Правозащитный совет России заявил о систематических нарушениях прав человека в Крыму. В открытом заявлении Правозащитного совета говорится о существенном ухудшении ситуации с правами человека на Крымском полуострове за последние четыре года с момента его аннексии. Члены Правозащитного совета России требуют от властей принятия незамедлительных мер для защиты основополагающих прав крымчан.
Требуем прекратить систематические нарушения прав человека в Крыму!
Заявление членов Правозащитного совета России
19 марта 2018 года
18 марта 2014 года по итогам проведенного с грубейшим нарушением норм международного права опроса жителей полуострова была запущена процедура включения Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации. Предшествующие действия Российской Федерации в полной мере соответствуют принятому ООН определению агрессии[1]. В этих условиях уже 21 марта был образован Крымский федеральный округ в составе России с введением на территории Крыма российской системы управления и законодательства. Вполне закономерно факт аннексии Крыма был осужден решениями Совета Европы и Организации Объединенных Наций. Мы также не можем признать законность этих действий. Тем не менее объективно жители Крыма оказались под контролем и управлением Российской Федерации, которая в полной мере несет ответственность за происходящее на полуострове.
Спустя четыре года после этого события приходится констатировать, что ситуация с правами человека во многих сферах на Крымском полуострове существенно ухудшилась[2].
До введения российской правовой системы в Крыму довольно свободно проводились многочисленные публичные акции. С марта 2014 г. возможность мирно собираться на публичные акции была значительно ограничена. В повседневную практику вошли: отказы организаторам в согласовании мирных собраний, что по сути является их запретом; угрозы в адрес организаторов и участников; разгоны мирных собраний; привлечение организаторов и участников собраний к уголовной или административной ответственности. Введен исчерпывающий перечень мест, где крымчане могут проводить мирные собрания. Считаем все эти ограничения необоснованными.
В Крыму систематически нарушается право на свободу выражения мнений, в первую очередь тех, кто высказывает несогласие с действиями России по «присоединению» полуострова. Правозащитные организации сообщают о многочисленных случаях ограничения свободы СМИ в Крыму после марта 2014 года. В первую очередь речь идет о значительном усложнении правил регистрации (перерегистрации) СМИ и участившихся отказах в такой регистрации, блокировании доступа к сайтам и социальным сетям. За год, отведенный российскими властями для перерегистрации крымских СМИ, их число сократилось на 88 процентов по сравнению с началом 2014 года.
Зафиксированы случаи давления на журналистов, осуществляющих свою профессиональную деятельность в Крыму, а также на независимых журналистов и блогеров, что выражается в необоснованных обысках, задержаниях, обвинениях в административных правонарушениях и уголовных преступлениях, конфискации техники, угрозах, нападениях и так далее.
Для давления на журналистов и активистов используется так называемый антиэкстремистский пакет законов, применяемый избирательно. Появились случаи лишения свободы за посты и репосты в соцсетях.
Под угрозой оказалось право крымчан на свободу мысли, совести и религии. В частности, ограничения свободы вероисповедания стали следствием введения дополнительных требований о перерегистрации религиозных групп, а также внесения изменений в российское законодательство в рамках кампании по борьбе с террористическими угрозами. В результате проведенной российскими властями перерегистрации число зарегистрированных религиозных общин с начала 2014 по сентябрь 2017 года сократилось на 63 процента. Действия российских властей и применение российского законодательства на территории полуострова привели к ограничению или даже прекращению деятельности целого ряда ранее свободно функционировавших религиозных общин, в том числе Украинской православной церкви Киевского патриархата, Украинской греко-католической церкви, свидетелей Иеговы, ряда протестантских церквей.
Политика РФ в Крыму привела к серьезному ограничению права на национально-культурную автономию и сохранение языка и культуры представителей отдельных национальных общин. Практически разрушена система преподавания и распространения информации на украинском языке, хотя украинцы составляют значительную часть населения полуострова. В отношении активистов Украинского культурного центра, которые проводят мероприятия для поддержания украинской культуры (курсы украинского языка, обучение национальной вышивке, просветительские мероприятия), зафиксированы и задокументированы такие формы давления, как произвольные задержания, административные и уголовные преследования, «профилактические беседы», угрозы, психологическое давление.
В отношении активистов крымскотатарского движения, не согласных с политикой властей, применяют административные и уголовные преследования, проводят массовые обыски, задержания, аресты, практикуются насильственные исчезновения. Задержания и обыски проводятся в местах компактного проживания крымских татар как спецоперации, с непропорциональным применением силы и специальных средств. Посредством СМИ формируется негативное отношение к крымским татарам как к «экстремистам», представляющим потенциальную угрозу для общества. 29 сентября 2016 года Верховный суд РФ запретил Меджлис крымскотатарского народа, признав его «экстремистской организацией». Этот запрет грубо нарушает право на свободу объединений. Многим лидерам Меджлиса запрещен въезд на территорию России и Крыма.
Практикуется ретроактивное правоприменение. Так, несмотря на протесты международных организаций, продолжается открытое 28 января 2015 года «дело 26 февраля», в рамках которого преследуются участники митинга перед зданием Верховной Рады Автономной Республики Крым 26 февраля 2014 года, когда на полуострове фактически действовало украинское законодательство. Уголовному преследованию были подвергнуты и участники киевского «Евромайдана», оказавшиеся в Крыму. В сентябре 2016 года за видео, опубликованное в социальной сети, приговорен к штрафу Алексей Шестакович. Его обвинили в нарушении ст. 20.29 КоАП РФ за пост, размещенный еще в 2010 году.
Отсутствие правовой определенности в ряде норм российского законодательства даёт возможность представителям власти трактовать его по своему усмотрению, применять избирательно, необоснованно запрещать одни действия и разрешать другие, используя правоохранительные органы и систему правосудия как инструменты политического давления и запугивания оппонентов.
Мы обращаемся к властям России с призывом незамедлительно принять меры для обеспечения защиты основополагающих прав крымчан. Мы не признаем аннексию Крыма законной, но мы требуем от властей Российской Федерации, как от властей, де-факто осуществляющих контроль над территорией полуострова, немедленно положить конец нарушениям прав человека, а именно: свободы выражения мнений, свободы мирных собраний, свободы религии и убеждений; нарушениям прав меньшинств; прекратить практику дискриминации, произвольных задержаний, пыток и иных жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения.
Мы призываем пересмотреть решение об объявлении Меджлиса крымскотатарского народа экстремистской организацией и запрете его деятельности, а также решения о запрете лидерам Меджлиса въезда в Крым.
Мы призываем немедленно освободить всех политических заключенных, проживавших в Крыму, или тех, обвинения которых связаны с событиями в Крыму или вынесены судами в Крыму после его аннексии Россией: Рустема Абильтарова, Зеври Абсеитова, Муслима Алиева, Рефата Алимова, Али Асанова, Владимира Балуха, Энвера Бекиева, Рустема Ваитова, Мустафу Дегерменджи, Арсена Джеппарова, Андрея Захтея, Руслана Зейтуллаева, Андрея Коломийца, Александра Кольченко, Александра Костенко, Эмир-Усеина Куку, Энвера Мамутова, Ремзи Меметова, Евгения Панова, Юрия Примова, Владимира Присича, Ферата Сайфуллаева, Олега Сенцова, Вадима Сирука, Алексея Чирния и других.
Мы подчеркиваем важность института независимых наблюдателей в осуществлении общественного надзора за действиями властей и в предоставлении обществу объективной информации. Средства массовой информации, независимые журналисты и блогеры, правозащитники, неправительственные организации должны быть обеспечены эффективными гарантиями защиты при осуществлении своей деятельности. Ограничения их прав должны основываться на законах и международных стандартах в области прав человека.
Мы призываем создать условия для беспрепятственной работы на полуострове временных и постоянных миссий наблюдения, направляемых как международными и межгосударственными организациями, так и неправительственными организациями.
Мы призываем российские власти начать диалог со всеми заинтересованными сторонами с целью улучшения ситуации с соблюдением прав человека в Крыму.
Права человека превыше всего!
Члены Правозащитного совета России:
Людмила Алексеева,
председатель Московской Хельсинкской Группы
Валерий Борщев,
председатель правления Фонда «Социальное партнёрство», член Московской Хельсинкской Группы
Светлана Ганнушкина,
председатель Комитета «Гражданское содействие», член Совета Правозащитного центра «Мемориал»
Олег Орлов,
член Правления Международного историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал», член Совета Правозащитного центра «Мемориал»
Лев Пономарев,
исполнительный директор общероссийского движения «За права человека»,
член Московской Хельсинкской Группы
Наталья Таубина,
директор Фонда «Общественный вердикт»
Александр Черкасов
член Правления Международного историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал», председатель Совета Правозащитного центра «Мемориал»
К заявлению присоединились:
Александр Солдатов, главный редактор «Портала-Credo.Ru»
Ольга Романова, руководитель правозащитной организации «Русь сидящая»
Алексей Соколов, руководитель Ассоциации «Правовая основа» (Екатеринбург)
Вера Васильева, независимый журналист, ведущая проекта Радио Свобода «Свобода и Мемориал»
Елена Гришина, журналист
Леонид Гозман, политик, общественный деятель, член Комитета гражданских инициатив
Игорь Чубайс, философ
Михаил Денисов, правозащитник (Иваново)
Александр Богомаз, Брянская Правозащитная ассоциация
Александр Бехтольд, правозащитник (Рязань)
Виктор Юкечев, директор Фонда содействия развитию массовых коммуникаций и правовому просвещению «Так-так-так»
Лев Левинсон, руководитель программы «Новая наркополитика», эксперт Института прав человека
Любовь Мосеева-Элье, правозащитник (Калуга)
Антон Хвостов, руководитель Саратовской региональной общественной организации «Центр социально-правовых и природоохранных инициатив»
Валентина Шарипова, председатель правления Тверского «Мемориала»
Елена Макей, член Уральского «Мемориала» (инициативная группа гражданских активистов), Екатеринбург
Татьяна Котляр, правозащитник (г. Обнинск)
Григорий Амнуэль, кинорежиссер, продюсер, политик
Александр Никитин, председатель Саратовского правозащитного центра «Солидарность»
Магомед Муцольгов, общественный деятель, журналист и правозащитник
Руслан Муцольгов, правозащитник, председатель Ингушского отделения партии «ЯБЛОКО»
[2] Статистические данные и факты нарушений прав человека взяты, в частности, из доклада Верховного комиссара ООН по правам человека 2017 года о ситуации с правами человека в Крыму и Севастополе (URL: http://www.ohchr.org/Documents/Countries/UA/Crimea2014_2017_RU.pdf), материалов сайта Крымской правозащитной группы (URL:https://crimeahrg.org/category/monitor/), а также данных, собранных различными российскими правозащитными организациями.
Эксперты: запрет российских соцсетей в Украине - правильное решение, но есть нюансы
Фейсбук популярен в Киеве, но за его пределами люди пользуются российскими социальными сетями
Запрещение доступа к российским социальным сетям в Украине – правильное решение, считают в Киеве. Москва использует их с целью пропаганды и сбора личных данных.
"Я знаю, для чего используются эти сети российской власть. Они создают параллельную картину мира. Мы видим пропаганду не только через RT или Россия 24. Мы видим пропаганду в Интернете методом сортировки данных, новостей. Цензуры тут нет, поскольку цензуру можно обойти. Тот, кто хочет, знает, как это сделать", - заявил Айдер Муждабаев, заместитель генерального директора крымскотатарского телеканала ATR.
Он добавляет, что решение Петра Порошенко правильное, но немного запоздалое и уже вызвало критику со стороны запрещенных ресурсов.
"Решение выглядит недемократическим, если не учитывать того факта, что Россия ведет войну с Украиной, и Украине приходится защищаться на информационном поле. Эта защита слабая, и украинские власти недорабатывают в этом направлении", - сказал Айдер Муждабаев.
Николай Капитоненко, эксперт киевского Института общественно-экономических исследований, считает, что указ Петра Порошенко неоднозначен.
"Позитив в том, что мы наконец-то обратили внимание киберсоставляющую безопасности страны. Вот что меня беспокоит, во-первых, так это оформление именно таким образом - без решения суда. Это уподобляет Украину России, которая в свою очередь блокирует украинские сайты. В-вторых, это то, что конфликт в Украине, который длится уже три года, не предусматривает простых решений. Мне кажется, что в это решении немало пиара, заигрываний с общественным мнением", - считает эксперт.
Freedom House встревожен сообщениями о блокировке российских сайтов. Фейсбук популярен в Киеве, но за его пределами люди пользуются российскими социальными сетями, отмечает сотрудник Freedom House Мэтью Шааф.
"Сложно сказать, является ли указ Порошенко цензурой, поскольку ситуация в Украине очень непростая. Россия использует элементы гибридной войны. Наша позиция – люди должны иметь доступ к информации и правительство не должно его блокировать. Украинское правительство поддерживало такой подход, заявляя, что лучший ответ пропаганде – правда. Цензура это или нет – решать суду, но мы не видели соответствующих судебных решений, и это является проблемой", - заявил Мэтью Шааф.
В украинской интернет-ассоциации заявляют, что для блокировки доступа к российским ресурсам потребуется много времени и финансовых ресурсов. В пресс-службе одного из ведущих телекоммуникационных операторов Украины DataGroup «Настоящему Времени» заявили, что на данный момент прорабатывается техническое решение, как выполнить указ.
Александр Яневский Журналист. Закончил Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко. Работал на канале "1+1" и "5 Канале". На «Голосе Америки» с 2014 года.
Сотрудники международной организации обнаружили, что офис опечатан около 10 часов утра. При этом ранее организация не получала каких-либо уведомлений и помещение опечатали в их отсутствие.
Помимо этого, в офисе заменили замки и отключили сигнализацию, а через замочную скважину видны «какие-то провода». По телефонам, указанным на печати, никто не отвечает. в Amnesty International не знают, с чем это может быть связано. Организацию 20 лет исправно оплачивает аренду помещения.
На двери офиса наклеена бумага с печатью Департамента городского имущества, на которой написано: «Объект является собственностью субъекта РФ». Без представителя департамента помещение вскрывать запрещено.
Два шумных юридических казуса - приговор Носику и стигматизация "Международного "Мемориала" ("клеймление" тавром "иноагент") - совпали не только показом репрессивно-казуистической сути отечественной юстиции, но и жалостливо-ноющей позицией защиты. Интересно и то, как сии казусы вскрыли "двуслойность" того, что можно назвать российской государственно-конституционной идеологией.
Попробуем расковырять все это, выступая с позиции "адвоката дьявола".
Прежде всего отметим, что несмотря на прямой конституционный запрет на госидеологию и централизованное государственное индоктринирование, в Эрэфии и самой конституцией, провозглашающей приоритет западно-либерального извода правозащитных идей, и принятых с ее учетом нормативных актов, устанавливающих приоритет защиты прав и свобод, установлена государственная демократически-правозащитная идеология.
Эта идеология формально полностью соответствует современным направлениям либерализма, но полностью противоречит многим традиционным левым и консервативным установкам.
Более того, российский конституционализм и законодательство базируются на той самой гуманистически-интернационалистической компоненте, которую в послевоенную советскую идеологию начал - разумеется, из самых демагогических соображений - внедрять Сталин, призвавший коммунистов поднять брошенное буржуазией знамя демократических свобод, и похоронивший тем самым прямодушный коминтерновско-большевистский "каннибализм".
Поэтому в Эрэфии закон запрещает призывы к агрессивной войне, к уничтожению стран и народов.
Хуже того, ведя энергичную и очень успешную пропагандистскую войну с Западом, постоянно обвиняемого в подготовке Третьей Мировой войны, советская дипломатия вставила такие нормы во все международные документы, в которые смогла.
А теперь либералы-западники, рассматривающие конституционное положение о приоритете международных норм чуть ли не как последний бастион обороны демократии, обречены смиряться с соблюдением Эрэфией отраженных в ооновских пактах "совковых" антивоенных и антирасистских принципов.
Но еще одним невидимым слоем в российскую государственно-идеологическую идентичность была срочно добавлена советская апология сталинской политики во время Второй Мировой войны. Идеология исторической амнезии и мстительности запрещала разоблачать советские военные преступления и сочувствовать их жертвам. Этот подход был даже формализован.
Однако не было учтено, что за прошедшие 70 лет не только вырос уровень информированности о событиях советско-германской и советско-финляндской войн, а также советско-польского конфликта, но в Эрэфии появились десятки тысяч людей с двойной идентичностью, преимущественно израильские граждане и израильские патриоты, проецирующие общественно-санкционированное советское отношение к гитлеровской Германии ("где увидишь его – там его и убей") на израильско-арабские отношения.
По-простому говоря, Носика приговорили за то, что он написал про сирийцев ровно то же, что почти канонизированный Илья Эренбург писал про немцев – в "Красной звезде", которая в 1944-45 годах была в каждой землянке, на каждой батарее... И весь позорнейший отечественный закон о клевете на сталинскую военную политику и сделан так, чтобы запретить рассказывать о последствиях публицистики Эренбурга для населения Германии (полякам, оказавшимся на пути у победителей, тоже досталось - до кучи)…
За методами защиты Носика я следил с разочарованием и брезгливостью. Дело в том, что суд не мог проигнорировать толкования статьи 282 УК РФ, данные в томе комментариев, составленных нынешним председателем Верховного суда Лебедевым и бывшим генпрокурором Скуратовым.
И в этом комментарии указывается на формальный характер преступления (наступления конкретных последствий от публичных призывов не требуется!) и на требования прямого умысла - совершающий деяние должен отдавать отчет в недвусмысленности характера призыва, т.е. понимать, что слово "уничтожить" не означает наделить гуманитарной помощью и переселить в новое комфортабельное жилье. К тому же жалкому подвыванию относятся рассуждения об отсутствии "общественной опасности". Это как судья напишет про отсутствие опасности в экстремистском преступлении?!
А что резонанс невелик, так и 15 тонн капусты – не бог весть. Чай, не два условно и не полтора – колонии-поселения… Легкий шлепок сорванцу – и гуляй, рванина…
Теперь о невеликом резонансе. А почему мы считаем, что, принимая решения о возобновлении массированных операций в Сирии (после того, как 15 марта как бы пошабашили), о беспощадных бомбардировках Алеппо, Кремль не кулькулировал свинцовое равнодушие российских либеральных кругов к сирийским кровопусканиям (флагман либерализма - "Эхо Москвы" - стало упоминать о боях за Алеппо, вообще о боях в Сирии, только после начала эскалации российско-американского кризиса).
Почему мы не предположим, что, начиная интервенцию в Сирию, Путин не учитывал 15 лет повальной "либеральной" исламофобии? Может быть, прочитав в обзорах про то, что либеральные кумиры требуют разнести Сирию вдребезги-пополам, он не сделал выводов о том, что удары по сирийцам так же поднимут его популярность в либеральной среде, как удары по украинцам – в антилиберальной…
Давайте вспомним, как после того, как острием избирательной кампании Навального стала мигрантофобия (и даже Митрохин сделал ролик о среднеазиатизации Москвы), столичные власти, панически перехватывая инициативу, создали в конце июля 2013 года настоящий концлагерь для мигрантов. Первичным же здесь было пугливое молчание рафинированных либералов по поводу настоящей ксенофобской вакханалии, развязанной их любимцем…
А еще одним эхом всего этого, включая хихиканье над шуточками Навального об "узбеках Собянина" и "оленеводстве" Собянина (потомка скуластых, как и положено, уральских казаков-старообрядцев – а чукчей был Юрий Рытхэу) стали октябрьские погромы в Бирюлево Западном. Поэтому не надо думать, что все словеса рассеиваются бесследно…
Словом, самозащита Носика напомнила мне жалобы задержанных за пикеты, которые сетовали, что ни полиция, ни судьи не верят, что были они не пикетчики, а просто шли себе по Триумфальной площади 31 числа - за абонементом в концертный зал…
Куда достойнее было бы сказать: Да, я совершил акт гражданского неповиновения, ибо убежден в праве публично желать уничтожения вражеской страны, тем более, что критика такого уничтожения теперь преследуется российским законом, и я готов нести кару за свой поступок, но я не откажусь от своего высшего права свободного человека и патриота стран, ставших жертвами смертельной агрессии – России и Израиля, рассуждать о Сирии так, как было принято рассуждать о Германии в сороковых годах, а об Украине – еще 2 года назад!
Теперь о "Мемориале". Я совсем не понимаю, почему после их стигматизации - 160 стигматизации российских НКО - начался такой стон и плач?! Статус "иноагента" почти смертелен для организаций, живущих на подачки Общественной палаты и только и милостью провинциальных властей, могущих легко прерывать договора аренды офисов. Он парализующий - для правозащитной организации, имеющей приемную и вынужденную постоянно тревожить своей писаниной чиновников и прокуроров. А здесь - и так все знают, что такое "Мемориал". Из него позовут в президентский совет, из него пригласят на открытие памятника жертвам советских репрессий. Но его же щелкнут по носу - не забывайтесь!
Только давайте договоримся. Если мы констатируем, что фашизируемся, что кругом диктатура, политические убийства и репрессии, на Кавказе – эскадроны смерти, государство – агрессор, оккупирующий часть соседней страны, сбивший пассажирский лайнер, то надо понимать – трудно придумать более "политическое" действие, чем публичное обличение преступлений такого режима. Все – не дети, и отлично понимают, что первый шаг к революции – моральная делегитимизация правящего режима.
Картина стройна в свой логике – самоотверженные интеллектуалы бьют в набат (колоколом Джона Донна), обличая тирана и его подручных-палачей…
Но тут же сетования: разве так можно с уважаемой правозащитной организацией в правовом государстве?! Так у агрессивной полицейской диктатуры нет врага страшнее диссидентов-правозащитников (разумеется, если нет вооруженных повстанцев или городских партизан).
То же самое относится к казуистике о международном статусе. "Все понимают" - международная организация имеет офис в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Берлине… ниже в Риме… А российский финансовый резидент с отделениями по СНГ – это так, имитация иностранности…
У "Мемориала" появилась уникальная возможность – заявить, что по смыслу закона об иноагентах и правоприменительной практике, иностранный агент – это агент мирового правозащитного движения в России, что стигматизация – это государственное признание в паническом страхе перед западным пониманием прав человека.
Трепещите же, тираны, в своих чертогах…
Но нас ждут только жалобные стенания – за что нас так обидели…
Когда 4 года назад принимали закон об иноагентах, были с…поры: отбиваться ли всеми силами от регистрации в качестве таковых, или, фигурально выражаясь, разыграть сцену из замечательного фильма «Любовь хулигана», где подросток – Лулу-Люсьен (Серж) Генсбур ни свет ни заря приходит в полицейский комиссариат, чтобы первым взять положенную ему желтую звезду. Ибо параллелизм возник мгновенно.
«Носи ее с гордостью, желтую звезду!» — вот самый популярный лозунг тех лет, придуманный главным редактором Die Judische Rundschau Робертом Вельтшем, и он передавал царившую в то время эмоциональную атмосферу», писала Ханна Аренд («Банальность зла, или Эйхман в Иерусалиме»).
Я же аргументировал выводами из книги Ханны Аренд: там, где евреи дисциплинированно самоорганизовывались, выбирали юденраты – уничтожение было под 90%, а где скрывались, маскировались – 30-60%. Но естественно, потом нацисты научились прижимать так, что «жёлтозвезды» приходилось нашивать… В ходе горячих дискуссий у нас с юристом Движения "За права человека" Олегом Безниско появилось обобщающая инициатива, не нашедшая поддержки год назад у правозащитников, которые, как всегда, смелую акцию решили заменить подготовкой фундированного доклада… Итак, надо публично и скандально создать Лигу организаций, внесённых минюстом в реестр иноагентов. И, формально выполняя требование фашистского закона, писать на бланках и сайтах не «организация внесена Минюстом РФ в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента», но «Организация входит в состав Лиги Организаций, внесённых Минюстом РФ в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента». Между прочим, ношение «латы» (желтозвезды), как и штамп «J» на обложке паспорта или обязательное – для подданных Рейха еврейского происхождения - принятие второго «еврейского» имени – Израиль для мужчин и Сара для женщин, не означало принадлежности к евреям, но означало лишь внесение нацистскими властями в реестр лиц, относимых законом рейха к евреям.
Ведь такие категории, попавшие в этот реестр, как рожденные от нееврейки и не прошедшие гиюр (обращение в иудаизм), или добровольно крестившиеся, в число «галахических евреев» не попадают. Я полагаю, что сейчас идею Лиги надо возродить, и для Российского и Международных «Мемориалов» и «Левада-центра» будет большой честью быть её основоположниками.
[повтор публикации от 8 сентября 2016 года с минимальной правкой]
Международная правозащитная группа "Агора" в понедельник представила доклад "Россия под наблюдением", который посвящен слежке по политическим мотивам. Он охватывает период с 2007 года по настоящее время и анализирует случаи наблюдения за активистами и правозащитниками, не связанные с расследованием преступлений.
Авторы доклада – юристы Дамир Гайнутдинов и Павел Чиков. Исследование основывается на данных СМИ и прочих открытых источниках, к примеру, на статистике судебного департамента Верховного суда РФ. При этом в докладе подробно описаны виды слежки, среди которых прослушивание телефонов, взломы аккаунтов в соцсетях, видео- и аудионаблюдение и контроль передвижений через базу МВД "Сторожевой контроль", в которую вносятся данные потенциальных экстремистов.
По данным авторов доклада, больше всего случаев слежки – 177 – было зафиксировано в 2014 году. Эксперты объясняют это массовыми задержаниями крымских татар после российской аннексии Крыма. Юристы "Агоры" полагают, что за последние 9 лет как минимум 6 процентов населения России подвергалось прослушиванию. За весь рассматриваемый период выявлено 352 случая слежки.
О том, почему эксперты решили изучить методы слежки за россиянами и возможно ли ее избежать, Радио Свобода рассказал один из авторов доклада "Россия под наблюдением" Дамир Гайнутдинов:
– Дело в том, что мы уже несколько лет ведем мониторинг по ограничению свободы интернета и ежегодно публикуем соответствующие доклады. При подготовке мониторинга мы заметили, что довольно часто появляются сообщения о том, что у активистов украли почту, или у неких адвокатов увели какой-то аккаунт в соцсетях и выложили содержимое в сети, или каких-то активистов задерживали при попытке принять участие в неких акциях. Информация эта копилась. Нам стало интересно изучить и оценить масштабы этого явления. Мы начали целенаправленно собирать публикации на эту тему. И стало видно, что это довольно серьезная проблема и распространенная практика.
– Что конкретно вам удалось выяснить? Как именно государство следит за гражданами?
Эти методы все чаще используются против политических активистов, правозащитников, журналистов
– Я бы сказал так, что механизмы этой системы слежки должны использоваться для раскрытия и предотвращения преступлений. Но в России она все чаще и чаще используются против политических активистов, гражданских активистов, правозащитников, журналистов и просто людей, которых власти считают своими оппонентами. Механизмы все те же самые, описанные в законе об оперативно-розыскной деятельности, естественно, с некоторыми специфическими добавлениями вроде публикаций фейков на федеральных телеканалах. Если брать те факты, которые нам удалось отследить, то самый распространенный среди них – это сбор материала для анализа ДНК. Правда, эти случаи группируются в несколько историй. В основном, это использовалось в 2014 году в Крыму – когда были задержаны более сотни крымских татар и их всех заставляли принудительно сдавать отпечатки пальцев и фотографироваться. То же самое было в Дагестане, где таким же образом сотрудники спецслужб общались с лицами, которых считали родственниками членов незаконных вооруженных формирований. Было еще несколько эпизодов, не связанных с этими действиями. Известно, когда задержанных на протестных акциях активистов доставляют в отделы полиции, их также заставляют сдавать отпечатки пальцев и фотографируют.
– И как потом государство может использовать такую информацию против гражданина, против политического активиста?
В России существует база "Сторожевой контроль". Вместо экстремистов туда внесены политические активисты
– Это дополнительный контроль за человеком. Заводится дело оперативного учета. Возможны какие-то дальнейшие действия, которые могут предприниматься для контроля всех его коммуникаций. Вспомните дело Сергея Шимоволоса (самарский правозащитник, задержанный в 2007 году в Самаре накануне "Марша несогласных", обжаловал в Европейском суде незаконность системы политического сыска в России. – РС). Это дело Европейского суда против РФ показало, что в России существует база "Сторожевой контроль", которая используется для контроля передвижения лиц. Изначально предполагалось, что в эту базу будут включать экстремистов. Но дело Сергея показало, что там существует раздел "правозащитники". Их передвижения контролируются. Как только они покупают билет на какой-то общественный транспорт, предъявляют удостоверение личности, сигнал об этом сразу же поступает в полицию, которая отслеживает их перемещение. Эти данные старые, еще 2007 года, но с тех пор никаких опровержений об использовании такого рода механизмов не было. Скажу больше, с подобного рода проблемами сталкивались многие активисты. Известна история сентября 2014 года, когда несколько делегатов Конгресса малых народов ООН не смогли вылететь или испытывали проблемы при вылете из России в Нью-Йорк для участи в этой конференции. Кто-то сталкивался с постоянным вниманием ДПС, когда машина ехала в аэропорт, а ее неоднократно останавливали и досматривали. В общем, власти делали все, чтобы эти люди не успели на свои рейсы. А кто-то, проходя паспортный контроль, давал паспорт пограничнику в аэропорту и получал его обратно с вырванной страницей и словами "ваш паспорт не действителен, вы не можете пересечь границу" и т. д. Передвижение этих людей каким-то образом отслеживалось. Причем, поскольку это происходило одновременно в разных регионах в отношении лиц, которые выезжали для участия в одном и том же мероприятии, очевидно, речь идет о какой-то комплексной системе слежки.
– Можно от этого как-то уберечься?
Ни один российский гражданин не может чувствовать себя в безопасности
– Я боюсь, что, когда государство всеми своими ресурсами обрушивается на простого гражданина, у него не так уж много способов от этого уберечься. Нужно понимать, вся эта мощь используется против людей, которые ни в какой криминальной активности не замечены. Но за ними следят, как за преступниками. Государство все свои достижения, доступные технологии использует против них. Уберечься от этого довольно сложно. Если же говорить про электронную слежку (контроль коммуникаций, взлом почты и т. д.), то здесь есть определенный набор мер технической безопасности, который эксперты неоднократно описывали. Но как показал взлом Telegram активистов Олега Козловского и Георгия Албурова, даже такой защищенный канал связи не дает 100% гарантии безопасности. Если в этой комбинации, возможно, участвует оператор связи, который отключает в самый ответственный момент доставку этих коротких сообщений с кодами активаций.
– И каков же главный вывод вашего доклада?
– Мы делаем вывод, что ни один российский гражданин не может чувствовать себя в безопасности. Собственно, те средства, которые изначально создавались для борьбы с преступностью, начали использовать против гражданских активистов. А история с крымскими татарами показывает, что эти механизмы могут использоваться и против обычных граждан. Нужно просто помнить об этом постоянно.
Сегодня в Мещанском суде состоялось подряд три заседания по рассмотрению административных дел в отношении ООД «За права человека». Заседания проходили в связи с составленными Роскомнадзором протоколами об административном правонарушении, предусмотренным ч.2 ст.19.34 КРФоАП. Движение обвиняется в распространении материалов без указания статуса «иностранного агента».
Роскомнадзор утверждает, что Движение, будучи в статусе «иностранного агента», издало и распространило журнал «Вестник «В защиту прав заключенных», в также разместило на сайте www.zaprava.ruwww.zaprava.ru материал «Садисты за «закон садистов» и материал «Одиночный пикет у здания Госдумы».
Движение признано судом виновным по всем трем делам, и на него наложено три административных штрафа по 300 000 рублей – на общую сумму 900 тыс. рублей.
Протоколы Роскомнадзора содержат не соответствующие действительности утверждения, а проще — абсолютно лживы. ООД «За права человека» расценивает действия Роскомнадзора как фальсификацию доказательств, которая является, по нашему мнению, ничем иным, как политической репрессией в отношении организации за осуществление ею своих уставных задач по защите конституционных прав и законных интересов граждан России.
Движение «За права человека» уже полгода как исключено из реестра иностранных агентов, но власть, по-видимому, не может с этим смириться и хочет уничтожить Движение.
(Москва) – Обвинительный приговор украинской военной летчице Надежде Савченко был вынесен по итогам несправедливого судебного разбирательства, заявила сегодня Хьюман Райтс Вотч. Савченко была признана виновной в соучастии в убийстве российских тележурналистов Антона Волошина и Игоря Корнелюка 17 июня 2014 г., когда на востоке Украины шли бои. Суд назначил ей наказание в виде лишения свободы на 22 года и штрафа в 30 тыс. рублей.
Суд также признал Савченко виновной в покушении на убийство гражданских лиц и в незаконном пересечении границы России с Украиной. Ее адвокаты заявили СМИ, что Савченко не признает себя виновной, однако обжаловать приговор не намерена. Хьюман Райтс Вотч отмечает, что суд отказался приобщить к делу ключевые доказательства защиты и неизменно отказывал адвокатам в удовлетворении важных ходатайств, вследствие чего защитники Савченко были лишены возможности эффективно оспаривать предъявленные обвинения, как того требуют стандарты справедливого судебного разбирательства.
«Не вдаваясь в детали, можно сказать, что Надежде Савченко не был обеспечен справедливый суд, вынесенный приговор не обоснован и не должен оставаться в силе, – говорит Хью Уильямсон, директор Хьюман Райтс Вотч по Европе и Центральной Азии. – Безусловно, смерть Корнелюка и Волошина требует привлечения виновных, но не в рамках процесса, который был крайне политизирован с самого начала и который не отвечает базовым требованиям к правосудию».
Председатель Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ Михаил Федотов заявил агентству «Интерфакс», что не исключает после вступления приговора в силу возможности обмена Савченко в соответствии с Минскими соглашениями об урегулировании продолжающегося конфликта на востоке Украины.
Хьюман Райтс Вотч с обеспокоенностью отмечает, что суд над Савченко проходил на фоне предельного обострения отношений между Москвой и Киевом и в условиях зашкаливающего искажения в России информации о событиях в Донбассе. Хьюман Райтс Вотч также глубоко обеспокоена прецедентом, который был создан в 2015 г. судом над Олегом Сенцовым – украинским кинорежиссером, получившим 20 лет по откровенно надуманному делу о терроризме.
Игорь Корнелюк и Антон Волошин погибли при обстреле района блокпоста поддерживаемых Россией антиправительственных вооруженных формирований у поселка Металлист в Луганской области. По версии обвинения, Савченко была соучастницей убийства, поскольку, действуя в качестве наводчика, передала координаты цели украинским правительственным силам.
17 июня 2014 г. Савченко была захвачена антиправительственными вооруженными формированиями. По версии обвинения, ее, как женщину, в тот же день отпустили, и через неделю она под видом беженки пересекла российскую границу, после чего 30 июня была арестована. Как утверждает сама Савченко, ее захватили 17 июля, около недели продержали в Луганске, затем 23 июня насильно и незаконно вывезли в Россию. По ее словам, в России ее первое время держали под стражей в гостинице, допрашивали, и не давали связываться ни с адвокатом, ни с украинским консулом, и в целом с внешним миром.
Хьюман Райтс Вотч отмечает, что материалы, которые могли бы послужить ключевыми доказательствами невиновности подсудимой, были без объяснений или с формальной мотивировкой отвергнуты Донецким городским судом (Ростовская область), в котором слушалось дело.
К их числу относятся показания эксперта, который мог подтвердить, что Савченко была захвачена ополченцами между 10:15 и 10:45 (примерно за час до обстрела) и, таким образом, не могла в данном эпизоде выполнять роль наводчика. Захват Савченко был заснят на видео одним из ополченцев – она на короткое время появляется в кадре. Установленное на камере время показывает, что Савченко была захвачена после обстрела, однако привлеченный защитой эксперт по положению солнца и теней установил, что съемка велась между 10:30 и 10:45. Суд заслушал эксперта обвинения, который не оспаривал установленное по солнцу время съемки 10:30 – 10:45, однако заявил, что объектив был поврежден, поэтому видеозапись не может служить надежным доказательством. Защита, не получив права допросить своего эксперта в суде, была лишена возможности эффективно оспорить показания эксперта обвинения, что нарушило равенство сторон судебного разбирательства в оспаривании ключевых доказательств. Суд также отказал в удовлетворении ходатайства защиты о назначении независимой экспертизы видеозаписи для установления реального времени съемки, сославшись на то, что точное время не имеет отношения к делу.
Суд отказался также приобщать к делу показания эксперта защиты относительно установления местонахождения мобильных телефонов Савченко, которые были при ней на момент захвата, в то время как такая информация могла бы, теоретически, обеспечить ее алиби. Защите было отказано и в ходатайстве о вызове в суд водителя машины, на которой, по словам Савченко, ее перевезли через границу.
Хьюман Райтс Вотч также отмечает многочисленные моменты, когда суд игнорировал существенные нестыковки в материалах обвинения. Так, следователь СКР показал, что Савченко была вызвана на допрос 23 июня в Воронеже. Однако в документе, датированном 23 июня, тот же следователь указывает, что Савченко находится под стражей. На суде следователь заявил, что просто ошибся.
Несколько ополченцев показали, что Савченко была захвачена между 12:00 и 14:00 17 июня и что она сказала им (либо они слышали это от третьих лиц), что она является и «летчиком», и «наводчиком» украинских правительственных сил. Защита неоднократно просила огласить письменные показания этих людей, чтобы иметь возможность задать вопросы по нестыковкам, а также просила показать в суде видеоматериалы, которые упоминались ополченцами в показаниях. Подавляющее большинство таких ходатайств было судом отклонено.
«Мы уже не в первый раз сталкиваемся с серьезными и заслуживающими доверия заявлениями людей о том, что их нелегально вывезли в Россию и заключили там под стражу, – говорит Хью Уильямсон. – У Савченко есть право представлять доказательства, подтверждающие ее позицию, но суд фактически лишил ее такой возможности».
Россия является участником Европейской конвенции о правах человека (ЕКПЧ) и Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП). Эти международные договоры гарантируют право на справедливое судебное разбирательство, включая право обвиняемого «допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него» (ЕКПЧ, статья 6(3)(d); МПГПП, статья 14(3)(е)). Лежащие в основе этого принципы равенства сторон в судебном заседании и право обвиняемого в уголовном процессе на эффективную возможность оспорить доказательства обвинения распространяются как на показания свидетелей и экспертов, так и на экспертные заключения и документальные материалы.
Европейский суд по правам человека неоднократно устанавливал, в том числе по нескольким жалобам против России, обязанность государства, среди прочего, предпринимать позитивные шаги по обеспечению обвиняемому возможности допрашивать свидетелей обвинения самому или через других лиц, а также обосновывать отказ в допросе свидетеля. Право обвиняемого на вызов свидетелей в суд не является неограниченным, однако если ходатайство защиты о приобщении доказательств или допросе свидетелей не преследует заведомо недобросовестных целей, убедительно обосновано и может с большой долей вероятности усилить позицию защиты или даже привести к оправдательному приговору, то в таком случае власти должны представить содержательную мотивировку отказа в его удовлетворении. Хьюман Райтс Вотч считает, что совокупный эффект решений суда, исключающих допрос конкретных свидетелей, отказов вызывать других свидетелей, а также ограничение возможностей защиты по перекрестному допросу свидетелей обвинения и по оспариванию доказательств обвинения привело к нарушению ключевого права на справедливое судебное разбирательство и поставило под сомнение обоснованность и разумность приговора, который не должен остаться в силе.
О нападении на Каляпина сообщил один из его соратников
16.03.2016 20:17
Игорь Каляпин после нападения в Грозном
В Грозном, у входа в отель "Грозный-Сити", совершено нападение на главу Комитета по предотвращению пыток Игоря Каляпина.
В соцсетях об этом сообщил один из соратников Каляпина Дмитрий Утукин. По его сведениям, Каляпина избили, закидали яйцами. До этого в номер к нему пришел администратор с вооруженными полицейскими и выселил правозащитника из гостиницы, пишет Утукин.
Находящийся в Грозном корреспондент Радио Свобода Антон Наумлюк подтвердил информацию о нападении. По сведениям нашего корреспондента, Каляпина забросали яйцами, зеленкой, также бросили торт, несколько раз ударили. Сильных повреждений у пострадавшего нет.
Нападавших было около 15, их лица закрывали маски, но, по словам очевидцев, это были молодые люди крепкого телосложения. Все они скрылись, а полицейские не стали их догонять, заявив, что не знают, кто это, и что их личности установить невозможно. Самого Игоря Каляпина увезли в отделение полиции.
Каляпин в среду вечером должен был встретиться с журналистами и правозащитниками, которые приехали на судебный процесс по делу украинцев Станислава Клыха и Николая Карпюка. Нападение у отеля случилось на глазах у участников этой несостоявшейся встречи.
Вечером 9 марта неизвестные напали на группу журналистов и правозащитников, ехавших из Ингушетии в Грозный. Около 20 человек в масках избили их, а микроавтобус с вещами сожгли. В числе пострадавших оказались российские и иностранные журналисты, а также сотрудники "Комитета по предотвращению пыток". В связи с этим нападением возбуждено уголовное дело по нескольким статьям.
На машину Сводной мобильной группы «Комитета по предотвращению пыток» напали по пути из Ингушетии в Грозный, сообщает корреспондент «Медиазоны» Егор Сковорода с места событий.
На группу правозащитников Сводной мобильной группы в Чечне напали, журналистов и сотрудников избили, авто горит pic.twitter.com/LtmM2q6iTK — апатия в апатитах (@eskovoroda) 9. März 2016
В момент нападения в машине, помимо водителя автобуса, находились пресс-секретарь «Комитета по предотвращению пыток» Иван Жильцов, юрист-международник Екатерина Ванслова, корреспондент норвежского издания Oeystein Windstad Ну Тид, Лена Мария Перссон Лоефгрен из «Шведского радио», корреспондент «Медиазоны» Егор Сковорода, журналист New Times Александра Елагина, блогер Михаил Солунин и экс-сотрудник «Коммерсанта» Антон Прусаков. Около 20 молодых людей выкинули всех из машины и избили. Машину подожгли. Пострадавшие вызвали полицию и скорую помощь.
Корреспондент «Медиазоны» отметил, что 8 и 9 марта за машиной «Комитета по предотвращению пыток» наблюдалась слежка. В среду за машиной сводной мобильной группы в Ингушетии следила машина с чеченскими номерами.
Позже корреспондент «Медиазоны» уточнил, что в машине находилось восемь человек. Он отметил, что журналистке из Швеции сильно порезали ногу. Все нападавшие были в масках и били палками. Сейчас пассажиры машины Сводной мобильной группы КППП находятся на трассе на обочине в районе поселка Орджоникидзевская в Ингушетии.
Член «Комитета по предотвращению пыток» Дмитрий Утукин сообщил в своем твиттере, что среди пострадавших есть сотрудники КППП Иван Жильцов и Екатерина Ванслова: у Вансловой сильно болит нога, а у Жильцова разбит нос. Также сильно пострадали журналисты из Норвегии и Швеции. «Микроавтобус с журналистами и правозащитниками блокировали легковые машины. Стали бить стекла и кричать "Выходите, террористы"», — написал Утукин.
Многие явления, о которых я буду говорить, начались вовсе не с января 2014 года, когда российское государство и общество попали в «тень» событий в соседней Украине, они имеют своим истоком реакцию властей на протестную волну 2011-12 годов.
Репрессивные меры, которые осуществляют власти Российской Федерации, давно сложились в систему и стали неотъемлемой частью путинизма как особой формы режима. Однако до недавних пор эти меры не выделялись из заурядных, давно известных приемов авторитарных полицейских режимов.
Теперь же отмечена тенденция использования методов, характерных для режимов тоталитарного типа, а пакет спешно принятых законодательных и нормативных актов оформил единую систему репрессивной политики, позволяющую жёстко контролировать любую публичную активность.
Применение этих методов ознаменует полный разрыв с предыдущей политикой властей, которые пытались ревизовать дух конституции, но не идти формально на прямой разрыв со многими её разделами.
Разумеется, все принимаемые меры основываются на том, что практически не найдётся желающих оспаривать принимаемые акты в российском Конституционном суде, поскольку сделать это могут только те жертвы преследований, которые готовы пройти все судебные инстанции и получить соответствующие решения. Но если некоторые жалобы и дойдут до Конституционного суда, то его многолетний председатель Валерий Зорькин уже высказался публично в поддержку «мер военной суровости» в области ограничения в стране гражданских свобод и прав человека. В ответ на это «Конгресс интеллигенции» потребовал его отставки, но, разумеется, это было символическим жестом. Поэтому в Российской Федерации на сегодняшний день отсутствуют правовые механизмы противодействия антиконституционному законотворчеству.
Необходимо добавить, что и практика судов обычной юрисдикции исключает возможность эффективного обжалования конкретных решений властей. Опыт наших общероссийских правозащитных организаций и получаемые нами отчёты из региональных правозащитных организаций свидетельствуют, что при рассмотрении жалоб на действия властей суды первой и второй инстанции лишь излагают в своих решениях позицию государственного ведомства и указывают на несостоятельность требований заявителя. Требуемого гражданско-процессуальным кодексом и постановлениями Конституционного и Верховного судов России ответа на доводы заявителя по существу не даётся, что лишает его возможности оспаривать решения этих судов в порядке кассации. Особая опасность этой ситуации заключается в том, что массовые решения судов, утверждающие безусловную правоту действий государственных ведомств, легитимируют антиправовую практику. Наиболее характерно это проявилось при оформлении критериев «политической деятельности», что являлось ключевым в судебных спорах о статусе «иностранных агентов», присваиваемых НКО.
Свидетельством полной контролируемости судов и использования их в качестве репрессивного механизма против НКО являются десятки судебных решений, наказывающих некоммерческие общественные организации за отказ самостоятельно объявить себя «иностранными агентами». Дело в том, что Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, в отличие от Уголовного кодекса, требует обязательного наличия у провинившегося прямого умысла на нарушение закона. Отсутствие чётких критериев «политической деятельности» - это факт, признанный и Конституционным судом, и президентом Путиным, официально предложившим своему Совету по правам человека предложить свои уточняющие критерии, и отмеченный в докладе федерального омбудсмена Эллы Памфиловой о ситуации с правами человека за 2014 год. Поэтому у общественных организаций не было однозначных признаков для самоидентификации себя как занимающихся «политической» деятельностью. Однако это не помешало оштрафовать все организации, получавшую любую, даже косвенную, поддержку из-за рубежа, на 300 тыс. рублей. При этом признаком получения иностранной помощи судами признавались следующие ситуации: перечисление средств гражданином России со своего личного зарубежного банковского счёта в учреждённый им фонд (случай Дмитрия Зимина и его Фонда «Династия»); выплата руководителю НКО гонорара за выступление с лекцией за рубежом и даже оплата поездки по приглашению принимающей стороны. Таким образом, штраф накладывается в качестве репрессии «за недоносительство» НКО на себя. Судебное обжалование в вышестоящих инстанциях внутри России таких штрафов бесперспективно по вышеуказанной причине — суд уклоняется от анализа по существу доводов представителей НКО.
Когда правящий режим принимает откровенно деспотические, тоталитарные черты, он, прежде всего, стремится разрушить или маргинализировать существующие независимые общественные институции, а также воспрепятствовать самоорганизации общества, любым попыткам публичного выражения даже не оппозиционной, но просто оппонирующей позиции. Дело дошло до того, что в число иностранных агентов был внесён «Клуб бухгалтеров и аудиторов некоммерческих организаций».
Как известно, в 2013-15 годах свыше сотни НКО были признаны в России «выполняющими функции иностранного агента». Дополнительным наказанием для них стало наложение стандартного штрафа в 300 тыс. рублей (в тот период около 5 тыс. долларов США) за то, что они сами не заявили о себе как об иностранных агентах.
Вопреки ясно выраженной позиции Конституционного суда, уверявшего, что данное обозначение не является формой клеймления и не должно быть основанием к дискриминации, уже принятыми или подготовленными к принятию нормативными актами «НКО-иноагентам» закрыта возможность для участия в подготовке наблюдателей за выборами и направление наблюдателей в избирательные комиссии, запрещено направлять представителей в общественные наблюдательные комиссии (ОНК) по наблюдению за соблюдением прав человека в местах лишения свободы. Кроме того, статус иноагента требует от НКО заказа дорогостоящего аудита для проверки своего финансового отчёта в министерство юстиции. Очевидно, что НКО, не считавшие себя политизированными, не стремились обращаться к властям с просьбой занести их в реестр иностранных агентов.
О преследованиях и дискриминации НКО в связи с ситуацией с регистрацией в качестве «иноагента» сказано очень много, в том числе о том, что уважаемые и совершенно не политизированные организации были вынуждены закрыться.
После трех лет судов между НКО и органами юстиции правительство России с подачи министерства юстиции внесло в закон об НКО критерии определения политической деятельности НКО, которые полностью совпадают с критериями стандартной публичной деятельности некоммерческой общественной организации. В сущности, это формально закрепило в законодательном акте те критерии, которые были признаны в качестве признаков политической деятельности НКО в ходе предшествующих судебных процессов. Юридическая западня для НКО заключается в том, что Конституционный суд России, рассмотрев две жалобы правозащитников на неопределённость жизненно важного для них понятия «политическая деятельность», обвинение в которой они хотели избежать, указал в своих определениях, что дать однозначное определения этого понятия невозможно и что уточнение критериев будет происходить только на основании практики судов. И, как известно, такая «практика» не заставила себя ждать!
Для того чтобы показать, что преследования в России носят уже тоталитарный характер, надо посмотреть чем принципиально различаются авторитарное и тоталитарное государство. Авторитарные системы очень чётко стараются сепарировать неполитизированную жизнь гражданского общества от сферы политики, где оппозиционность и даже любая несанкционированная активность преследуются. Авторитарные режимы, особенно, популистского толка, только приветствуют жанр апелляции к вышестоящим инстанциям как единственный допустимый инструмент защиты своих интересов. Более того, рассмотрение таких жалоб является каналом получения альтернативной обычным бюрократическим каналам информации о реальной ситуации в обществе. И если диктатуры не носят откровенно фашизоидного характера, то ими проводится целенаправленная политика вытеснения общественной активности из политики, понимаемой, естественно, как борьба с властью, в различные просветительские и академические проекты.
Тоталитарный подход принципиально иной — вся социальная и публичная сфера объявляется государственной или политической. Само требование автономности для гражданского общества уже рассматривается как опасная оппозиционность.
Поэтому инициатива Министерства юстиции России отнести к сфере политики любую разновидность публичной деятельности НКО, любое не только обращение к власти, но даже публичное обсуждение действий власти, включая представителей самого низшего ее звена — означает переход России к тоталитарному пониманию взаимоотношений между государством и обществом.
Другой стороной этого законопроекта стало то, что под определение инициаторов (акторов) политики попали все ведомства и все должностные лица. Это также явный признак тоталитарного подхода, при котором власть считается единым целостным субъектом политики, а не просто её проводником, и любое несанкционированное давление на любого носителя власти трактуется как покушение на всё государство.
Здесь важны три обстоятельства.
Первое. До сего времени российским законодательством и нормативными правовыми актами функция выработки политики были отнесены только к компетенции исполнительной и представительной власти. В компетенции всех остальных ведомственных структур и должностных лиц была лишь реализация политики и надзор за её реализацией. Таким образом, произошло буквально революционное расширение сферы тех, кто, с точки зрения закона, рассматривается в качестве именно инициаторов политики. Такой подход характерен только для абсолютистских монархий и тоталитарных режимов.
Второе. Необходимо отметить, что хотя формально определение политической деятельности отнесено только к деятельности НКО, но поскольку в иных разделах законодательства определений понятия политическая деятельность отсутствует, то при правопримении ссылаться придется только на эту формулировку. Появление же любой иной будет означать возникновении коллизии норм и дискриминацию именно НКО.
Третье. Если ранее формулировка «политическая деятельность» отсекала НКО от зарубежных фондов и от несанкционированной властью благотворительности частных лиц и обрекала на поиск финансирования по президентским программам, то теперь создаётся условие лишения любых активных правозащитных и природозащитных организаций государственной поддержки под предлогом их политизированности. Результатом этого может стать быстрое уничтожение независимых от власти НКО.
Вот простой пример. Университет, зарегистрированный как НКО, работающий по договорам с иностранными организациями или учёными, стараясь избежать клейма «иностранный агент» должен будет отказаться не только от проведения круглых столов или семинаров, на которых обсуждаются актуальные проблемы жизни общества, но даже просто от предоставления для этого помещения. Но если ректор (руководящее должностное лицо) просто подписывает обращение, например, против сокращения финансирования науки и образования или против реформирования Академии наук, то это уже будет трактоваться как политическая деятельность всего Университета, с неизбежным следствием в виде объявления иностранным агентом и унизительным штрафом за уклонение от регистрации!
Конечно, это - не запрет организаций и длительный лагерный срок за инакомыслие, как при советском режиме, но достаточно болезненные меры для того чтобы парализовать общественную жизнь, внушать людям постоянный страх. С учётом очень слабой ресурсной базы у многих НКО, в первую очередь, региональных, такая тоталитарная практика грозит практически полным уничтожением независимого гражданского общества. Помимо травли неправительственных организаций необходимо коснуться ещё нескольких сюжетов, которые, разумеется, не столь резонансы, как многолетняя эпопея борьбы Кремля с правозащитными НКО, но не менее показательны как признаки тоталитарной государственной машины.
Это преследования уличных музыкантов и художников в центре Москвы и бессудный снос почти ста торгово-сервисных объектов в Москве ночь на 9 февраля 2016 года, уже получившее горько-ироничное наименование «Ночь длинных ковшей» (по ассоциации с названием гитлеровской резни оппозиции в 1934 году - «Ночь длинных ножей»).
На волне реакции на протесты 2011-12 годов российские власти резко ужесточили закон о митингах. Среди прочего, к митингам приравняли флэшмобы, а сейчас, в качестве превентивной меры в борьбе с протестами водителей грузовиков, ускоренными темпами принимают законодательные поправки, которые приравнивают к требующим согласование демонстрациям установку палаток пикетчиками и проезды машин с плакатами или любыми общими символами.
Отдельной совершенно тоталитарной нормой стало введение уголовного преследования за троекратное привлечение к ответственности за нарушение правил проведения и организации демонстраций и пикетов. Механика преследований очень проста: достаточно, чтобы к пикетчику очень ненадолго пристроился провокатор из специально созданных властями антиоппозиционных движений - и предлог для привлечения к ответственности готов. Тоталитарный характер этой законодательной новеллы заключается в том, что она вводит уголовную ответственность за гражданский активизм, за убеждение. Человек имеет право, учитывая эксклюзивность ситуации, например, резонансное убийство, солидарность с жертвами теракта, угроза войны и т.п. выйти на пикет или демонстрацию, не успев пройти длительную процедуру положенного согласования, которая часто делает акцию бессмысленной.
Например, так было с разрешением Путина отправить российские войска на территорию Украины 1 марта 2014 года, когда к Красной площади и зданию министерства обороны спонтанно вышли тысячи протестующих пикетчиков, или после бойни в редакции «Шарли Эбдо» в январе 2015 года. Вышедший на такой импровизированный пикет готов заплатить штраф, если власти сочтут, что его действия нарушаю общественный порядок. Эта готовность пострадать за выражение своего мнения — его позиция, его убеждения. Уголовное наказание за несколько таких действий подряд означает преследование именно за активистские убеждения, за гражданскую доблесть, если угодно. Поэтому этот закон также является проявлением тоталитарной системности в подавлении несанкционированной общественной позиции.
Мною уже отмечалось, что запрет на флэшмобы носит исключительно политический характер. Издевательский и репрессивный характер его применения проявился в том, что человек подвергается наказанию за то, что привлёк к себе общественное вниманием. Сначала эта репрессивная норма была отточена на одиночных пикетчиках. Формально проведение одиночного пикета не требует согласования с властями. Но в тех случаях, когда текст плаката или повод для пикета вызывает у властей явное раздражение, а готового провокатора под рукой нет, то изобретается следующий предлог для преследования: оказывается, проводя пикет, человек собрал вокруг себя толпу, что уже является организацией несогласованного сборища. Так подавляется любая спонтанная гражданская активность.
Но дальше началось распространение репрессивной практики и вне рамок общественно-политической активности, что является очевидным признаком тоталитарного государства. Так, с 2014 года за организацию несогласованных скоплений людей стали привлекать к административной ответственности уличных музыкантов и художников, а также людей, которые в окрестностях Кремля фотографируют на пони или с голубями! Жителей России старательно приучают к тому, что любая попытка собрать вокруг себя людей наказывается.
И последний сюжет. Настоящим шоком стал снос в Москве множества сервисно-торговых павильонов, которые называют ларьками, хотя это стоящие много лет стационарные сооружения, до двух этажей. Поскольку сооружение требует согласования с архитекторами, необходимо провести подключение к сетям, к водопроводу и канализации, то без массы разрешительной документации построить их было немыслимо. Тем более в таких «золотых местах», как окрестности станций метрополитена. Трения вокруг павильонов возникали регулярно, и многие владельцы обзавелись судебными решениями о законности своих объектов. И это были не решения обычных районных судов Москвы с их чрезвычайно дурной репутацией, но арбитражных судов, репутация которых значительно лучше. Если власти Москвы считали, что эти решения незаконны, то, имея очевидную поддержку Кремля, они могли инициировать оспаривание судебной легитимации сооружений через всемогущую прокуратуру. Однако таким сложным и длительным путём власти идти не захотели. Для создания видимости законности было срочно сделаны добавления в закон о праве принятия решения о сносе самостроя во внесудебном порядке. Но речь шла не о придорожных киосках и трущобах в курортных центрах, под ликвидацию которых и принимались поправки в закон, речь шла о вполне легальных и вполне респектабельных строениях. Однако они были варварски уничтожены. Вся аргументация властей и защитников действий властей свелась к тому, что они выглядели неэстетично. Глава администрации Путина Сергей Иванов и вовсе назвал снесённые павильоны «гадюшниками». Через неделю после погрома мэр Москвы Сергей Собянин, которые вначале назвал судебные решения о законности снесённых по его воле сооружений «жалкими бумажками», уточнил — якобы эти сооружения представляли угрозу жизни людей.
Вся шокирующая бесцеремонность произошедшего и её поддержка на уровне вплоть до президентского — это типичное функционирование тоталитарных режимов, для которых апелляция подданных к закону — явное недоразумение, а шельмование тех, кто осмеливается защищать свои права, — стандартная процедура.
Таким образом, российское общество оказалось под прицелом тоталитарной репрессивной политики, уничтожающей любую самостоятельность.
12th-Feb-2016 04:58 pm - Заявление Правозащитного совета по поводу годовщины убийства Бориса Немцова
Заявление Правозащитного совета по поводу годовщины убийства Бориса Немцова
Год назад, 27 февраля 2015 года под стенами Кремля демонстративно был убит Борис Немцов.
Миллионы граждан России связывали с именем Бориса Немцова надежды на построение демократического государства. Государства, где строго соблюдалась бы Конституция и охранялись права и свободы человека. Бориса Немцова убили именно для того, чтобы этого не произошло.
Борис Немцов не боялся говорить правду открыто, какой бы резкой она ни была. Часто получал угрозы, но не обращал на них внимания. Построив головокружительную политическую карьеру, он не забронзовел, не утратил связь с реальностью, и не побоялся начать все с начала.
Мы, члены Правозащитного совета, намерены участвовать в общей акции памяти Бориса Немцова, 27 февраля 2016 года, на месте его убийства, на Большом Москворецком мосту. Мы призываем москвичей сделать то же самое.
Мы обращаемся к властям Москвы с требованием согласовать массовую акцию памяти Бориса Немцова, заявка на которую подана М. Касьяновым и соратниками Немцова в соответствии с законом.
12.02.2016
Члены Правозащитного совета:
Член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, Председатель Московской Хельсинкской группы, Л.М. Алексеева
Член Московской Хельсинкской группы, В.В. Борщёв
Член Правления Общественной правозащитной организации «Гражданский контроль», Ю.И. Вдовин
Председатель Комитета «Гражданское содействие», С.А. Ганнушкина
Член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, Председатель МОО «Комитет по предотвращению пыток», И.А. Каляпин
Председатель Российского историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал», Президент «Института прав человека», С.А. Ковалёв
Сопредседатель Совета Движения «Голос», Г.А. Мельконьянц
Член Совета Правозащитного центра «Мемориал», О.П. Орлов
Исполнительный директор Движения «За права человека», член Московской Хельсинкской группы, Л.А. Пономарёв
Директор Фонда «Общественный вердикт», Н.Е. Таубина
Председатель Совета Правозащитного центра «Мемориал», А.В. Черкасов
Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека провел вчера специальное заседание, посвященное обсуждению законопроекта о внесении изменений в ФЗ «О некоммерческих организациях» в части уточнения понятия политической деятельности.
Председатель МРОО «Комитет по предотвращению пыток» поделился своими впечатлениями о прошедшем мероприятии:
«Вчерашнее выступление начальника департамента Минюста по работе с НКО Владимира Титова на спецзаседании СПЧ оставило тяжкое впечатление. Титов прямо сказал, что понятие «политическая деятельность» так, как она определена в законопроекте, будет применяться только для НКО. Для других субъектов, которым запрещена политическая деятельность, например, для судей, эти критерии применяться не будут.
А депутат Госдумы Ярослав Нилов объяснил, что такой закон является реакцией на геополитические вызовы и противостояние с Западом. Депутат пояснил, что НКО являются инструментом влияния Запада, направленного против России.
Из всего этого следует только один горький вывод – «Закон об иностранных агентах» создан совсем не как правовой механизм, а исключительно как дубина, как основание для применения санкций. А применять его будут к тому, к кому захотят, исходя из «классового чутья» и «политической целесообразности» как их понимают наши слетевшие с катушек охранители. В таком контексте становится понятно, что гипотеза и диспозиция нормы – попросту не нужны и чем более они расплывчаты и универсальны, тем лучше для правоприменителя. Дубина тем и хороша, что вдарить ей можно каждого, кого захочется. Важна только одна часть нормы – санкция. Смысл этого Закона предельно прост – любой получатель иностранного финансирования МОЖЕТ быть объявлен иностранным агентом. Вопрос, применять или не применять этот «закон» к конкретной организации, решают индивидуально в меру вкуса и испорченности конкретного чиновника».
Согласно сообщению пресс-службы Верховного суда Татарстана, иск Минюста «удовлетворен в полном объеме».
Как отмечают СМИ, ликвидация правозащитной организации по иску Минюста стала первым подобным прецедентом в истории современной российской юрисдикции.
В ассоциацию входят 35 юристов и адвокатов, которые бесплатно оказывают юридическую помощь, занимаются правовым просвещением и ведут резонансные дела о произволе властей в большинстве регионов России. В 2014 году «Агора» была включена Минюстом России в реестр НКО иностранных агентов, но категорически не хотела носить этот ярлык.
Адвокат Рамиль Ахметгалиев, представляющий в суде интересы «Агоры», в интервью Русской службе «Голоса Америки» утверждает, что из уст представителей Минюста на судебном заседании не прозвучало ни слова про опасность ассоциации для российского общества.
«Отвечая на вопрос суда, в чем же заключаются основные доводы Минюста и как они обосновывают необходимость ликвидации ассоциации, было сказано, что «Агора» в свое время отказалась добровольно признать себя некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, и вынудила Минюст сделать это принудительно, – добавил он. – Также «Агору» обвинили в том, что она до сегодняшнего дня формирует общественное мнение, не маркируя свои публикации новым статусом (иностранного агента)».
По свидетельству адвоката, на уточняющие вопросы, а в чем же, собственно, заключается их нарушение при формировании общественного мнения и разве это запрещено законодательными актами, ответа не последовало.
Кроме того, Рамиль Ахметгалиев указал, что, исходя из позиции Конституционного и Верховного судов РФ, а также Европейского суда по правам человека, ликвидация общественных объединений возможна только в строго определенных случаях.
«А именно – если есть реальная фактическая угроза национальной безопасности, основам Конституционного строя, жизни и здоровью граждан, – уточнил он. – Представитель Минюста сказал, что фактов, подтверждающих это, у них не было и нет, и они об этом не заявляли, считая достаточным то, что было озвучено выше».
Между тем, в схожем положении с «Агорой» находится множество российских НКО. В связи с этим Рамиль Ахметгалиев думает, что практика, вводимая в Татарстане, будет расширяться и развиваться.
«Более того, нами уже прогнозировалось, что рано или поздно иск о ликвидации российских некоммерческих организаций на основании закона об иностранных агентах обязательно будет, – констатировал он. – Прогнозы наши строились на поведении и практике Минюста и вообще применении этого закона».
По оценке адвоката, фактически действия Минюста были направлены на то, чтобы включить НКО в реестр, но ни в коем случае не дать организациям выйти из него самостоятельно, а применять процедуру принудительной ликвидации.
Член правления общества «Мемориал» Олег Орлов в комментарии «Голосу Америки» подчеркнул, что в России продолжается наступление на гражданское общество.
«Ликвидирована одна из наиболее эффективно действующих организаций «Агора», которая активно боролась против закона об «иностранных агентах». И теперь, в рамках этого совершенно антиправового закона, она сама ликвидирована. Что тут еще можно сказать – печально», – резюмировал он.
Олег Орлов затруднился предсказать, как дальше будет развиваться ситуация в стране с правозащитными организациями, отказывающимися носить клеймо «иностранный агент».
«Знаю только, что в рамках этого закона о НКО возможность ликвидировать неправительственные организации, в том числе и за неисполнение закона об иностранных агентах, существует, – продолжил он. – Действительно, можно за широкий спектр так называемых правонарушений, когда организация, по сути, выполняет свои функции и борется за соблюдение прав человека, ее можно ликвидировать, что и произошло с «Агорой». Ну а как дальше будут поступать власти, я не знаю».
На ликвидацию «Агоры» судом установлен срок в полгода. Обжаловать вердикт можно в течение месяца.
Рамиль Ахметгалиев не взялся судить о перспективах отмены решения.
«С точки зрения закона и права, наша позиция вполне обоснована. Но что будет в Верховном суде РФ, загадывать не берусь», – заключил он.
По его словам, в последнее время российские судебные органы при вынесении решений часто действуют не на основе соблюдения закона, а с учетом политической конъюнктуры.
Члена правозащитной комиссии "Мемориала" обвиняют в организации несанкционированного митинга в память о Борисе Немцове в 2015 году
02.02.2016 17:33
Митинг в память о Борисе Немцове в Сыктывкаре, март 2015 года
В Сыктывкаре задержан член правозащитной комиссии центра "Мемориал" Эрнест Мезак. Его обвиняют в организации несанкционированного митинга в память о Борисе Немцове 1 марта 2015 года. Об этом сообщил в своем Фейсбуке сам правозащитник.
Мезак доставлен в городское управление МВД. В отношении него возбуждено дело о нарушении установленного порядка проведения митингов.
3rd-Feb-2016 12:20 pm - Рязанский “Мемориал”: мы – агенты российских граждан
Рязанский “Мемориал”: мы – агенты российских граждан
Рязанское историко-просветительское и правозащитное общество “Мемориал” выражает свое категорическое несогласие с решением Министерства юстиции Российской Федерации, которое включило организацию в реестр НКО, выполняющих функции “иностранного агента”.
Заявление Правления организации:
“Иностранные агенты – это персонажи шпионских историй, а мы - общественная организация, открыто защищающая права российских граждан. То, что Минюст путает эти понятия, к сожалению, не досадная ошибка, а целенаправленная кампания против любой независимой гражданской деятельности. Она началась в 2012 году с принятием Госдумой абсурдного и дискриминационного закона об НКО, выполняющих функции “иностранного агента”.
Мы считаем включение в этот реестр оскорблением, и намерены оспаривать в суде это решение и результаты проверки Минюста.
Рязанский “Мемориал” создан в 1989 году инициативной группой граждан. Наша миссия – сохранение исторической памяти о жертвах политических репрессий и защита прав и свобод человека. За 27 лет более 12 тысяч граждан получили правовую и консультационную помощь от специалистов Рязанского "Мемориала".
Мы консультируем, составляем жалобы в государственные органы, представляем интересы граждан в суде, издаем просветительские материалы и распространяем в СМИ информацию о нарушениях прав человека и способах их защиты.
Благодаря нашей работе сотни людей с инвалидностью получили необходимые им средства реабилитации, бесплатные лекарства и лечение, добились установки пандусов. Более 400 квартир для выпускников детских домов и людей с инвалидностью отсудили наши юристы. Тысячи родственников жертв политических репрессий нашли информацию о своих родных и добились их реабилитации. Всю эту помощь мы всегда оказывали бесплатно.
Такие результаты были бы невозможны без финансовой поддержки российских и международных благотворительных фондов. Это финансирование выделялось исключительно в соответствии с российскими законами и полностью контролировалось российскими надзорными органами.
В декабре 2015 года в ходе проверки рязанского Минюста специалисты ведомства усмотрели в нашей работе признаки “иностранного агента”. Материалы этой проверки стали основанием для внесения Рязанского “Мемориала” в реестр.
В качестве “политической деятельности” нашей организации вменили распространение материалов портала “Права человека в России” (Hro.org). Этот сайт поддерживается проектами Рязанского “Мемориала” и с 1996 года ежедневно публикует информацию о нарушениях прав и свобод человека в нашей стране.
При этом специалисты областного управления Минюста не подвергали сомнению достоверность материалов сайта. Проблема в том, что распространение правдивой информации о нарушении прав человека трактуется как "попытка воздействия на государственную политику".
Крайне широкая трактовка понятия “политической деятельности” позволяет признать таковой практически любые действия общественной организации, будь то обращение в государственные органы или, как в нашем случае, публикация материалов о нарушении прав человека, гарантированных российской Конституцией.
Этим и воспользовались специалисты министерства. Свобода слова и право на свободное получение и распространение информации, закрепленные в той же Конституции, были при этом полностью проигнорированы.
Кроме того, при проведении проверки Минюст по неизвестной причине обошел вниманием наличие российского финансирования. С 2013 года наша организация получает гранты, которые выделяются по распоряжению Президента Российской Федерации, на проекты по защите прав инвалидов и выпускников детских домов.
Так чьи мы агенты? Ответ прост. Мы – агенты российских граждан, жителей города Рязань. У нас безупречная репутация в регионе – ежегодно более 500 граждан обращаются к нам за помощью.
Наша деятельность прозрачна, публична и эффективна. Мы действуем в интересах людей и используем исключительно законные юридические механизмы. Мы требуем соблюдения Конституции и исполнения социальных обязательств, взятых на себя нашим государством. Мы судимся с местной властью, заставляя чиновников выполнять российские законы.
Именно поэтому нашу деятельность уже не первый раз пытаются прекратить, и сейчас предпринята очередная такая попытка”.
Прекратить произвол в отношении общественных организаций Заявление членов Русского ПЕН-центра и присоединившихся
Министерство юстиции РФ подготовило и 22 января с. г. опубликовало проект поправок к пресловутому закону 121-ФЗ от 20 июля 2012 г., известному как «Закон об иностранных агентах». Мы, члены Русского ПЕН-центра, считаем этот документ опасным, направленным на дальнейшую дискредитацию и систематическое преследование независимой общественной деятельности в России, в том числе – в сфере культурной, которая для нас особенно важна. Напомним, что упомянутый закон был принят в 2012 году и создал основу для закрытия или приостановки деятельности целого ряда некоммерческих и неправительственных организаций, включая те, которые вели активную и масштабную работу в области благотворительности или просвещения в России.
За время действия «Закона об иностранных агентах» стало очевидно, что он имеет разрушительный, репрессивный характер, наносит значительный вред российской общественной жизни и последовательно сводит на нет саму возможность проявлять полезную гражданскую активность, гарантированную нашим соотечественникам Конституцией РФ. Эта вредоносность закона во многом обусловлена расплывчатостью и двусмысленностью формулировок, описывающих ключевые для него понятия «политической деятельности» и «зарубежного финансирования». Что и открыло недобросовестным и политически недальновидным правоприменителям возможность навязать оскорбительный статус «иностранных агентов» организациям, «виноватым» лишь в критике различных должностных лиц или государственных органов.
Назовем лишь несколько случаев возмутительного преследования авторитетных и уважаемых организаций под предлогом мнимого «иноагентства»: это и НКО, входящие в международное общество «Мемориал», и несколько организаций, занятых защитой прав военнослужащих, выявлением массовых нарушений на выборах, или оказывающих юридическую помощь населению («Общественный вердикт», «Юристы за конституционные права и свободы». «Комитет против пыток» и т.п.).
Абсолютно вопиющим представляется случай признания «иностранным агентом» благотворительного фонда «Династия»: он финансировался из личных средств семьи Зиминых, которые были заработаны ею в России – и в России с них были уплачены налоги. Минюст не отрицал, что «Династия» финансировала только науку, ученых, учителей, авторов и издателей просветительской литературы, что не помешало ему принять разрушительное для «Династии», несправедливое и оскорбительное решение.
Правозащитники и авторитетные юристы не раз настойчиво предлагали законодателю уточнить и сузить понятие «политическая деятельность». И вот теперь Минюст разработал поправки, которые лишь облегчают использование «Закона об иностранных агентах» как инструмента произвола и политических преследований.
Отныне политической деятельностью предлагается считать всякое действие, направленное на защиту прав и свобод человека и гражданина, любую попытку общественного воздействия на решения органов власти, включая местные. То есть любое проявление гражданской активности, неравнодушия к общественным проблемам. А методами достижения этих «политических целей» сочтены не только собрания, митинги, шествия и пикеты, но даже организация публичных дискуссий и лекций. Более того, любая публичная критика, любое публичное обращение к органам власти и их представителям с призывом исправить положения того или иного закона, отменить неправомерное решение и так далее – объявляется политической деятельностью и поводом для признания «иностранным агентом».
Поправки содержат уточнение, что деятельность в области науки, культуры, благотворительности не считается политической. Однако это, несомненно, лукавство: ведь такое исключение становится действующим лишь при условии, что эта деятельность организации не ведется «в целях воздействия на принятие госорганами решений и формирования общественного мнения».
Мы считаем, что новые ограничения деятельности общественных организаций беззаконны, безнравственны и вредны для нашего общества.
Мы требуем от руководства Министерства юстиции РФ отозвать предложенные поправки.
Мы требуем исключить произвол государственных органов в отношении общественных организаций и обеспечить конституционное право граждан на свободную общественную деятельность.
1. Константин Азадовский 2. Михаил Айзенберг 3. Владимир Алеников 4. Максим Амелин 5. Александр Архангельский 6. Дмитрий Бавильский 7. Леонид Бахнов 8. Ефим Бершин 9. Татьяна Бонч-Осмоловская 10. Ольга Варшавер 11. Алина Витухновская 12. Марина Вишневецкая 13. Владимир Войнович 14. Татьяна Вольтская 15. Сергей Гандлевский 16. Алиса Ганиева 17. Александр Гельман 18. Яков Гордин 19. Кристина Горелик 20. Варвара Горностаева 21. Александр Городницкий 22. Юлий Гуголев 23. Александр Давыдов 24. Виталий Диксон 25. Андрей Дмитриев 26. Александр Долинин 27. Вероника Долина 28. Ольга Дробот 29. Ольга Дунаевская 30. Леонид Жуховицкий 31. Сергей Завьялов 32. Наталья Иванова 33. Виктор Есипов 34. Геннадий Калашников 35. Вячеслав Карпенко 36. Иван Клиновой 37. Александр Кобринский 38. Кирилл Ковальджи 39. Николай Кононов 40. Григорий Кружков 41. Сергей Кузнецов 42. Майя Кучерская 43. Ольга Кучкина 44. Александр Лавров 45. Ирина Левинская 46. Андрей Макаревич 47. Лариса Миллер 48. Алексей Моторов 49. Павел Нерлер 50. Галина Нерпина 51. Валерий Николаев 52. Алексей Остудин 53. Александр Парнис 54. Сергей Пархоменко 55. Григорий Петухов 56. Николай Подосокорский 57. Евгений Попов 58. Давид Раскин 59. Борис Рогинский 60. Марк Розовский 61. Лев Рубинштейн 62. Мария Рыбакова 63. Ольга Седакова 64. Владимир Сергиенко 65. Игорь Сид 66. Евгений Сидоров 67. Борис Соколов 68. Наталия Соколовская 69. Владимир Сотников 70. Татьяна Сотникова (Анна Берсенева) 71. Сергей Стратановский 72. Вадим Фадин 73. Борис Фрезинский 74. Михаил Холмогоров 75. Елена Холмогорова 76. Андрей Чернов 77. Елена Чижова 78. Григорий Чхартишвили 79. Владимир Шаров 80. Илья Штемлер 81. Татьяна Щербина 82. Михаил Эпштейн 83. Сергей Яковлев 84. Михаил Яснов К заявлению присоединились историки, члены Вольного исторического общества, а также российские ученые: Борис Альтшулер Владимир Ведерников Марк Гринберг Наталия Демина Борис Долгин Анна Дыбо Борис Колоницкий Сергей Красильников Игорь Курляндский Сергей Красильников Вера Мильчина Светлана Неретина Александр Рубцов Никита Соколов Анатолий Турилов Федор Успенский Павел Чеботарев Андрей Цатурян Виктор Шнирельман
Одним из основных признаков тоталитарного государства является отнесение к сфере политики любой общественной активности и оценка такой активности исключительно с точки зрения соответствие её государственной или государственно-партийной политики. В том числе политики, цели которой не публичны. Например, если в тоталитарном или авторитарном режиме осуществляются гонения на некую социальную, конфессиональную или этническую группу и это является результатом скрытно принятого решения, то публичная защита этих групп со стороны тех, кто исходит из приверженности официальному осуждению дискриминации, воспринимается как опасная оппозиционная политическая акция, хотя формально такое осуждение дискриминации является манифестацией верности публично заявленным принципам государства.
Развитие гражданского общества, правозащитного движения в рамках демократического государства основано на чёткой сепарации политики как партийной деятельности, связанной с политической конкуренцией различных политико-идеологических и социально-экономических проектов, и гражданскими кампаниями, направленными принципиально в иную, непартийную плоскость. Со времён Гегеля разделяются понятия «государство», к которому относятся и партии, как субъекты демократической политики, и «гражданское общество». Гражданское же общество, по Гегелю - это «семья, сословные отношения [сейчас — взаимоотношения социальных групп], религия, право, мораль, образование, законы и вытекающие из них взаимные юридические связи субъектов».
Двухлетняя борьба между независимыми неправительственными организациями (НКО) и Минюстом, стремящимся любым путём занести эти НКО в реестр «иностранных агентов», проходившая преимущественно в судах и практически полностью завершившаяся победой Минюста, привела к появлению огромного числа очень странных судебных решений, относящих к политической любую деятельность, которая может создать неудобство для чиновников и государственных ведомств. При этом происходит подмена понятия «государство» понятием «ведомство».
Существующее российское законодательство относит выработку политики только к полномочиям органов исполнительной и законодательной власти. Федеральным ведомствам поручается «проведение политики», причём, немедленно оговаривается, что задачей проведения политики является соблюдения прав и свобод человека и гражданина. Соединение в одно целое «выработки политики» и «реализации политики» превращает любое решение должностного лица, и даже планирование таково решения, в политику, хотя такая трактовка противоречит и законам, и принципам демократического общества. Поэтому, следуя правовой логике, любая деятельность, направленная на защиту прав человека и гражданина (включая права на благоприятную природную среду или культурное или мировоззренческое разнообразие), является не стремлением изменить государственную политику, а содействием в проведение государством, его ведомствами и должностными лицами государственной политики. Характерно, что еще два года назад таковой была и позиция Минюста, но ситуация поменялась.
Самостоятельно обобщая судебную практику, Минюст РФ подготовил поправки в Федеральный закон «О некоммерческих организациях», которые уточняют понятие «политическая деятельность». Соответствующий документ размещен на портале проектов правовых актов. Приводим текст проекта, уже в понедельник, 25 января, выносимого на нулевое чтение в Госдуму от имени правительства. Вот его ударная часть:
«Некоммерческая организация, за исключением политической партии, признается участвующей в политической деятельности, осуществляемой на территории Российской Федерации, если независимо от целей и задач, указанных в ее учредительных документах, она осуществляет деятельность в сфере государственного строительства и основ конституционного строя Российской Федерации, федеративного устройства Российской Федерации, обеспечения суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации, обеспечения законности, правопорядка, государственной и общественной безопасности, обороны страны, внешней политики, социально-экономического и национального развития Российской Федерации, функционирования политической системы, органов государственной власти и местного самоуправления, законодательного регулирования прав и свобод человека и гражданина в целях оказания влияния на выработку и реализацию государственной политики, на формирование государственных органов, органов местного самоуправления, на их решения и действия.
Указанная деятельность осуществляется в следующих формах:
1) участие в организации и проведении публичных мероприятий в форме собраний, митингов, демонстраций, шествий или пикетирований либо в различных сочетаниях этих форм, в организации и проведении публичных дискуссий, выступлений;
2) участие в деятельности, направленной на получение определенного результата на выборах, референдуме, в наблюдении за проведением выборов, референдума, в формировании избирательных комиссий, комиссий референдума, в деятельности политических партий;
3) публичные обращения к государственным органам, органам местного самоуправления, их должностным лицам, а также иные действия, оказывающие влияние на их деятельность, в том числе направленные на принятие, изменение, отмену законов или иных правовых актов;
4) распространение, в том числе с использованием современных информационных технологий, оценок принимаемых государственными органами решений и проводимой ими политики;
5) осуществление деятельности, направленной на формирование общественно-политических взглядов и убеждений, в том числе путем проведения и обнародования опросов общественного мнения или иных социологических исследований;
6) вовлечение граждан, в том числе несовершеннолетних, в указанную деятельность;
7) финансирование указанной деятельности.
К политической деятельности не относится деятельность в области науки, культуры, искусства, здравоохранения, профилактики и охраны здоровья граждан, социального обслуживания, социальной поддержки и защиты граждан, защиты материнства и детства, социальной поддержки инвалидов, пропаганды здорового образа жизни, физической культуры и спорта, защиты растительного и животного мира, благотворительная деятельность, а также деятельность в области содействия благотворительности и добровольчества при условии, что эта деятельность не осуществляется в целях, указанных в абзаце втором пункта 6 настоящей статьи и выходящих за пределы (рамки) соответствующей области деятельности.».
Таким образом, закон возвращает нас к принципу тоталитарной государственности, согласно которому политика есть прерогатива любого должностного лица, а любое влияние на его решения — суть политическая деятельность.
Самым феерическим является отнесение к политике формирование взглядов и убеждений (таковые по определению являются общественно-политическими) и проведение соцопросов! Таким образом, не только любая социологическая деятельность, но и учебно-просветительская стала политической. Не надо утешаться тем, что указанные тоталитарные по сути определения относятся только к НКО. Поскольку в российском законодательстве не никакого иного определения политической деятельности, то ведомства и суды будут обязаны исходить из данных дефиниций. Выполняя поручение Президента РФ, который в ответ на многочисленные обращения об абсурдности происходящего (например, управление Минюста по Владимирской области признало политической деятельность Общественного совета при региональном управлении внутренних дел), указал на необходимость уточнить размытый характер критериев политической деятельности, Минюст РФ предложил предельно широкий критерий политической деятельности, фактически обозначив любую публичную активность НКО в качестве политической деятельности. Общественная палата РФ предложила ввести некоторые количественные ограничения, например, сколько митингов можно проводить в год (предлагается свыше 2, но распространяется на всю организацию по стране) или сколько можно тратить средств на изучение политики (т.е. всей общественной жизни) без риска считаться занятым политикой.
Разумеется, это не может изменить ситуацию с приравниванием публичной деятельности к политической. Два года эпопеи с иноагентами привели к тому, что организации буквально шарахаются от любых контактов с заграницей, поскольку финансированием НКО суды уже признали приглашение члена организации за счёт принимающей стороны или выплату гонораров за выступление, предоставление помещения для круглых столов и конференций.
Стремление записать в политику любую правозащитную деятельность, кроме юрконсультаций, выделения юриста для процессов и направления запросов и жалоб чиновникам, приведёт к искусственному противопоставлению правозащитных и природозащитных организаций социальным. За этим стоит нехитрая идея лишить «политиков», уже лишенных иностранных источников поддержки, и внутрироссийского финансирования. Это приведёт к фактическому разделению независимой общественной активности на партийную и социально-благотворительную.
Но любая значимая социальная организация, просто не может эффективно действовать, не воздействуя на должностных лиц и ведомства. Это значит, что в случае недовольства её активностью, ей будут угрожать отнесением к политическим организациям, а следовательно, и лишением финансирования. Например, природозащитная деятельность без обращений в органы власти, публичных обсуждений и публичной презентации экспертиз — абсолютно невозможна. Таким образом, даже не проводящая митингов и пикетов, любая общественная экологическая деятельность становится политической.
Университет, имеющий статус НКО, становится политической организацией, если в нём преподаются социологические или политологические дисциплины.
Если ректор некоммерческого Университета (должностное лицо, имеющее право представлять Университет без доверенности) выступил с осуждением решений по ограничениям бюджета или с протестом по поводу реорганизации Академии наук — весь вуз считается занимающимся политической деятельностью. И достаточно будет одного договора или контракта с заграницей или гонорара за выступление или публикацию — и ВУЗ попадает в иностранные агенты.
И, разумеется, политическими организациями становятся все неправительственные социологические службы.
Признание общественного (непартийного) наблюдения на выборах политической деятельностью означает только одно — власть будет стараться в принципе ликвидировать внепартийный гражданский контроль над деятельностью партий.
По сути, клеймление НКО «иноагентами» в ближайшие месяцы сменится клеймлением «политиками».
Приемлемым вариантом может быть только возвращение к конституционному определению политической деятельности организации, согласно которому политическая деятельность — это деятельность организации, связанная с выработкой, проведением или изменением государственной политики, а именно:
- публичная поддержка организацией конкретных решений органов законодательной и исполнительной власти, конкретных политических партий (фракций) или кандидатов в ходе предвыборной кампании и конкретной позиции по референдумам;
- публичные действия организации с целью изменения персонального состава органов власти, включая органы местного самоуправления - участие в выборах путём выдвижения кандидатов или участие в предвыборной кампании на уровне решения всей организации, или участие в инициировании референдумов;
- публичные действия организации с целью принятия или изменения конкретных решений органов законодательных или исполнительных органов власти, совершаемые в интересах конкретной партии, фракции, депутатов, глав и членов федерального и региональных правительств (администраций).
Деятельность, связанная с воздействием на органы местного самоуправления, кроме прямого участия в выборах или в избирательных кампаниях и организации местных референдумах, не может рассматриваться как политическая.
Заявление председателя Комитета по предотвращению пыток Игорь Каляпина о включении организации в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента:
«Минюст объявил иностранным агентом Комитет по предотвращению пыток. Несмотря на то, что организация ни разу не получала денег из иностранных источников, Минюст посчитал, что иностранное финансирование у организации есть, потому что российские граждане, делавшие пожертвования Комитету, работали в российской организации, которая, в свою очередь, иностранное финансирование получала. Вот ведь как интересно... Оказывается, мы еще и должны были проверять, где работают граждане, перечислившие нам пожертвования, а еще должны были проверять, откуда финансируется работодатель, у которого работают эти граждане.
В прошлом году Комитет был признан агентом, потому что оказалось, что любая публичная деятельность, любое интервью, власть рассматривает как «политическую деятельность». Теперь наш новый Комитет признали агентом, потому что оказалось, что у любых денег, которые есть в России, можно найти «иностранный источник» в каком-нибудь поколении, если сильно захотеть.
Ну что ж, полагаю, что на этом наш эксперимент по сотрудничеству с государством на принципах открытости и прозрачности можно считать завершенным. Выводы будут сделаны и меры приняты. Смею заверить, что сделано это будет быстро, точно и адекватно. Какова сейчас будет тактика и в какой организационно-правовой форме мы продолжим работу, я пока сказать не могу, но могу дать гарантию из двух пунктов:
1. Могу гарантировать, что мы никогда не признаем себя «иностранными агентами» в своей стране.
2. Могу гарантировать, что мы не прекратим своей работы по всем ее направлениям. Все дела, которые в настоящее время ведут юристы «Комитета по предотвращению пыток» в судах и следственных органах России, будут продолжены. Граждане по прежнему могут обращаться к нам за юридической и медицинской помощью. В очередной раз смею заверить всех: Мы никуда не уйдем!»
21-22 ноября в Москве состоится Общероссийский гражданский форум, организованный Комитетом гражданских инициатив. Проведение форума одобрено свыше — Путин высказался в том ключе, что дело полезное, Володин, как ответственный за внутреннюю политику, наблюдает за данным мероприятием. Мероприятие очень хорошее, широкое и полезное. Говорю это без всякой иронии. В Форуме примут участие общественные деятели, гражданские активисты по разным темам, государственные и негосударственные правозащитники. В Форуме примут участие многие мои коллеги и друзья. Я тоже был приглашен, и лишь по личным обстоятельствам вынужден был отказаться. Говорю всё это, чтобы у читателей не возникло сомнения в том, что я сам поддерживаю проведение Форума, считаю это важным и нужным, особенно в нынешних условиях.
Но.
Буквально за две недели до Форума происходит беспрецедентное событие — Минюст обвиняет одну из самых известных и достойных правозащитных организаций — Правозащитный центр «Мемориал» — в антиконституционной деятельности.
«Своими действиями члены МОО ПЦ «Мемориал» подрывали основы Конституционного строя Российской Федерации, призывая к свержению действующей власти, смене политического режима в стране» — говорится в акте проверки Минюста. Далее уточняется, какими именно действиями ПЦ «Мемориал» подрывает основы Конституционного строя РФ. А именно, «высказывает несогласие с решениями и действиями указанных Институтов власти, результатами предварительного следствия и состоявшимися судебными приговорами по резонансным уголовным делам».
В качестве примеров «подрывной деятельности» ПЦ «Мемориал» приведены следующие: оценка агрессивных действий России по отношению к Украине, мнение руководства организации об участии российских военнослужащих в боевых действиях на Востоке Украины, несогласие с неправосудным приговором по «Болотному делу».
Иными словами, впервые государственный орган официально делает политические обвинения в сторону правозащитной организации за то, что организация делает свою уставную работу.
С одной стороны, одна из самых известных правозащитных организаций — ПЦ «Мемориал» — ожидает своего разгрома. Иного развития событий при таких обвинениях со стороны Минюста представить нельзя. Как мы знаем из СМИ, данный акт проверки уже направлен в прокуратуру.
С другой стороны, одновременно с этим проводится Общероссийский гражданский форум, где будут высказываться в том числе «смелые» точки зрения по «острым» вопросам.
Все это похоже на применение властью тактики — разделяй и властвуй.
То есть, четко показано, чем заниматься нельзя (высказывать позицию по Украине, по неправосудным политическим приговорам и т.д.), и чем заниматься можно (см. программу Общегражданского форума).
Я призываю организаторов и участников Общероссийского гражданского форума не идти на поводу у этой тактики властей. Тема солидарности с ПЦ «Мемориал» и требований отзыва обвинений в «антиконституционной деятельности» и принесения извинений Минюстом должна прозвучать внятно и четко и найти отражение в основном документе по итогам Форума.
Об авторе: Лев Александрович Пономарев – директор движения «За права человека».
Министерство юстиции провело плановую проверку ПЦ «Мемориал». В результате неожиданно возник скандал. В акте проверки Минюст выдвинул в адрес «Мемориала» следующие политические обвинения: «Своими действиями члены МОО ПЦ «Мемориал» подрывали основы конституционного строя Российской Федерации, призывая к свержению действующей власти, смене политического режима в стране».
Действия ПЦ «Мемориал», которые подрывают основы конституционного строя РФ, согласно акту, такие: «Высказывает несогласие с решениями и действиями указанных институтов власти, результатами предварительного следствия и состоявшимися судебными приговорами по резонансным уголовным делам».
Конкретные примеры «подрывной деятельности» ПЦ «Мемориал» такие: оценка агрессивных действий России по отношению к Украине, мнение руководства организации об участии российских военнослужащих в боевых действиях на востоке Украины, несогласие с неправосудным приговором по «болотному делу». Перевожу: «Мемориал» преследуют именно за ту работу, которой и должны заниматься настоящие правозащитники, – указывать на нарушения законов институтами власти, органами следствия и судами, бороться за устранение этих нарушений, вести эту деятельность гласно и открыто, распространяя информацию о нарушениях прав человека.
Известно, что акт Минюста направлен в прокуратуру для реагирования. С одной стороны, ясно, что обвинения, приведенные в нем, беспочвенны. С другой стороны, ясно, что «справедливость» этих обвинений для прокуратуры будет очевидна. Ей, кстати, выбор тоже остается небольшой. Не может же она возражать против генеральной линии, транслируемой через Минюст. Придется инициировать закрытие ПЦ «Мемориал», а может быть, и уголовное преследование наиболее активных его членов.
Но, если подумать, ситуация не такая уж неожиданная.
Власть давно хочет расправиться с правозащитными организациями. Почему? Потому что основная задача правозащитной организации – защищать права человека не когда они нарушены другим человеком, а когда они нарушены именно государством – чиновником или государственным органом. Например, когда из задержанного выбивают явку с повинной. Или когда игнорируются обращения граждан в чиновные структуры и от них отмахиваются, как от надоедливых комаров. Или когда человек попал в систему исполнения наказаний (от чего в нашей стране не гарантирован никто), и там он подвергается избиениям или вымогательствам.
В ситуации, когда права человека нарушаются представителями государства почти во всех сферах, эта деятельность выглядит, особенно в глазах чиновников, как борьба с государством в целом.
Для власти, которая сформирована выходцами из спецслужб, человеческая единица – это ничто. На первое место, несмотря на очередность, заявленную в Конституции, в нашей стране по факту ставится все равно не человек, а государство. В этом смысле с советских времен ничего не изменилось.
Поэтому правозащитники для государства – как кость в горле.
Очевидно, власти приняли решение окончательно зачистить это поле. Ликвидация началась с правозащитного центра «Мемориал». Может быть, это случайный выбор. А может быть, и сознательный, так как ПЦ «Мемориал» работает больше всего на Кавказе, в горячих точках. И, видимо, сильно мешает «борьбе с терроризмом», постоянно обращая внимание на грубейшее нарушение прав человека на Северном Кавказе. А бороться с терроризмом-то проще без соблюдения всяких там прав человека – расстрелять предполагаемого террориста без всякого суда. Не надо ни агентов внедрять, ни заниматься предупреждением терактов – в общем всем тем, чем должны заниматься профессиональные спецслужбы.
Я без преувеличения считаю ПЦ «Мемориал» частью национального достояния России. Общественная организация «Мемориал» была зарегистрирована еще в советское время, и основной целью ее создания было увековечение памяти миллионов погибших от репрессий советского периода. И эта работа – собирать документальные подтверждения зверств советского тоталитаризма, хранить их и распространять это знание, чтобы не допустить повторения этого страшного времени, – так и осталась работой именно «Мемориала». И по сей день все подразделения ПЦ «Мемориал» служат этой цели – одни занимаются историей, а другие, работая в горячих точках, делают все, чтобы сейчас ростки тоталитаризма не укрепились окончательно. Самая страшная ситуация именно на Северном Кавказе, где силовики наиболее часто попирают закон, нарушая самое главное право людей – право на жизнь. Именно там наиболее активно работает ПЦ «Мемориал».
Надо отдавать себе отчет в том, что начавшиеся политические репрессии имеют большую инерционную силу. Шестеренки цепляются одна за одну, и каждая следующая крутится в нужном направлении. В оборот попадают все новые и новые группы и сообщества.
За «Мемориалом» будут другие правозащитные организации. За правозащитными организациями будет зачистка бизнес-структур. Потом пойдут чиновники, которые недостаточно точно улавливают божественную волю, снисходящую из Кремля. В общем, все это уже было – смотрите историю репрессий сталинского периода или нацистских репрессий. Позволю себе привести известную цитату пастора Мартина Нимеллера, проведшего пять лет в концлагере Дахау: «Когда они пришли за социалистами, я молчал – я не был социалистом. Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал – я не был членом профсоюза. Когда они пришли за евреями, я молчал – я не был евреем. Когда они пришли за мной – уже некому было заступиться за меня».
Общество уже пытается этому сопротивляться – подписи под заявлением «Мы – «Мемориал» собираются на нескольких площадках, собрано уже более 5 тыс. подписей. С понедельника начались одиночные пикеты в поддержку ПЦ «Мемориал» и с требованием отставки министра юстиции Коновалова. Но этого недостаточно.
Чем раньше все потенциальные жертвы – от находящихся в сознательной оппозиции к режиму до думающих, что отлично в него встроились, – почувствуют опасность этой ситуации лично для них и чем раньше они начнут сопротивляться, тем больше шансов остановить этот процесс.
Лучше всего, чтобы репрессии остановились на самом первом этапе. Чтобы Минюст исправил акт проверки, исключив оттуда формулировки о «подрывной» и «антиконституционной» деятельности ПЦ «Мемориал», а также отозвал свой политический донос из прокуратуры.
Заявление председателя Совета ПЦ «Мемориал» Александра Владимировича Черкасова.
9 ноября Правозащитный центр «Мемориал» получил по почте итоговый «Акт плановой проверки» нашей организации (выдержки см. ниже). Проверку с 5 октября проводило Главное управлением Министерства юстиции РФ по г. Москве. В этом «Акте» Минюст, в числе прочего, выдвигает в адрес нашей организации политическое обвинение: «Своими действиями члены МОО ПЦ „Мемориал“ подрывали основы Конституционного строя Российской Федерации, призывая к свержению действующей власти, смене политического режима в стране».
Что же это за «действия»? Что нужно сделать, чтобы заработать столь тяжкие обвинения?
Оказывается, Мемориал «подрывает основы» тем, что формирует негативное общественное мнение «по проводимой государственной политике высшими органами Государственной власти, высказывает несогласие с решениями и действиями указанных Институтов власти, результатами предварительного следствия и состоявшимися судебными приговорами по резонансным уголовным делам».
Мы работаем. В ходе нашей правозащитной работы собираем факты. На их основе, в ходе обсуждений внутри организации и в более широком кругу, вырабатываем мнения, оценки. Публикуем эти материалы — оценки, мнения, фактические материалы и так далее.
То есть осуществляем свободу мысли и слова, свободу ассоциаций, гарантированные нам статьями 28 и 30 Конституции России. И не считаем уместным молчать, если видим, что представители власти, — в том числе и высшей российской власти, — нарушают права человека и нормы международного права.
Это, с точки зрения Минюста, и есть «формирование негативного мнения» и «подрыв основ».
Ведь в качестве примеров «подрывной деятельности» в «Акте» приведена, во-первых, наша оценка действий России по отношению к Украине. Мы, действительно, считаем, что эти действия подпадают под определение агрессии, — в полном соответствии с ООНовским определением.
Во-вторых, нам вменяют опубликованное «мнение руководителей организации» о том, что российские военнослужащие участвовали в боевых действиях на Востоке Украины. Но и это «мнение» основано на многочисленных и неопровержимых фактах.
В-третьих, Минюст возмутило наше несогласие с неправосудным приговором, вынесенным по «Болотному делу». Действительно, и в наших материалах, и в материалах других правозащитных организаций, в сообщениях средств массовой информации приведено множество доказательств того, что обвинение по этому делу было сфабриковано и сфальсифицировано.
Все так. Но где тут призывы к «свержению действующей власти», которые составители «Акта» нам тут же вменяют? Очевидно, Минюст приравнивает критику власти к попыткам ее свержения.
Минюстовский «Акт проверки», вменивший нам «подрывные» сообщения о политзеках, датирован 30 октября, Днем политзаключенного в СССР. А прокурорское «представление», изобличившее ПЦ «Мемориал» в ведении списка политзаключенных и учете задержанных на митингах, на основании которого нас внесли в «реестр иностранных агентов», нам вручили 30 апреля 2013 года. В 45-й день рождения диссидентской «Хроники текущих событий», писавшей о судебных и внесудебных политических репрессиях.
Символичные совпадения.
Ведь и сам минюстовский «Акт» прямо-таки возвращает нас во времена борьбы советской власти с инакомыслящими.
Наверное, следует вспомнить Конституцию России, раздел «Основы конституционного строя», статью 2: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства». И тогда все встает на свои места. Становится очевидно: не мы, не «Мемориал», а именно Министерство юстиции своими действиями подрывает основы Конституционного строя Российской Федерации.
Акт проверки (выдержки)
Главное управление Министерства юстиции Российской Федерации по Москве Ул. Кржижановского, д.13, кор. 1, Москва 30 октября 2015 г.
На основании: распоряжения Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Москве от 25 сентября 2015 № 7993 проведена плановая документальная проверка в отношении: Межрегиональной общественной организация «Правозащитный центр «Мемориал» (далее — МОО ПЦ «Мемориал»).
<…>
Стр. 10
<…> Вместе с тем, из мониторинга официального сайта МОО ПЦ «Мемориал» можно сделать вывод, что данная организация активно занимается политической деятельностью в целях формирования негативного общественного мнения по проводимой государственной политике высшими органами Государственной власти, высказывает несогласие с решениями и действиями указанных Институтов власти, результатами предварительного следствия и состоявшимся судебным приговорам по резонансным уголовным делам, о чем могут свидетельствовать отдельные примеры, сведения о которых приводятся ниже. Так, согласно Федеральному Конституционному Закону от 21.03.2014 № 6 ФКЗ «О принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов — Республики Крым и города Федерального значения Севастополя» — Республика Крым и город Федерального значения Севастополь вошли территориально в состав Российской Федерации. На вновь образованных территориях Российской Федерации сформированы органы государственной власти, введена Российская денежная система, сформирована судебная и правоохранительная система, в том числе организована финансовая поддержка вновь образованного субъекта Российской Федерации.
Стр. 11
Вместе с тем, на официальном сайте организации от 29.08.2014 имеется информация о том, что действия России против Украины подпадают под определение агрессии, по мнению руководителей данной организации, дело дошло уже до прямого участия Российских военнослужащих в боевых действиях на территории чужой страны — против законной власти соседней страны.
Также на ленте новостей сайта Организации от 24.02.2014 высказывается мнение о несогласии с неправосудным приговором, вынесенным Замоскворецким районным судом города Москвы, по так называемому «Болотному делу». По мнению членов МОО ПЦ «Мемориал» следователи и судьи, сфабриковали данное дело, совершив преступление против правосудия. Вместе с тем, согласно сведениям, имеющимся в сети «Интернет» Следственным Комитетом Российской Федерации в период 2012 расследовалось уголовное дело по ст. 212 УК РФ по факту организации массовых беспорядков, имевших место во время акции протеста — «Марша миллионов» 6 мая 2012 года — на подходе колонн протестующих, двигавшихся по Большой Якиманке, к месту заключительного митинга на Болотной площади. Указанные массовые беспорядки сопровождались насилием, поджогами, уничтожением имущества, применением взрывчатых устройств, оказанием вооруженного сопротивления представителям власти. За совершение указанных преступлений более 25 активных участников массовых беспорядков, включая Степана Зимина, Непомнящих И.А., Акименко В., Кривова С, Марголина А. Лузянина М., Луцкевича Д., Гущина Д, Белоусова Я, и других лиц осуждены к различным срокам наказания. Приговоры в отношении вышеназванных лиц вступили в законную силу.
Таким образом, сотрудники МОО ПЦ «Мемориал» высказывают несогласие с приговором Замоскворецкого районного суда г. Москвы, вынесенного от имени Российской Федерации, в отношении вышеназванных лиц, которые организовали Массовые беспорядки, участвовали в них, призывали к массовым беспорядкам, насилию над гражданами, к активному участию в массовых беспорядках.
Своими действиями члены МОО ПЦ «Мемориал» подрывали основы Конституционного строя Российской Федерации, призывая к свержению действующей власти, смене политического режима в стране.
<…>
Председатель комиссии Главный специалист-эксперт отдела по делам некоммерческих организаций Г. А. Алоян
Член комиссии Специалист-эксперт отдела по делам некоммерческих организаций П. В. Черемнов
Министерство юстиции в акте проверки выдвинуло в адрес Правозащитного центра «Мемориал» следующие политические обвинения: «Своими действиями члены МОО ПЦ «Мемориал» подрывали основы Конституционного строя Российской Федерации, призывая к свержению действующей власти, смене политического режима в стране».
В этом акте описано, какими именно действиями ПЦ «Мемориал» подрывает основы Конституционного строя РФ. А именно, «высказывает несогласие с решениями и действиями указанных Институтов власти, результатами предварительного следствия и состоявшимися судебными приговорами по резонансным уголовным делам».
В акте приведены три примера «подрывной деятельности» ПЦ «Мемориал»: оценка агрессивных действий России по отношению к Украине, мнение руководства организации об участии российских военнослужащих в боевых действиях на Востоке Украины, несогласие с неправосудным приговором по «Болотному делу».
Эти обвинения в адрес ПЦ «Мемориал» являются беспрецедентными.
Мы, члены «Правозащитного совета», российские правозащитники заявляем:
1. Мы разделяем мнение ПЦ «Мемориал» по всем приведенным в акте проверки Минюста поводам — политика России по отношению к Украине носит агрессивный характер и противоречит международным нормам, российские военнослужащие участвовали в боевых действиях на Востоке Украины, «Болотное дело» сфабриковано, приговор, вынесенный по нему, неправосудный.
2. Мы считаем долгом правозащитников указывать на нарушение национального и международного права государственными органами любого уровня и бороться за соблюдение норм права.
3. Мы считаем долгом правозащитников, в случае антигуманного характера принимаемых национальных законов, указывать на это и бороться против принятия таких законов.
4. Правозащитная деятельность защищена российским законодательством и международными договорами, ратифицированными РФ.
Мы призываем государственные правозащитные институты — Уполномоченного по правам человека в РФ, Совета по правам человека при Президенте РФ — срочно отреагировать на данные обвинения в адрес ПЦ «Мемориал».
Мы требуем от Министерств юстиции немедленного отказа от данных обвинений и принесения извинений в адрес ПЦ «Мемориал».
10.11.2015 Члены Правозащитного совета: Л.М. Алексеева В.В. Борщёв Ю.И. Вдовин И.А. Каляпин Г.А. Мельконьянц Л.А. Пономарёв Н.Е. Таубина Л.В. Шибанова
Правозащитники просили Путина отменить закон об иностранных агентах, президент ужесточил его
Глава представительства Международной амнистии в РФ Сергей Никитин
Виктор Васильев Голос Америки 05.11.2015 16:04
МОСКВА – Президент РФ Владимир Путин подписал закон, увеличивающий с трех месяцев до года срок давности привлечения к административной ответственности за нарушение порядка деятельности некоммерческих организаций (НКО), причисленных к иностранным агентам. О решении президента сообщается на сайте Кремля.
Новый закон также наделил судей районного масштаба правом заниматься рассмотрением дел об административных правонарушениях в связи с законом об иностранных агентах.
Напомним, недавно правозащитники просили Владимира Путина, который проводил заседание Совета по правам человека (СПЧ) при президенте, отменить данный закон. Такое предложение, в частности, высказала глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева.
«Вы много раз говорили, что закон выполняется неверно, значит, он так написан и вряд ли может быть исправлен. Отмените его, не надо нас подозревать в том, в чем мы не виноваты», – призвала она президента.
По убеждению Алексеевой, статус агентов иностранного государства оскорбителен для представителей НКО, а сам закон вреден для государства.
В свою очередь, с точки зрения председателя СПЧ Михаила Федотова, отношение силовых структур к правозащитникам напоминает «охоту на ведьм», что приводит к «очковтирательству» и многочисленным припискам.
Русская служба «Голоса Америки» попросила высказаться по теме главу представительства Международной амнистии в РФ Сергея Никитина.
Виктор Васильев: Как вы оцениваете суть нового закона?
Сергей Никитин: «Международная амнистия» изначально выступала против закона как такового. Поэтому всякие рассуждения на тему того, каким образом его сделать помягче, полегче или пожестче – разговор не того уровня, в котором мы были бы заинтересованы. С нашей точки зрения, этот закон является совершенно очевидной характеристикой того, как российские власти относятся к независимым представителям гражданского общества. И позиция наша остается неизменной. Мы говорим, что закон не имеет аналогов в международном масштабе, как бы нас не уверяли в обратном кремлевские идеологи. Больше таких законов нигде нет. Ссылки на так называемый закон ФАРА в США несправедливы, поскольку в американском законодательстве речь идет совершенно о другом. Изменение в закон, которое было одобрено Путиным, лишнее свидетельство того, что российские власти двигаются в направлении сужения поля гражданского общества, какие бы альтернативы при этом не провозглашались. Потому что параллельно ведутся сладкие речи о том, что увеличивается финансирование НКО из государственных источников. Это представляется как альтернатива абсолютно законному, подчеркну, финансированию из международных источников.
В.В.: Но ведь если речь в России и велась о какой-то модификации закона, то явно не в этом направлении, не так ли?
С.Н.: Конечно. Совершенно очевидно, что это еще одно ужесточение закона. И произведено оно, несмотря на то, что 1 октября президент Российской Федерации встречался с представителями общественных правозащитных организаций, и те пытались вложить в его уши, что закон несправедлив. Он (Владимир Путин) сидел, кивал головой. Но оказалось, что его позиция нисколько не изменилась. Последняя поправка в закон как раз свидетельствует об этом.
В.В.: Почему Кремль так упорно следует занятой позиции?
С.Н.: Мне сложно забраться в голову тех, кто является авторов подобных законов. Ведь речь идет не только о законе об иностранных агентах. Налицо целый набор, начиная от поправок в закон, которые ужесточают наказание за нарушение и без того довольно жестких условий проведения мирных собраний и митингов, обеспечиваемых, кстати говоря, Конституций РФ, и заканчивая, скажем, законом о нежелательных организациях. Очевидно, что у нас на глазах происходит попытка найти врага там, где его нет. Могу только предполагать, что у кого-то из властей есть желание изображать злодейские происки неких враждебных сил, которые направлены против России, и затем подавать это блюдо в СМИ. Понятно, что такие действия неправильные. Потому что то, чем занимаются независимые общественные организации направлено на улучшение жизни граждан России. НКО стремятся помочь россиянам в тех ситуациях, когда власти нарушают права граждан. А это чрезвычайно сложно делать в обстановке, когда в странен фактически развернута широкая кампания по дискредитации НКО, которые получают финансирование из иностранных источников.
В.В.: Другими словами, главной пострадавшей стороной становятся не правозащитники, а как раз простые люди?
С.Н.: Разумеется, в первую очередь страдают именно обычные люди – те, кто мог бы получить помощь от НКО, но в силу известных причин не получит ее. Как известно, многие общественные организации предпочитают закрыться, но не называть себя иностранным агентом, они не хотят очернять себя позорным клеймом. Очевидно, что усиливающееся давление на НКО негативно отразится, прежде всего, на жителях российских регионах, но коснется также и Москвы, и больших городов.
Вступивший в законную силу ФЗ «об иностранных агентах» дал Минюсту право на планомерное истребление правозащитных организаций. Минюст выписывает Движению «За права человека» штрафы на сотни тысяч рублей один за одним.
В настоящий момент Движение «За права человека» уже оштрафовано на 300 тысяч рублей, впереди еще три суда. Вилка штрафов в данных случаях от 100 до 500 тыс. рублей. Рассчитывать на чудо нашего правосудия не приходится. Поэтому, общая сумма штрафов будет от одного миллиона до одного миллиона шестисот тысяч рублей.
За что нас штрафуют:
1. За то, что Движение не внесло само себя в реестр «иностранных агентов». Проверив бюджет Движения «За права человека», Минюст обнаружил, что он на 95% состоит из грантов Президента РФ, а на 5% из пожертвований из-за границы. За это Движение внесли в реестр «иностранных агентов» и одновременно оштрафовали за то, что мы не внесли себя туда добровольно.
2. За то, что Движение «За права человека» не провело аудит за одиннадцать дней 2014 года. Иностранные агенты должны, в числе прочих повинностей, каждый год проводить аудит. Движение было признано иностранным агентом на основании акта Минюста от 19 декабря 2014 года. Таким образом, Движение должно было проводить дорогостоящий аудит одиннадцати дней.
3. За то, что на сайте, оформленном на Льва Пономарёва как на физическое лицо, размещаются материалы без маркировки «Размещено иностранным агентом». Минюст игнорирует факт того, что сайт оформлен на физическое лицо, а не на организацию. Раз написано «За права человека», значит, штраф. Причем за это составлено сразу два протокола. Значит, два штрафа.
Суть понятна — присудить штрафов столько, сколько потребуется, чтобы раздавить организацию. Получится ли это, зависит от того, сможем ли мы их уплатить и продолжить свою работу.
Мы решили попробовать собрать деньги на выплату этих штрафов. Деньги собираются на специально открытый для этой цели личный счет Л.А. Пономарёва в Сбербанке. Ежемесячно отчет о поступлениях на данный счет, а также информация о выплате штрафов будет вывешиваться на сайте Льва Пономарёва www.zaprava.ru
Реквизиты для рублевых переводов:
Номер карты Сбербанк: 4276 3800 9459 0358
Банк получателя: Сбербанк, доп. офис N9038/01522
Корр. счет банка: 3010180400000000225
БИК банка: 044525225
Счет получателя: 40817810138296022397
ФИО получателя: Пономарёв Лев Александрович
Реквизиты для валютных переводов:
SWIFT-code: SABRRUMM
Наименование банка: Сбербанк, доп. офис N9038/01522
Местонахождение банка: г. Москва, Астраханский переулок, 10/36, строение 1
Счет получателя: 40817810138296022397
ФИО получателя: Пономарёв Лев Александрович
Если есть графа «назначение платежа», написать: «Пожертвования на оплату штрафов»
КРАТКАЯ СПРАВКА О ДВИЖЕНИИ
Движение «За права человека» существует с 1998 года, имеет отделения в более сорока субъектах федерации. Экспертами Движения являются более тысячи правозащитников со всех регионов России. В центральном офисе Движения полный рабочий день трудятся 20 человек — экспертов в различных областях. Тематика работы Движения максимально широка — от ЖКХ и трудовых прав до защиты прав военнослужащих и заключенных. Ежегодно правозащитную помощь от Движения получают тысячи человек.
Движение «За права человека» регулярно готовит материалы для защиты прав человека на государственном уровне и способствует их продвижению. Это проекты реформ ФСИН, МВД, доклады по системным темам, законопроекты, проекты изменения нормативных актов и т.д.
Движение издает журнал «Вестник «В защиту прав заключенных», который бесплатно распространяется по колониям среди осужденных, а также рассылается всем руководителям региональных УФСИНов и в прокуратуры регионов.
После принятия в 2012 году закона «об иностранных агентах» Движение «За права человека» сделало официальное заявление, что считает данный закон антиконституционным и не будет его выполнять — то есть не будет вносить себя в реестр «иностранных агентов» добровольно. Одновременно Движение было вынуждено отказаться от получения иностранного финансирования, чтобы продолжить работу в России. В настоящее время единственный источник финансирования Движения — президентские гранты, распределяемые по конкурсу оператором «Гражданское достоинство».
Шесть некоммерческих организаций нарушили закон об иностранных агентах. Об этом сообщает газета «Известия» со ссылкой на свои источники. По данным издания, в Минюсте обнаружили, что несколько российских НКО, включенных в список так называемых иностранных агентов, распространяют в интернете материалы без соответствующей пометки. Среди них «Transparency International-Россия», «Мемориал», «Общественная комиссия по сохранению наследия академика Сахарова», организация «Гражданское содействие» и движение «За права человека». Организациям грозит штраф до 500 тыс. руб. Глава движения «За права человека» Лев Пономарев ответил на вопросы ведущей «Коммерсантъ FM» Светланы Токаревой.
— Что вам известно по этому поводу?
— Да, вы все правильно назвали, мы сейчас находимся в судебных спорах с Минюстом в связи с этими требованиями, в понедельник я иду в Роскомнадзор, чтобы с ними какие-то отношения выстроить, что им отвечать. Поэтому данный разговор не закончен, мы не считаем себя иностранными агентами, и я могу твердо вам сказать, что мы не будем писать на своих материалах, что мы являемся иностранными агентами. Мы считаем, что закон антиконституционный, и пока мы намерены ему сопротивляться, тем более, что судебный спор еще не закончен.
— То есть вас накажут не за упоминание о статусе, а вы не планируете в дальнейшем этот статус упоминать?
— Да. Мы пока не планируем, но, более того, судебные споры пока не закончены. Но в фашистской Германии тоже были некоторые законы, и некоторые немцы их не выполняли, и сейчас Германия гордится этими людьми. Я хотел бы, чтобы гордились движением «За права человека», что мы не подчиняемся антиконституционным законам.
— А как вы планируете бороться?
— Во-первых, юридически мы сейчас оспариваем, мы подали в Минюст в судебном порядке жалобу о том, что незаконно нас признали иностранным агентом, мы проиграли обе эти инстанции и намерены обращаться сейчас в конституционную инстанцию. И надеемся, что нас поддержат и государственные правозащитные институты, в том числе и уполномоченный по правам человека. Мы видим, что президент регулярно говорит какие-то невнятные слова о том, что закон надо изменить, поэтому, может быть, вдруг у них проснется что-то похожее на рациональное отношение к действительности, и они не будут уничтожать правозащитные организации в стране. Однако, скорее всего, все правозащитное движение будет уничтожено.
— Лев Александрович, вы говорите, что мы готовы бороться, под этим «мы» кто подразумевается — непосредственно ваша организация или единым фронтом?
— Я думаю, что мои коллеги примерно такой же точки зрения придерживаются, вроде мы не координируем свои высказывания с ними, но позиции у них очень близки.
— Но в целом вы связывались с кем-то из своих коллег?
— Сейчас отпуска, я сейчас сам в отпуске, но вопросы у нас регулярно какие-то обсуждаются. Вообще ситуация в разных организациях немного разная, и поэтому наши судебные обращения тоже носят разные характеры, тексты, как говорится, разные. Но общая позиция, что мы никогда добровольно не признаем себя иностранными агентами, и мы не будем помогать власти очернять нашу деятельность. У нас это общая позиция.
— Как сейчас этот статус НКО сказывается на работе вашей организации?
— Мы все меньше и меньше обслуживаем граждан, а это все-таки наша основная задача, и все больше и больше занимаемся своей защитой. Это, конечно, мешает работать, и, кроме того, мы вынуждены сокращать свой штат, потому что иностранное финансирование от нас уходит, а российское на сегодня очень скудное, и оно направлено только из одного источника — это так называемые президентские гранты, и они количество этих денег все время уменьшают. Более того, региональные правозащитные организации сейчас уже просто исключены из списка получающих эти президентские гранты.
Хотя есть такой оператор «Гражданское достоинство», он был создан для того, чтобы по решению президента давать гранты именно правозащитным организациям. Но они сейчас все меньше и меньше получают эти средства и закрываются, сейчас в регионах правозащитные организации закрываются. Мы пока существуем, но судьба у нас тоже под вопросом.
— Помимо ваших коллег, других организаций, кто-то еще оказывает вам поддержку в этой борьбе?
— Я не знаю, надеюсь, журналисты нам оказывают поддержку.
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}
_thumb_medium380_0.jpg)