Становление русской нации и крысиный тигр

Евгений Ихлов
25.11.2017

Это - ещё одно моё возражение сторонникам механического разделения России, которое стало модно рассматривать в качестве средства преодоления её имперско-деспотической природы.

Дело в том, что сейчас русская этническая нация находится в критической фазе своего становления.
Для простоты сравнения приведу пример со средним классом (или «мелкобуржуазным» слоем, если пользоваться коминтерновскими определениями).
Сперва - «подлое сословие», почти неотличаемое от мужичья. Затем - «пополаны» итальянских и германских городов. Бюргеры, комичные мольеровские мещане, сийесовское «третье сословие» (мечтающие стать «хоть чем-то»), немонополистическая буржуазия и вот - средний класс. Из самого презренного социального слоя (землепашец - фигура сакрализованная традицией, а тут «торгаши и мастеровщина») - в основу демократического государственного порядка.

И мы видим этот непрерывный процесс (отнесённый марксистами к пролетариату) превращения из «вещи в себе» в «вещь для себя».

Очень похожее происходит с нациями. Сперва были германские племена, охотно принимающие языки и латинизированную культуру захватываемых народов. Потом политически аморфные германские земли, объединённые в Сакральноримскую империю тевтонской нации. Это и есть тот этнический ареал, о котором я говорил применительно к России. Затем немцам надоедает быть «подушками», которыми «дерутся» Париж, Вена, Лондон и Копенгаген, и германские земли предпочитают стать «Большой Пруссией». Точно так же, как земли бывших русских княжеств, а также земли их сюзеренов времён Орды, становятся «Большой Московией».

Вот что уже характеризует формирующуюся русскую этническую нацию.

1. Она находится в процессе становления.

2. У неё уже есть свой консолидированный территориальный ареал с высокими ассимилирующими свойствами (проблема с татарским языком в Татарстане и с русским самоопределением на Донбассе вызвана именно этим).

3. У русской этнической нации есть культурное «ядро» - «стержневая» традиция (на основе альянса славяно-русского населения, русифицированной части финноугорских, тюркских и кавказских народов, российских немцев и евреев, части восточнобеларусов и восточноукраинцев) и кристаллизирующаяся национальная идентичность.

4. Русская национальная идентичность проходит третью волну формирования: первая пришлась на Серебряный век (была абортирована большевистским «мессианским» интернационализмом); вторая - росла с середины 60-х (когда очевидно, скончался коммунистический проект) и спала после появления суверенного Российского государства; новый же подъём обозначился огромной поддержкой столичной либеральной интеллигенции Навального, который во время мэрской кампании 2013 года, наконец отстав от «собянинской плитки», начал пламенную борьбу с «собянинскими узбеками».

5. Чего ещё нет у русского национального сознания:
а) отсутствует определённость социопсихологических границ национальной идентичности: ещё жива химера «триединого народа», и нет окончательного понимания, сможет ли русский народ стать базой российской политической нации или нет, какой предел ассимиляционным возможностям русского народа;
б) отсутствует понимание нации как хозяина государства, ещё превалирует ощущение принадлежности человека государству имперско-деспотического типа, именуемое сейчас «Русской системой», и очень похожее на феномен, описанный Генрихом Манном в романе «Верноподданный», написанном 110 лет назад.
Таким образом, если использовать советскую терминологию в отношении социализма, русская нация «построена в основном», но «не окончательно», не стала «развитой». Такая разница между 1936 и 1976 годами...

Нация отличается тем, что её нельзя расчленить на долговременной основе.
Поэтому Русскому этническому ареалу развал не грозит.
Может быть только «откол» не интегрированных в него и не ассимилированных территорий.
Более того, нация очень болезненно реагирует на попытки разделить её государствами. И в современном мире национализмом именуют именно доктрину преодоления такого разделения.

Мне возражают, перечисляя угрофинские, тюркские и литовские племена, лёгшие в основу русского этноса. Могу напомнить, что французы доктринально образованы галлами и германцами (франки, бургунды, алеманы, викинги Нормандии).
Доктринально я упомянул, потому что в 19 веке борьбу вышеумянутого третьего сословия с аристократией рассматривали как этнический реванш галлов против германцев-поработителей.
Теперь представьте отношение во Франции к тому, кто во имя развития демократии, предложит отделить территории кельтов-«автохтонов» от областей проживания «имперцев» - потомков германских племён.

Я вспомнил план советника Рузвельта Генри Моргентау-младшего, составленный ещё в те времена, когда Западная Германия не рассматривалась как форпост против сатанинского коммунизма, но, напротив, воспринималась, по выражению Бертольда Брехта как «чрево, ещё способное к вынашиванью гада». Предполагалось ликвидировать промышленность (сделать из бывшего рейха «картофельное поле»), вычленить исторические области и перессорить их по конфессиональному признаку.

Мы видим почти тоже самое.

Предлагается:
а) объявить русским что они - «не нация» (сравненим с аналогичными советскими попытками в отношении евреев);
б) дать принудительную независимость республикам федерации, причём, объявить русских в них меньшинством в независимости от численности, подчинив «автохтонам» (почему татары, пришедшие на берега Волги не на многим ранее чем на берега Оки или Днепра, причислены к автохтонам, сказать не берусь);
в) разделить оставшуюся часть России на небольшие государства, внушая населению каждого нового образования отдельную субидентичность, апеллируя к «возрождённой» традиции средневековых племён, словом, то что пытается создать «Лига Севера» в Италии, культивируя «ломбардов» и «венедов».

Это и называется поощрением Венским конгрессом 1815 года феодальной раздробленности. Это рецепт Версальского мира 1919 года для России. И с исторической неизбежностью это приведёт к появлению в России либо Второго рейх Бисмарка, либо Третьего рейха Гитлера. Что спровоцирует попытки задавить Россию так как задавили халифатцев.

Некоторым деятелям и некоторым общественным силам в соседних с Россией странах такая перспектива кажется привлекательной.

Напоследок, как всегда, самое главное. Именно расчленение архаического протоэтноса и создаёт империи. Для начала общий племенной ареал (я именую его «страной - как землёй народа») разделяется на области с собственной государственностью. Номы, полисы, княжества, «царства». Они начинают непрерывно воевать друг с другом. И из «огня и полымя» таких «эпох враждующих царств» рождается самое сильное в военном смысле и ловкое в политическом образование. По тому же алгоритму как в бочке с запертыми голодными крысами появляется «тигр».
Это доминирующее княжество, подмяв под себя соседней и получив значимый перевес, начинает длинную серию войн, завершающуюся созданием имперской военной деспотии. Затем получившийся агрессивный монстр выходит за пределы этно-языкового ареала, разрастаясь до империи в уже привычном нам значении.

Собственно, Русская (Московитская) империя и выросла из побед Москвы над Рязанью, Тверью, Владимиром, Псковом и Новгородом - куда более развитыми государственными образованиями. И началось всё именно с притравливания Ордой на непокорные княжества московитов, ставших для них таким «сипаями». Или, если угодно, «дисциплинарной секцией», «добромильцами». Точно также, как спустя четыре столетия Лондон, Вена и Петербург использовали армии немецких княжеств против революционной Франции.

Это я к тому, что если русские увидят, что на этот раз расчленяют уже не их имперскую периферию, но этническое ядро, то ответом будет мощнейший националистический взрыв, который приведёт к власти либо русскую революционно-демократическую, либо фашистскую силу, но в любом случае, силу, вступившую в непрерывный военный конфликт с соседями.
И что-то мне подсказывает, что у 110-миллионого этноса, который если не бросится выяснять какая его часть - «мурома», какая - «мещера», какая - «берендеи», а какая - «ингерманландцы», будут неплохие шансы на победу.