство членов оргкомитета попросту переименовало акцию в «марш 2006» и как ни в чем не бывало продолжило полным ходом нестись к краю пропасти. Запрет мэрией проведения шествия (отчасти спровоцированный самими организаторами, зачем-то указавшими заведомо нереальную цифру в 5000 участников митинга на крохотном пятачке у Соловецкого камня) лишь поставил жирную точку в этой эпопее. Из почти трех тысяч человек, получивших от организаторов за два дня до акции email с приглашением прийти за запрещенное шествие и инструкциями, как вести себя при задержании милицией, как и следовало ожидать, не пришел никто, или почти никто. Сорок человек – это суммарный актив всех тех организаций, что фигурировали в качестве организаторов акции и число которых множилось от пресс-релиза к пресс-релизу.

Я до последнего пытался отговорить моих товарищей от самоубийственного в политическом смысле намерения провести акцию на пару сотен человек (я был чересчур оптимистичен!) вместо марша десяти тысяч – и в частном порядке, и на собраниях радикалов, и на заседаниях оргкомитета. В последний раз я воззвал к их здравому смыслу и политической ответственности в открытом письме, опубликованном на сайте radikaly.ru 26 сентября. Тщетно. В ответ – молчание.

В этих условиях мне не оставалось ничего иного, как подтвердить в интервью агентству ПРИМА-News 28 сентября тот факт, что обе возглавляемые мной организации – «Российские Радикалы» и Лига за отмену призыва –  инициировавшие эксперимент с Антипризывным маршем десяти тысяч, не имеют отношения к тому, что произойдет 1 октября, несмотря на то, что некоторые их члены принимают в этом участие в своем личном качестве. В ответ я получил лишь поток матерной брани, вылившийся на меня со стороны пары «активистов Российских Радикалов и Лиги за отмену призыва», входящих в оргкомитет марша, обвинения в трусости, вредительстве и предположения о… моей работе на ФСБ!

Едва ли не самое печальное во всей этой истории – то, что резвоногие участники марш-броска по Мясницкой, пьяные от адреналина, взахлеб повествующие в своих блогах о том, как ловко им удалось обмануть ОМОН и не попасться, внушающие друг другу и самим себе, что сорок человек – это много, и что «на следующий год будет еще больше», что эти люди сами не понимают, что их акция – это полный провал. Провал заранее предсказанный и объявленный.

Увы, теперь нам долго еще предстоит заглаживать ущерб, нанесенный «маршем 10 тысяч» из сорока человек, отмываясь от позора 1 октября. И не только «Российским Радикалам» и Лиге за отмену призыва (это бы еще ладно), но и всему российскому движению за отмену воинской повинности.

Что же теперь делать? Уяснить, что никакие марши и манифестации – хоть санкционированные городскими властями, хоть запрещенные – никак не могут быть самоцелью, но лишь инструментом для достижения поставленных политических задач, иногда пригодным, иногда – нет. Осознать, что упрямство – не единственное качество, необходимое политическому активисту, хотя бы в небольшой степени озабоченному успехом того дела, за которое он борется, а не только повышением своей самооценки и доказыванием, что он «не тварь дрожащая, а право имеет» (как гласил один из плакатов 1 октября). Понять, что время пикетов и митингов на несколько десятков человек просто «за отмену призыва» ушло еще несколько лет назад, и что давно уже нужно включаться в конкретную работу с единственной стóящей целью применительно к антипризывному движению: подготовке референдума об отмене воинской повинности в России.