Если бы я бы настоящим адвокатом в деле Петра Павленского

Евгений Ихлов
01.04.2016

Если бы я был настоящим адвокатом, класса Лабори, Грузенберга или Плевако, а Петра Павленского судил бы суд присяжных, то я сказал бы в его защиту такую речь:

"Здание бывшего страхового общества "Россия" на Лубянке, известное уже 98 лет просто как "Лубянка" - это, безусловно, объект культурного наследия народов России, но это и объект культурного наследия многих народов Европы и Азии, чьих сынов и дочерей приняли и пыточные камеры, и расстрельные подвалы этого здания.

За сорок лет непрерывного террора органов ВЧК-ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ, и за последующие тридцать лет беспощадного преследования любой самостоятельной мысли "Лубянка" стала символом буквально дистиллированного зла. И в этом смысле - она сакральна, как вечный монумент многим сотням, если не тысячам принявшим мученическую смерть в её стенах, и миллионам, ставшим жертвой приказов и распоряжений выходящих из её стен.

И только этим священны эти стены, которые в ином случае считались бы только резиденцией одних из самых жестоких и подлых палачей, каких знало современной человечество! Таким же памятником святого мученичеста одних, и неописуемой низости других могло бы стать здание резиденции РСХА по зловещему адресу Берлин, Принц-Альбрехштрассе,,8. Но оно было разнесено в щебень союзной авиацией, и теперь там сооружён музей "Топография террора".

Нанести ущерб "Лубянке" как сакральному символу тоталитарного гнёта и ужасающего произвола и бесправия, можно только, оскорбив память её жертв.

Но разве оскорбить их пытался мой подзащитный?!

Напротив. своим глубоко символическим жестом он именно почтил память жертв советского "гестапо", выразив протест из-за продолжения того, что он счёл подавлением инакомыслия и мирного демократического протеста в стране.

Его действия, безусловно привели к тому. что были обуглены дубовые доски и закопчён камень. Но это было куда более важным жестом почитания священной памяти миллионов жертв тоталитарного террора, чем самый пышный венок к самому помпезному казённому памятнику своим жертвам, на сооружение которого, наконец-то решилось государство!

Поэтому не ущерб он нанёс "объекту культурного наследия", но почтил сакральность этого наследия, как художник и как гражданин! Прошу вас, господа присяжные, прошу суд признать что не наказания достоин мой подзащитный, но признательности за свой искренний патриотический поступок..."