Дионисий Ареопагит говорит: «Бог есть самоподобная основа и все подобно Ему только по некоему следу божественного подобия». (De divin. nomin. Cap. 8, v. 2. Opera omnia, Venetiis, MDCCLV, Тур. Antonii Zatta).

Следовательно, подобной должна быть и логика. Или повсеместно должна быть логика Триединства. То есть, принцип Триединства (Отец – Сын – Св. Дух) должен распространяться и на наш тварный Мир. Как раз это мы можем представить легко, нас тому научил Платон, выстроив логику бытийной триады:

Единое – Бытие
\Иное/

Но Божественная реальность как с Космосом стыкуется, что здесь может быть за механизм? Вот мы можем помыслить, пусть и с трудом, Троицу, и четко можем обрисовать логику нашего бытия. А как логикой состыковать эти реальности, и какой? Если логика та же, то тогда, буквально:

Бог - Мир
\Богомир/

А если по старшинству расположить, то будет так:

Бог - Богомир
\Мир/

Чудно, но пусть. Уже pilgrimminstrel@lj посчитал Богомир: Богоматерь - Христос – Святые. Допустим. А с точки зрения антропологии можно вставить Человека с его триадой: дух – тело – душа. Как бы там ни было, но, действительно, что-то нас заставляет раскрывать и Богомир, и Человека в триаду, равно как и Бога мыслить Троицей…

А заставляет то, что логика эта хорошо обоснована для и внутри нашего бытия. Но именно поэтому продолжение ее на Божественную реальность может выглядеть несколько натужно, ведь она здесь обоснована без Троицы. Конечно, можно сказать, что эта логика работает для любого бытия, но тогда и возникает вопрос о логике, стыкующей эти подобные логики, выводящей одну из другой. Вопрос - КАК Бог соединяет нас с Его Бытием, что тут за логика?

Богомир сам по себе это недостаточный ответ, это всего лишь формальное продолжение той же самой логики и лишь феноменальное описание наличия связи. А интересен - механизм. Самое простое было бы представить все три реальности как будто разворачивающимися из единой точки «Отец=Единое=Богоматерь». Но это было бы и в корне неправильно, поскольку заставило бы считать Мир и Бога единосущными. Тем самым, ввергнув нас в великую путаницу.

Значит, три реальности раскрываются независимо в том смысле, что у каждой различный источник. Но Виновник то должен быть один, поэтому сами источники должны быть связаны по старшинству. Опять возникает триада:

Отец – Богоматерь
\Единое/

По аналогии следуют и другие (вторичные) триады:

Сын – Христос
\Бытие/

Св. Дух – Святые
\Иное/

Красиво. И смыслы с достойной глубины можно повытягивать. В общем, очень-очень соблазнительно триадами заполонить все и вся. Фракталы в моде. Одна беда, формально от единосущности мы не избавились.

Получается, что нужно искать, необходимо искать еще одну логику… Или даже две. Чтобы вернуться к одной Триединой Логике.

Промыслительно?

Просматривая тринитариев: В «Утешении философией» идея обожения человека доведена до логического завершения, до четких формулировок, несколько далеких от традиционной для Запада антропологии Августина, в которой решительно преобладала тема первородного греха и необходимости лишь спасения от него. Эта позиция Августина соотносится с его онтологическим разделением даров Божьих человеку на естественные – природа человека, и сверхъестественные (то есть, по отношению к природе привнесенные извне) – благодать. Согласно Боэцию, высшее благо, к которому следует стремиться, есть блаженство (beatitudo), и это есть Бог, применительно к которому нельзя говорить о различии его свойств – божественности и блаженства. Высшее блаженство в природе Бога есть не что иное, как высшая божественность (est summam esse beatitudinem quae sit summa diuinitas) (СР., prose 3P10). Так Боэций приходит к своему выводу: обретение блаженства для человека возможно путем обретения самой божественности, божественной природы (diuinitatis adeptione). «Но так как следование установлениям справедливости делает людей справедливыми, мудрости – мудрыми, то с необходимостью вытекает, что те, кто приобщился к божественности, становятся богоподобными (ita diuinitatem adeptos deos fieri simili ratione necesse est (СР., prose 3P10))»... и хотя Бог един по природе, ничто не препятствует многим приобщиться к Нему». Удивительно, но идея обожения у Боэция близка к восточному пониманию этой идеи, разрабатываемой на Востоке через восемь веков, в знаменитых паламитских спорах. Но как показано во многих работах, исихазм – учение о возможности человеку быть причастным Божественным энергиям – лишь оформился догматически и философски в XIII–XIV вв.


И при чем тут пантеизм мне не понять. Просто в тварном заложен механизм восхождения к не тварному...

Таким образом, проблемное поле понятий "идеальное" и "материальное" коренится, как мы видим, в устройстве нашего мира, в том, что в нем наличествует множественность подобного. Такие понятия, как форма или идея, нужны, чтобы объяснить феномен подобия элементов мира. Формы идеальны. Пощупать и изучить их напрямую мы не можем.
Уточню на всякий случай, что сами элементы мира (вот эта кошка) не являются "чисто материальными", ни идеальными. Говорить так - онтологическая ошибка. Сама по себе материя совершенно никакая. Как только она является нам как "какая-то" - она уже имеет некую форму.

Хороший краткий обзор по метафизике. Все же придерусь, и выверну наизнанку. Правильную, как мне кажется.

Прежде всего, онтологически ПРАВИЛЬНО говорить, что «вот эта кошка» материальна. Это мы ее воспринимаем в идеальной форме, кусается же как элемент мира материальная кошка, а не идеальная. Собственно, это-то нас и заставляет говорить о материальном.

По улицам бегают материальные кошки, бегают сами по себе и существуют сами по себе. Но наши мысли идеальны, поэтому _для нас_ кошки существуют в идеальной форме – образов и представлений о них. То есть, кошки как бы имеют два модуса существования – идеальных форм и материальных вещей. Причем идеальная форма это тоже элемент мира. Дуализм.

Это аристотелевская постановка вопроса: "первые сущности" (индивидуальные вещи) - "вторые сущности" (их мыслимые формы, роды, виды). С чего и пошла метафизика… Поэтому и оппозиция материальное - идеальное это ее визитная карточка, и не фиг открещиваться. Но Платон тут абсолютно не при чем. Все остальное – реализм, номинализм, субъективизм, объективизм - было ПОТОМ.

Да, вся метафизика логически вытекает из исходной оппозиции. А именно, из следующего вопроса: эти идеальные кошачьи формы чем обусловлены, только кошками или только (нашим) умом? Или фифти-фифти?

Если только кошками, то тогда возникает вопросы об универсалиях, кентаврах и прочих фантазиях ума. Получается, что некоторые формы ума полностью обусловлены материей, а некоторые абсолютно нет, и в чем причина такого положения вещей остается совершенно непонятным. Тупиковый путь, и диамат тому хороший пример. Последний штурм, замечу.

Если только умом, то тогда начинается трансцендентальная философия. Матрица, одним словом. Интересное кино, да никому не хочется там жить. (Кроме Гегеля, но и он там выбрал потустороннюю реальность). Это предпоследняя попытка, ага.

Остается фифти-фифти. Метафизическое здравомыслие, так сказать. Что-то наша идеальная кошка берет от кошки материальной, а что-то от особенностей ума. Вот где настоящее поле битвы между номиналистами и реалистами, объективистами и субъективистами. Неисчерпаемый простор для философствования, но строго в рамках исходной оппозиции. Любопытно, что метафизика двигалась от здравомыслия к…

А Платон всего лишь хотел понять, откуда берутся сами кошки и как возможен ум. В этом он опирался на сущность, то есть, на эйдос кошки. Платон полагал, что сущность (эйдос) существует. Это его исходный пункт. Смешной, правда? А далее он уже двигался по логике вещей… И она его привела к тому, что тогда должна обязательно существовать и материальная кошка, и кошка идеальная, то есть, ум.

Платонизм это совсем другой подход. Он гармонично включает и реализм (подобие; эйдосы существуют), и номинализм (множественность материальных вещей; идеальное обусловлено не только эйдетическим, но и материальным), объективизм (познаем реально существующие эйдосы и материальные вещи) и даже субъективизм (идеальное это принципиально иное и сущности, и материи вещи).

Платонизм это не метафизика.

Кактус77, возжелавший пощупать сознание, вопрошает:

Автомобиль-то есть, я могу Вам его показать :) А как Вы мне покажите сознание?

А мне не нужно - указав на авто, всю работу вы за меня уже сделали. Автомобиль в сознании!
Не надо думать, будто мысль облачком витает над реальностью, ощупывает, и тщится втюхать ей свои придумки. Тогда, конечно, задача методолога - подняться по слоистым облакам повыше, чтоб не упустить контроль и оценить процесс пораньше - вполне разумной кажется. Однако ж это враки или заблуждения наивного ума. Дело в том, что мысль реальность в себя включает, она не «над», не «в», даже не пронизывает материю, а поглощает. Потому автомобиль всегда в мышлении, и наше дело верно различить каков он. Как различим, на том и будем ездить :)
Теперь, зачем все это… Для полноты картины мира, для завершенности ее. Для убедительности. Так завещал Платон. А вы про что?
Еще. Щупать нужно женщин. В сознании полно таких, кто позволяет...

Может у Вас автомобиль в сознании и в мышлении. Вам виднее. Но у меня нет, у меня автомобиль в гараже.

а гараж где?

на улице

…………

и так далее, и тому подобное, ( последовательными вложениями… )

Недавний диспут о природе человека, когда социо-биологическая коса нашла на булыжник либертарианства, да так звякнула, что эхо раскатилось в среде наших местных богословов, напомнил мне один наезд на Аристотеля со стороны, казалось бы, приличного физика. Этот идиотизм на деньги Сороса сводился к тому, что нам нужна другая логика, поскольку иначе кванты не понять. Ну ладно, такие были времена, жрать захочешь, еще и не то напишешь, а «диалектику», понятное дело, такое только и подавай. И Бог с ним, поможет.

Подобие же здесь в том, что и в том и в другом случае видно стремление изобрести нечто вроде эликсира жизни – чтоб чем-то одним от всех забот мозги разом вылечить. «Животный человек» звучит как-то сомнительно, так избавимся от этих сомнений, и будем считать человека животным, будем вырабатывать единую логику, в рамках которой все различия между организмами будут сводиться к цифре. То есть, это как бы гегельянство наоборот получается. Та же самая нивелировка действительности, упрощенный взгляд на мироздание, но уже не за счет перехода количества в качество, а путем сведения качества к количеству...

Тем не менее, вопрос остается. Вот почему волна-частица это удивительно, а царь зверей это нормально? Ведь практически то же самое. Как так? А легко - или царь, или зверь. Казалось бы, это совершенно разные характеристики предмета рассмотрения, противоречащие друг другу. Одно дело положение в мире людей, другое – в мире зверей. Однако лев это зверь, а ведет себя как царь. Тогда мы говорим – метафора. Но также в микромире сущего - электрон это вещь, называемая частицей, просто ведет она себя часто не как знакомая нам вещь, а как волна не_сущая…

Логика Аристотеля это логика понятий, а понятия это знаки, конкретные свойства или характеристики сущего. Аристотель призывал людей изъясняться понятно: если выделил в вещи свойство А и назвал его этой буквой, то и говори именно про это свойство, а не про свойство не А. Иначе другие тебя не поймут. Трудно человек учился слова от понятий отличать, символы от знаков. Да и не всегда так изъясняться легко. Например, про человека можно говорить и как про животное, и как про душевное существо, и в каждом случае с некоторыми упрощениями. Поэтому долго держались строгих правил - уж если начинали живописать, как человек какает и пысает, то невежливым считалось в этом же тексте сбиваться на анализ его духовных исканий. Собственно, здравый смысл, ничего боле.

Итак, человек это животное и не животное. И электрон это частица и не частица. Про человека, рассматривая его только как животное, трудно сказать что-либо содержательное как про человека, и про электрон тоже, рассматривая его только как частицу. Говорим поэтому в целом про человека, имея в виду его животные и его неживотные, духовные качества. Говорим поэтому в целом про электрон, имея в виду его свойства и частицы, и волны. Свойство быть частицей не противоречит свойству быть волной. Точно так же как свойство быть животным не противоречит свойству быть духовным существом.* Особенность такая на сломах бытия.

Хорошо, но ведь животные так на нас похожи, в них, действительно, находим зачатки практически всех наших качеств. Ну, да. Чемпион мало отличается от других спортсменов, только тем, что первым прибежал. Разница количественная. Теперь попробуй, отбери награду. Судьбы избранник! И атом углерода, атом жизни, мало чем от других отличен. Подумаешь, номер даже не первый, а 12 у него. Но избран - он. Попробуй, выдери его из жизни. Вот так и мы. Избраны, словом. Нет тут никаких тайн, Словом.

* Надо отметить, что человек в этом смысле куда «загадочнее» электрона, ибо некоторые его индивидуумы умудряются иметь еще и третью ипостась – жЫвотную, которую Платон связывал с низменной частью души. Ага, это там, где гнездятся противоречия. Вот щас придет какое-нибудь жЫвотное, и спросит меня – а что значит жЫвотное и не жЫвотное одновременно?

ПЕЛАСГИЧЕСКИЙ МИФ ТВОРЕНИЯ

В начале Эвринома, богиня всего сущего, восстала обнаженной из Хаоса и обнаружила, что ей не на что опереться. Поэтому она отделила небо от моря и начала свой одинокий танец над его волнами. В своем танце она продвигалась к югу, и за ее спиной возникал ветер, который ей показался вполне пригодным, чтобы начать творение. Обернувшись, она поймала этот северный ветер, сжала его в своих ладонях - и перед ее глазами предстал великий змей Офион. Чтобы согреться, Эвринома плясала все неистовей, пока не пробудилось в Офионе желание, и он обвил ее божественные чресла, чтобы обладать ею. Вот почему северный ветер, который также зовется Бореем, оплодотворяет: вот почему кобылы, поворачиваясь задом к этому ветру, рождают жеребят без помощи жеребца. Таким же способом и Эвринома зачала дитя.

Затем превратилась она в голубку, села, подобно наседке, на волны и по прошествии положенного времени снесла Мировое яйцо. По ее просьбе Офион обернулся семь раз вокруг этого яйца и высиживал его до тех пор, пока оно не раскололось надвое. И появилось из него все то, что только существует на свете: солнце, луна, планеты, звезды, земля и ее горы, реки, деревья, травы и живые существа.

Эвринома и Офион обосновались на Олимпе, но он обидел ее, объявив себя творцом Вселенной. За это ударила она его пяткой по голове, выбила ему все зубы и изгнала в мрачные подземные пещеры.

Из Хаоса восстала Эвринома, различив небо и море, Одно и Иное. И сей миг закрутило нутро ее различением, завертело саму в неистовом танце, взывая продолжить творение. Вот из ладошек богини ее дуновением возник тождественный всему Офион. Так Различение отличило свою красоту безобразием ядовитого Тождества. Расцвела Эвринома, и возжелал ее Офион. Покрыл Змей богиню и тем отличился, от богини всего лишь, и только. А Эвринома, впитав в себя это ужасное семя, не стала тождественной, напротив, она различила себя до голубки и принесла Мировое яйцо. Затем она отдыхала. Те дни семью кольцами тождеств яйцо обвивал Офион, его согревал до тех пор, пока не проклюнулся Мир. Тогда утвердилось небо и море. А Одно и Иное получили отличие. Возгордился змей Офион, позабыв, что не Тождеством рожден сущий Мир, а от Тождества Различением. Но тут не дремала тонколодыжная дева и вдарила пяткой. Получив ногой по зубам, ничтожество скатилось с Олимпа и провалилось в Ничто. С тех пор этим Миром правит одно Различение, несравненная Эвринома, никогда не равная даже самой себе. Мать всего сущего. А из подземелий беззубый шипит Офион, прельщая наивные души тождественностью ему не подвластного.

( Поразительное )

Книжку написали. Говорят. Я еще не видел. Но уже знаю, что о нашей квартире всего 7 строчек,. О московском родственничке, вестимо. Сцуки. Даже о деде ни слова. А ведь знаменитый путеец был, до хрена соорудил всякого разного по всей стране. Ничего не написали и о соседе нашем, он же долгие годы главным инженером Николаевской железной дороги трудился. Не уважают инженеров. Одно приятно, что и про Пашку-бандита тоже там ничего нет.

Кстати, по этому поводу вспомнил своего другого, не родного армянского дедушку. Он на нашей улочке бывал еще о-го-го когда, во времена того самого Восстания. Тусовка у них  тут была, и так оказался он в свои 16 прямым свидетелем начала Февральской революции. Вот оно как было его глазами.  Вполне по бабски, надо сказать. А политтехнологи тогда работали славно, нисколько не хуже нынешних. Во какие стишки запускали: На площади комод, На комоде бегемот, На бегемоте обормот, На обормоте шапочка. Какого дурака это папочка?

Вместо Знаменской церкви теперь метро. В ней венчался ак. Павлов, поэтому ее долго не сносили. На месте памятника Александру III - фаллический символ. Но вряд ли он поможет. Власть в России бабы возьмут скоро. И это будет правильно. 

А либертарианцам надо знать, что здесь жила Алиса Розенбаум, будущая Айн Рэнд. И девочкой тоже все это видела из своего окошка в аптечке на Знаменской площади.  Поэтому-то она так возненавидела Платона за его "Творения разумных всегда будут побеждены творениями неистовых". Хе-хе, нашла решение. 

КК выдал нечто замечательное, почти прекрасное, по крайне мере превосходящее многое, что обычно используют филологические барышни для мастурбирования. Написал таки про свое понимание философии. Использовал повод. И сочинил гимн шизы.

Философ может молчать. Философ может даже «не думать» — по крайней мере, в привычном для нас понимании этого слова; многие философы полагали прекращение мышления похвальным. В конце концов, философия не всегда нуждается даже в самой себе, в том, чтобы осознавать себя именно как «философию».

Философ же мыслит именно что сам только потому что философия мыслит сама.

Ну, и пнуть, и побольнее, Лосева это обязательное уже для отечественной «мысли». А как же?  Ведь «был», собака.

Был ли Лосев «большим самобытным философом»? К сожалению, да.

У меня самого к Лосеву претензий с три короба и еще малая коробочка. Но я не знаю, кто еще здесь был «большим самобытным философом» так чтобы и большим, и самобытным. Чего ж жалеть по поводу бывших и «недостаточно удачных» ходов нашего бытия? Неконструктивно. Могло бы и вообще ход пропустить. А если уж убивать, то живых «философов», и если уж убивать, то без всякой жалости. Тоже ход.

Насчет паров керосина и масляной краски, что мешают дышать - очень верно. Так в масочке надо-сь. В масочке. Философия это тяжкий труд, а не «сделайте мне красиво» - тяжелые испарения сопутствуют ему как любому труду. Это потом приятно пахнущие книжечки напишут. Литературу. Это она работает со словом. А философия – против слова. И у каждого здесь своя борьба. Не в ее «значимости» дело. Философия всегда «чья-то» постольку, поскольку этот «кто-то» берет на себя ответственность. Не хухры-мухры. Бытиё. Сомнения.

Очень красиво искать Другого. Той мечта – Алые паруса. Этому подавай Парвуса. Но вот философия ищет не Другого, а себя. Точнее, это философ ищет свою философию, своею любовью пытаясь привлечь мудрость. Сугубо личное дело, между прочим. Уж точно личное до поры до времени. Куда он и с чем приходит - другой вопрос. Если философ оказывается метафизиком, ему достается жить «на два дома»,  в двух метафизических реальностях. И тогда кое о чем ему, действительно, лучше молчать. Ага, кое-что ему приходится называть даже не Другим  (типа евреем), а Иным (типа марсианином). Но только не говорите бедняге, что он об этом мечтал и такого счастья для себя искал.

Платон искал не Другого. Он искал Начало и говорил о Благе. О метафизике понятия не имел. Но умел отличать «специалистов по Платону» от настоящих философов. Писал про них диалоги. Платоновский мир един. И, в принципе, это уже давно объяснил Лосев. 

Философское исследование становится возможным только благодаря прикосновению к мудрости.

Истинно Платон.