Дмитрий Беломестнов
Recent Entries 
26th-Feb-2013 10:20 pm - Кыргызстан: пропал беженец из Узбекистана Шухрат Мусин
Кыргызстан: пропал беженец из Узбекистана Шухрат Мусин
Причастны ли к его исчезновению кыргызские и узбекские спецслужбы?


Ассоциация «Права человека в Центральной Азии»
Надежда Атаева
26.02.2013



Шухрат Мусин

8 февраля 2013 года в Бишкеке исчез гражданин Узбекистана Шухрат Мусин. Незадолго до полудня ему на мобильный телефон кто-то позвонил, и он вышел, предупредив, что скоро вернется. В доме, который он арендовал в микрорайоне Аламедин Свердловского района Бишкека, оставались его коллега и его двое несовершенолетних детей. Жена в этот момент была в пути из Джалал-Абада в Бишкек. Коллега в тот день не дождался его и ушел, когда вернулась жена Мусина.

8 дней Шухрат Мусин не выходит на связь, на телефонные звонки не отвечает.

Шухрат Шарипович Мусин родился 30 сентября 1984 года в городе Джалалабаде на юге Кыргызстана. Вырос в городе Ханабаде Андижанской области Узбекистана.

В 2007 году, после того, как он вместе с друзьями посмотрел видеозапись о событиях в Андижане в мае 2005 года, им заинтересовалась Служба национальной безопасности Узбекистана (СНБ). В апреле 2008 года нескольких из них арестовали, обвинили в причастности к так называемому вахаббизму и приговорили к лишению свободы. В доме, где жила семья Мусина, несколько раз проводились обыски, во время которых в помещение была подброшена религиозная литература. Потом выяснилось, что подброшенные издания запрещены органом цензуры (Государственный комитет связи, информатизации и телекоммуникационных технологий Республики Узбекистан - УзАСИ).

Отец Шухрата Шарип Мусин давно был поставлен на учет узбекскими правоохранительными органами за соблюдение исламских обрядов. В 2008 году правоохранительные органы активно собирали против него материалы обвинительного характера, и он уехал на заработки в Россию. Вскоре стала опасаться ареста мать Шухрата Мусина. Она раздражала власти тем, что носит хиджаб.

В 2008 году участковый милиционер стал все чаще посещать Шухрата Мусина, затем сотрудники органов внутренних дел и СНБ. Мусин решил покинуть Узбекистан.

Вместе с женой и матерью Шухрат выехал в Кыргызстан, из России к ним приехал отец. Вместе они обратились в представительство УВКБ ООН в Бишкеке.

В 2009 году Шухрат Мусин был признан мандатным беженцем ООН и жил в Кыргызстане, ожидая переселения в третью страну. К этому времени Узбекистан его объявил в розыск. Родителей скоро отправили в США по линии УВКБ ООН.

В октябре 2010 года Шухрат Мусин был задержан в Бишкеке сотрудниками Государственного комитета национальной безопасности Кыргызстана (ГКНБ) на основании запроса Узбекистана о его экстрадиции. На родине Мусина объявили в розыск по статье 159 (посягательство на конституционный строй Узбекистана) УК РУз, обвинив в причастности к Исламскому движению Узбекистана (ИДУ). Мусин отрицал обвинения в преступлениях и причастности к экстремистским организациям. В следственном изоляторе ГКНБ Шухрата Мусина принуждали под пытками к самооговору и негласному сотрудничеству. От всего этого Мусин упорно отказывался, и истязатели наносили ему сильные удары по голове. В результате Шухрат Мусин стал плохо слышать. Ему угрожали, что если он не примет условия ГКНБ Кыргызстана, то УВКБ ООН лишит его статуса беженца, и он будет выдан Узбекистану. Об этом Мусин лично сообщил в Ассоциацию «Права человека в Центральной Азии». То же сообщил его отец Шарип Мусин.

В февраля 2011 года после вмешательства представительства УВКБ ООН в Бишкеке Шухрат Мусин был освобожден из-под стражи. В декабре 2012 года он снова был задержан сотрудниками ГКНБ Кыргызстана на 4 часа.

Вскоре в Интернете стали появляться подписанные псевдонимами статьи с обвинениями в его адрес, без согласия Мусина был опубликован сертификат Управления Верховного Комиссариата по делам беженцев, выданный ему в январе 2010 года. По словам Мусина, как только он обнаружил эти публикации, то сообщал об этом сотрудникам УВКБ ООН в Бишкеке (в июле, в сентябре, в ноябре 2012 года). Сообщил он и о том, что замечает интерес к себе и месту своего жительства со стороны сотрудников правоохранительных органов Кыргызстана. В ответ на свои заявления в УВКБ ООН он не получал защиту и был вынужден переселяться с места на место почти каждые три месяца.

В ноябре 2012 года представитель Офиса УВКБ ООН в Бишкеке встретился с беженцами, в числе которых был Шухрат Мусин. В присутствии более чем 10 беженцев Мусин рассказал, что сотрудники ГКНБ Кыргызстана, как только узнают его адрес, заявляют хозяевам жилья, что он террорист и рекомендуют им Мусина выселить. И после этого его обращения к представителю УВКБ ООН ситуация не улучшилась. К этому времени США уже дважды отказали Мусину в переселении, срок действия его узбекского паспорта истек в сентябре 2009 года. Мусин был вынужден скрывать место своего жительства от всех, особенно от ГКНБ Кыргызстана.

Об исчезновении Шухрата Мусина в УВКБ ООН узнали уже в полдень 19 февраля 2013 года. В этот же день его жена обратилась за правовой помощью в Общественный Фонд «Правовая клиника «Адилет», и теперь у Мусина есть адвокат. Однако установить местонахождение Мусина пока не удается.

Случай с Шухратом Мусиным не единственный за последние восемь лет. Правозащитникам известны более 20 примеров принудительного возвращения узбекских граждан из Кыргызстана в Узбекистан при участии спецслужб этих двух стран. Есть основания предполагать, что в действительности таких случаев гораздо больше; имена многих жертв принудительного перемещения неизвестны, так как они не были зарегистрированы в УВКБ ООН и не обращались к правозащитникам.

* * *
В Ассоциацию «Права человека в Центральной Азии» — AHRCA регулярно поступают жалобы на работу офиса УВКБ ООН в Женеве, предоставляющего заявителям статус мандатного беженца ООН. Дела беженцев из Узбекистана он стал рассматривать крайне медленно и все чаще формально. Это касается даже жертв пыток и бывших заключенных активистов гражданского общества. При рассмотрении заявлений узбекских беженцев УВКБ все реже учитывает, что в Узбекистане систематически практикуются пытки и фабрикация уголовных обвинений, правительство уже более 10 лет не разрешает 10 тематическим Спецдокладчикам ООН посетить страну, оттуда изгнаны международные организации, в том числе HRW, преследованиям подвергнуты более 200 правозащитников и независимых журналистов. Судьба высланных в Узбекистан беженцев обычно покрыта тайной.

Практика последних трех лет показывает:
- УВКБ ООН отступает от своих уставных принципов, поддаваясь политическому давлению со стороны стран Центральной Азии и других участников Шанхайской организации сотрудничества (ШОС);
- правительства стран Евросоюза, США и Канады стали чаще отказывать в предоставлении убежища мандатным беженцам ООН, которые объявлены в розыск по бездоказательным обвинениям в тяжких преступлениях. Принимая такие решения, правительства опираются на информацию, полученную от официальных лиц Узбекистана, хотя это государство известно злостным нарушением прав человека и отсутствием верховенства закона;
- беженцам приходится ожидать решения УВКБ ООН в странах, где правоохранительные органы чинят произвол; спецслужбы Узбекистана все чаще похищают беженцев;
- лица, преследуемые за религиозные убеждения, абсолютно не защищены и все больше теряют перспективы переселения в третью страну, если обратились в представительства УВКБ ООН в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане.

Ассоциация «Права человека в Центральной Азии» — AHRCA
призывает:
- Верховного Комиссара ООН по делам беженцам;
- Верховного Комиссара ООН по правам человека;
- Специального докладчика ООН по вопросу о пытках и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания;
- Специального докладчика ООН по вопросу о поощрении и защите прав человека в условиях борьбы с терроризмом –

обеспечить выполнение Конвенции ООН о статусе беженцев, других международных соглашений по правам человека в контексте защиты прав лиц, ищущих убежища и беженцев, обратить серьезное внимание на положение беженцев из Узбекистана в Кыргызстане и других странах СНГ и ШОС.
12th-Feb-2013 11:53 pm - Кыргызстан: заключенного Хайруллу Саипова необходимо срочно госпитализировать
Кыргызстан: заключенного Хайруллу Саипова необходимо срочно госпитализировать

Ассоциация «Права человека в Центральной Азии»
Надежда Атаева
11.02.2013

по материалам уголовного дела № 141-10-240


В СИЗО-5 города Оша содержится подсудимый Хайрулла Саипов. Врачи поставили ему диагноз: цирроз печени. На последнем судебном заседании он еле стоял. Ему все чаще приходится вызывать скорую помощь, время от времени у него открывается кровотечение. Необходимо незамедлительно обеспечить Саипову постоянную медицинскую помощь.

Хайрулла Саипов родился 26 июня 1976 года, гражданин Кыргызстана, этнический узбек. Он и еще 4 человека: Дильмурат Хайдаров, 1973 года рождения; Данияр Кадыров, 1970 года рождения; Гани Садикжанов; 1974 года рождения; Шукурулло Кочкоров, 1979 года рождения; Баходир Собиров, 1976 года рождения, — подсудимые по уголовному делу № 141-10-240.

Их обвиняют в убийстве налогового инспектора Ажимамата Сеитова и разбое во время межэтнического конфликта на юге Кыргызстана в июне 2010 года. Тело налогового инспектора не найдено, но обвинитель продолжает утверждать, что Сеитов убит, не представляя убедительных доказательств преступления. Всем подсудимым грозит пожизненное заключение.

Хайрулле Саипову предъявлено обвинение по статьям: 233, части 1, 2, 3 (организация, участие, призывы к неподчинению органам власти); 168, часть 2, пункт 2, часть 3, пункты 1, 2 (разбой); 172, часть 2, пункт 2, часть 3 (неправомерное завладение автомобилем); 30-97 (соучастие в убийстве) Уголовного кодекса Кыргызстана.

Саипов был арестован 26 июня 2010 года. Следствие длилось два месяца, потом 5 раз его дело отправлялось на доследование. Во время следствия Хайрулла подвергался пыткам, на его животе следователи практически танцевали и прыгали. Саипов предупреждал их о том, что перенес гепатит, но те не обращали на это внимания. Его также били резиновой дубинкой по голове, применяли электрошок, надевали на голову полиэтиленовый пакет и душили. Сейчас он тяжело болен, врачи поставили ему диагноз: цирроз печени.

13 января 2013 года в СИЗО №5 города Оша у заключенного Хайруллы Саипова из горла пошла кровь. Врачи скорой помощи осмотрели его и сказали, что это проявление цирроза печени. Его отвезли в больницу для принятия экстренных мер, затем вернули в камеру.

25 января 2013 года на заседании Ошского городского суда он чувствовал слабость и едва стоял на ногах. С каждым днем состояние здоровья Саипова ухудшается.

Ассоциация «Права человека в Центральной Азии» — AHRCA призывает Ошский городской суд по уголовным делам перевести подсудимого Хайруллу Саипова под домашний арест или госпитализировать его, чтобы ему была доступна постоянная медицинская помощь.

Копия:
Спецдокладчику ООН по вопросу о пытках и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания,
Спецдокладчику ЕС по странам Центральной Азии,
международным правозащитным организациям
30th-Jan-2013 10:35 pm - Кыргызстан: дело Дильмурата Хайдарова будет рассмотрено повторно
Кыргызстан: дело Дильмурата Хайдарова будет рассмотрено повторно

Ассоциация «Права человека в Центральной Азии»
Надежда Атаева
28.01.2013

по материалам уголовного дела № 141-10-240


25 января 2013 года Ошский городской суд начал рассматривать уголовное дело против Дильмурата Хайдарова, в новом составе судей и с новым обвинителем.

Уголовное дело №141-10-240 рассматривается в первой инстанции в Ошском городском суде. В октябре потерпевшая сторона подала ходатайство об отводе судьи Пинжамин Байбасунова и всего состава судей Карасуйского суда. В свою очередь подсудимые подали заявление об отводе прокурора М. Арынова. Судья удовлетворил оба ходатайства. Ошский областной суд вернул дело в Карасуйский суд для рассмотрения председателем суда Жобоновым Койчубеку, но потерпевшие дали отвод и ему.

Карасуйский суд по уголовным делам несколько раз отправлял это уголовное дело на дополнительное расследование из-за недоработок, допущенных следствием и прокуратурой. Потерпевшие же добиваются пожизненного наказания, хотя не могут представить суду веские доказательства вины Дильмурата Хайдарова, 1973 года рождения, и еще пяти подсудимых: Сабирова Баходира, 1976 года рождения, Садикжанова Гани, 1974 года рождения, Кочкорова Шукурулло, 1979 года рождения, Саипова Хайрулла, 1976 год рождения, Кадирова Данияра, 1970 года рождения.

Хронология предыдущих заседаний Карасуйского суда

26 декабря 2011 года
Карасуйский районный суд вынес постановление о направлении уголовного дела на доследование для устранения недоработок следствия. Прокурор и потерпевшие обратились с апелляционной жалобой в суд второй инстанции – в Ошский областной суд.

16 апреля 2012 года Ошский областной суд отменил постановление Карасуйского районного суда и отправил дело в тот же районный суд для вынесения окончательного приговора. Адвокаты обжаловали определение Ошского областного суда в Верховный суд Кыргызской Республики.

2 августа 2012 года Верховный суд Кыргызстана оставил в силе определение Ошского областного суда о возвращении уголовного дела в Карасуйский районный суд. Не исключено, что это решение Верховный суд принял под давлением потерпевших. Накануне было совершено нападение на общественного защитника Хайдарова Равшана Гапирова, в адрес адвокатов У.Усманова и Р.Музафарова поступали угрозы.

В тот раз Верховный суд отправил дело в суд первой инстанции для принятия решения, вероятно, не ознакомившись с материалами уголовного дела, несмотря на недоработки следствия, указанные в жалобах подсудимых.

Верховный суд возлагает всю ответственность по принятию решения на суд первой инстанции, опасаясь реакции потерпевших, которые добиваются для Дильмурата Хайдарова и еще пяти подсудимых пожизненного лишения свободы.

На судью П. Байбасунова, несомненно, оказывалось серьезное давление. В конце августа 2012 года судья П. Байбасунов рассматривал другое уголовное дело о массовых беспорядках. При этом потерпевшие демонстративно проявляли воинственность к Байбасунову за то, что он не вынес приговор о пожизненном заключении. Тогда потерпевшие сломали решетку клетки, где находился подсудимый, и сожгли компьютор судьи.

31 октября 2012 года в Карасуйском районном суде по уголовным делам состоялось слушание по делу Хайдарова и других. На нем потерпевшая сторона заявила отвод судье и выразила недоверие всему составу суда.

Ассоциация «Права человека в Центральной Азии - AHRCA призывает всех заинтересованных лиц, организации и средства массовой информации обратить внимание на дело Дильмурата Хайдарова и содействовать объективному и всестороннему судебному расследованию.

См. также:
- Дильмурат Хайдаров: «В те дни конфликта я даже думал, что мне объявят благодарность, но получилось все наоборот», 14 июня 2012 года;
- Дильмурат Хайдаров: «Я люблю Кыргызстан, верю в его цивилизованное будущее, но меня никто не слышит!», 14 февраля 2012 года.
14th-Sep-2012 06:44 pm - Дело Мамира Нематова: ВПЕРВЫЕ ГЕНПРОКУРАТУРА ОТМЕНИЛА СВОЕ РЕШЕНИЕ ОБ ЭКСТРАДИЦИИ
ИНСТИТУТ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА
а/я № 765, 101000 Москва. тел./факс: (495) 607-5802. е-mail: hright@ntl.ru
программа «Право на убежище» - правовая помощь беженцам из Центральной Азии
14 сентября 2012 г.


Дело Мамира Нематова:
ВПЕРВЫЕ ГЕНПРОКУРАТУРА ОТМЕНИЛА СВОЕ РЕШЕНИЕ ОБ ЭКСТРАДИЦИИ


13 сентября 2012 г. в Казани был освобожден из-под стражи Мамир Нематов - этнический узбек из Ошской области Кыргызстана, выдачи которого кыргызские власти требовали по сфабрикованным обвинениям в причастности к массовым беспорядкам на юге страны в июне 2010 г. Генеральная прокуратура РФ отменила свое решение о его экстрадиции в связи с применением Европейским Судом Правила 39 для приостановки принудительного возвращения заявителя на родину и предоставлением ему временного убежища на территории РФ.

Ранее мы сообщали о том, что постановление Генпрокуратуры от 4 мая 2012 г. о выдаче Нематова было в июне подтверждено Верховным Судом Татарстана, несмотря на грубейшие нарушения национальных и международных правовых норм, допущенные при его вынесении (подробнее об этом см. http://www.fergananews.com/news.php?id=18946, http://www.hro.org/node/14487). Дело вызвало серьезный резонанс: в защиту Мамира выступили Amnesty International, выпустившая акцию срочной помощи в связи с тем, что на родине парень подвергся бы пыткам, и Human Rights Watch, которая подтвердила высокую степень такого риска. УВКБ ООН высказало свою позицию о категорической недопустимости экстрадиции искателя убежища, и тем более - в условия, чреватые применением к нему запрещенного обращения. Свое заявление в поддержку Нематова направил в Россию и известный политэмигрант Халилжан Худайбердиев - бывший владелец независимой телекомпании "Ош-ТВ", в которой Мамир несколько лет назад работал оператором.

Защита обжаловала определение ВС РТ в кассационном порядке в Верховный Суд России. Кроме того, представители Нематова, опасаясь неблагоприятного окончательного решения, которое повлекло бы немедленную передачу Мамира запрашивающей стороне, обратились в Европейский Суд с заявлением о применении Правила 39 для приостановки его принудительного возвращения в Кыргызстан, которое в тот же день было удовлетворено. Основания для таких опасений были более чем вескими, т.к. ВС РФ всего лишь за 3 недели до рассмотрения дела Нематова, состоявшегося 8 августа 2012 г., отклонил кассационные жалобы по другому экстрадиционному делу, в котором риск применения пыток к заявителю в запрашивающем государстве был ничуть не меньшим (см. http://www.fergananews.com/news.php?id=19087, http://www.hro.org/node/14660).

Тем не менее, в данном случае Верховный Суд принял решение, целиком и полностью соответствующее и российскому законодательству, и международно-правовым обязательствам РФ. В кассационном определении, которым дело было направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции, подробно проанализированы все нарушения, допущенные при его первом рассмотрении, и даны указания о необходимости провести всесторонний анализ доводов защиты. Не беремся утверждать, что именно сыграло здесь решающую роль: безупречная в этот раз правовая позиция судебной коллегии; недавнее Постановление Пленума ВС РФ*, где разъяснено, как судам следует рассматривать подобные дела и на какие обстоятельства обращать особое внимание; применение Страсбургом Правила 39 Регламента Суда; материалы УВКБ ООН, Human Rights Watch и Amnesty International, либо, наконец, все эти факторы, вместе взятые. Как бы то ни было, текст кассационного определения ВС РФ от 8 августа 2012 г. по делу Мамира Нематова - это образец судебного решения, вынесенного по результатам тщательного и всестороннего исследования всех материалов дела в строгом соответствии с законом.

После возврата дела из Москвы в Казань события приняли весьма неординарный оборот. 31 августа Управление ФМС по Татарстану удовлетворило заявление Мамира о предоставлении ему временного убежища на территории РФ, в результате чего его выдача стала уже принципиально невозможной. Тем не менее, он все еще оставался под стражей. 10 сентября Верховный Суд Татарстана по ходатайству прокуратуры, ожидавшей поступления дополнительных документов из Генпрокуратуры, отложил новое рассмотрение дела на 9 дней. А уже 13 сентября в СИЗО поступили постановление Генпрокуратуры об отмене прежнего ее решения о выдаче и вынесенное на его основании районным прокурором в Казани постановление об освобождении заявителя, которое и было немедленно исполнено.

Беспрецедентность ситуации заключается в том, что, по крайней мере, по нашим сведениям, никогда ранее Генпрокуратура не отменяла своих подобных решений. В течение последних двух лет сообществу адвокатов и правозащитников неоднократно удавалось добиваться отмены экстрадиций в судебном порядке, но при этом позиция Генпрокуратуры оставалась неизменной - она до последнего исчерпывала возможности настоять на своем. Более того, ею неоднократно предпринимались попытки добиться пересмотра уже вступивших в законную силу судебных решений об отмене выдачи заявителей.

Хотелось бы надеяться, что нынешний и весьма неожиданный оборот дела свидетельствует о начале новой положительной тенденции. Действительно ли это так, или случай Нематова останется уникальным в своем роде, можно будет судить по развитию аналогичных экстрадиционных дел в отношении людей, которым грозит выдача в "пыточные" страны.

Защиту Мамира Нематова на национальном уровне осуществляли адвокат из Казани Руслан Нагиев и руководитель программы "Право на убежище" Института прав человека Елена Рябинина, для представления его интересов в Страсбурге была также приглашена адвокат адвокатского бюро "Мусаев и партнеры" Надежда Ермолаева.

Елена Рябинина,
руководитель программы «Право на убежище»
Тел. для справок: +7-903-197-04-34


* ПП ВС РФ № 11 от 14.06.2012 г., см. http://www.supcourt.ru/Show_pdf.php?Id=8011
5th-Sep-2012 07:21 pm - Шанхайская организация сотрудничества: свобода рук для спецслужб. Часть 1
Шанхайская организация сотрудничества: свобода рук для спецслужб

Радио "Свобода"
Ирина Лагунина
04.09.2012


Ирина Лагунина: Международная федерация за права человека опубликовала доклад, в котором утверждается, что отдельные документы Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) – особенно в области борьбы с терроризмом - закрепляют в качестве региональной нормы грубые нарушения прав человека и противоречат международному законодательству. Доклад называется «ШОС: благодатная почва для нарушений прав человека».
«Основным принципом деятельности ШОС является взаимное признание. Принятая в 2005 г. Концепция по кооперации ШОС требует от государств-участников организации обеспечить взаимное признание совершенных на территории любого из ее членов актов терроризма, сепаратизма и экстремизма, независимо от того, признаются ли имевшие место действия в качестве таковых в рамках национальных законодательств остальных государств-участников, и невзирая на возможное несоответствие законодательной терминологии, используемой в разных странах» - с этого утверждения начинается содержательная часть доклада. При этом терроризмом – в соответствии с конвенцией ШОС 2009 года – признана «идеология насилия». А в конвенции 2001 года использована теория «трех зол» - терроризм, сепаратизм, экстремизм. Напомню, что участниками ШОС являются Китай, Россия, Казахстан, Киргизстан, Таджикистан и Узбекистан. Мы беседуем с одной из составительниц этого доклада директором отдела Восточной Европы и Центральной Азии Международной Федерации по правам человека Сашей Кулаевой. Почему Международная федерация решила заняться столь секретной международной группой, как ШОС?

Саша Кулаева: Международная федерация за права человека уже более 10 лет во всем мире ведет программу по соблюдению прав человека в рамках антитеррористических действий. На самом деле это не касается исключительно региона ни Азии, ни Восточной Европы, ни Центральной Азии – это глобальная программа, наши коллеги работают и в Америке, и в самых разных странах, проблема эта повсеместная. То есть, конечно, нарушения в рамках борьбы с терроризмом допускаются, иногда приветствуются, во всяком случае, активно оправдываются очень многими актерами этой проблемы. В рамках работы глобальной по соблюдению прав человека в борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом, которые, к сожалению, очень часто смешиваются без малейшего различия, мы быстро столкнулись с деятельностью Шанхайской организации сотрудничества, разрастающейся и набирающей силу международной организацией, которая борьбу за безопасность ставит во главу угла и так же подчеркивает во всех своих основных документах. К сожалению, стало достаточно ясно, что конвенция и основные документы Шанхайской организации сотрудничества просто противоречат международным соглашениям, которые так же подписали страны-участницы этой организации. И работая все ближе и плотнее с ситуацией в этих странах, мы поняли, что существует закономерность между вступлением в Шанхайскую организацию сотрудничества и усилением антиправовых действий, я бы сказала, все большей незакомплексованности по их поводу. То есть секретные службы одних стран почти открыто работают в других странах, нарушается целый ряд внутренних законов и международных обязательств.
И у нас родилась идея, что поскольку страны этого региона сочли нужным объединиться в некую организацию, которая позволяет им работать вместе и плотнее сотрудничать, то необходимо это делать и тем, кто работает по соблюдению прав человека. Мы созвали семинар представителей правозащитных организаций стран, входящих в ШОС, которые сталкиваются с конкретными проявлениями нарушения прав человека и зачастую не могут доказать с документами в руках, допустим, связано это с конвенциями ШОС или нет, поскольку эта организация, как вы правильно заметили, просто удивительно секретная и непрозрачная для гражданского общества. Этот семинар, который длился несколько дней, позволил придти к некоторым выводам и позволил укрепиться сотрудничеству между людьми, работающим по этим темам. Мы решили, что необходимо это доработать, выпустить доклад, основной документ и поделиться и нашими находками, и нашими наблюдениями, и ссылками на бесконечное количество документов, на самом деле на то, чтобы их найти, ушло очень много времени, перевести на английский многие документы, потому что очень много существует только на китайском и русском, и наконец сделать нечто вроде пособия для тех, кто пытается бороться с безнаказанностью под прикрытием документов ШОС.

Ирина Лагунина: Саша, какие документы ШОС в первую очередь вызывали тревогу правозащитников?

Саша Кулаева: На самом деле достаточно зайти на сайт ШОСа, чтобы посмотреть основные конвенции. И первое, что бросается в глаза – это теория «трех зол», которая была вначале озвучена китайской стороной и потом стала одним из краеугольных камней стратегии и концепции ШОС – это то, что терроризм, экстремизм и сепаратизм пишутся через запятые, не имеют никаких достаточно точных рабочих определений о том, что же под этим понимается. И практически эта теория «трех зол», как ее называет китайская дипломатия, сливается во что-то единое и ужасное, которое оправдывает все, что направлено на борьбу с этими тремя злами. И фактически мы прекрасно понимаем, что в условиях нашего региона под экстремизмом может быть понято абсолютно все, что угодно, под сепаратизмом, допустим, в Китае может быть понято любое проявление уйгурской самобытности и попытки, допустим, защитить культуру уйгурского народа, а под терроризмом опять-таки могут быть поняты разнообразные вещи. И это смешение очень опасно, как нам представляется, надо начать с этого.
Потом, если мы идем в разбор работы каждого конкретного документа, то мы видим, что нарушается и принцип невыдачи напрямую в страны, где, допустим, существует смертная казнь, что категорически запрещается целым рядом международных документов, а страны-участницы ШОС обязаны по своим внутренним документам выдавать людей, которые подозреваются в терроризме, экстремизме или сепаратизме, в любую страну-участницу ШОС, которая этого потребует. Более того, не надо это даже доказывать, если мы подозреваем человека в одном из этих трех зол, то мы уже можем требовать его экстрадиции. К сожалению, как показывает опыт, не только требовать, но и добиваться этого.
Требуется конкретная и сильная задействованность стран-участниц организации в непосредственной поимке этих людей, составляются общие списки. И конечно, обращает внимание на себя абсолютная непрозрачность, я это уже упоминала. Допустим, везде написано, что существует список организаций, лиц, литературы, но к этому списку нет ни малейшего доступа. Кстати, ООН и специальный докладчик по терроризму и правам человека ООН неоднократно отмечал, что это, безусловно, недопустимо, что никто не имеет доступа, помимо людей, которые непосредственно с этим работают, ни к базе данных, ни к списку, ни даже к приблизительному пониманию сколько и кто именно находится в этих списках.

Ирина Лагунина: Прерву разговор с директором отдела Восточной Европы и Центральной Азии Международной Федерации по правам человека Сашей Кулаевой.

Чем определение терроризма, принятое в ШОС, отличается от остальных используемых в международной практике определений? Вопрос старшему преподавателю Школы права в Университете Гринвича Ричарду Уайлду.

Ричард Уайлд: Это определение порождает сразу две проблемы. Первая состоит в том, что – в отличие от остальных международно признанных определений – это определение включает преступления против государства, а не преступления против граждан государства. И поэтому им можно манипулировать, можно применять его против инакомыслия. А вторая проблема – и здесь я сошлюсь как раз на доклад Международной федерации по правам человека – заключается именно в том, что оно соединяет так называемые «три зла», то есть терроризм привязан к сепаратизму и экстремизму. Для сравнения можно посмотреть на определение, которое используется Организацией Объединенных Наций. Как вы знаете, единого, приемлемого для всего мира, определения терроризма нет, но есть рабочее определение, которое содержится в документе Генеральной Ассамблеи ООН, осуждающей террористические акты, а также в конвенции о международном терроризме.

Ирина Лагунина: Терроризм в них рассматривается как акт против людей как таковой. К каким последствиям приводит вот это смешение так называемых «трех зол» под шапкой терроризма?

Ричард Уайлд: Последствия в том, что такое широкое определение можно так же широко применять. И оно применяется в нарушение целого ряда международных конвенции, включая конвенцию о защите прав беженцев. И надо различать риторику и практику. В ШОСе много говорят о правах человека, об экономическом развитии и торговле, о защите окружающей среды. То же записано и в уставе ШОС. Но если посмотреть на то, что делается на практике, то в основном это международные контакты в сфере безопасности, основанные как раз на этой теории так называемых «трех зол». Трудно найти пример, когда ШОС реально работала бы над экологической проблемой, а вот примеров того, что какое-то национальное меньшинство, какая-то политическая оппозиционная группа, какая-то религиозная группа оказываются под давлением властей стразу всех правительств стран-участниц организации - много. И все это – прямое следствие применения документов ШОС. А ведь речь идет о неотъемлемых правах человека, о правах, которые невозможно отнять ни в условиях чрезвычайного положения, ни под предлогом угрозы национальной безопасности.

Ирина Лагунина: Ричард Уайлд, старший преподаватель Школы права в Университете Гринвича.
Продолжим разговор со старшим преподавателем Школы права в Университете Гринвича Ричардом Уайлдом. Насколько серьезно на самом деле стоит проблема терроризма в странах-участницах ШОС? Заслуживает ли она того внимания, которое ей уделяется в рамках этой организации?

Ричард Уайлд: Нет, не настолько серьезно, если вы спрашиваете мое мнение. Если посмотреть широко на действия правоохранительных органов, то в Китае, например, большинство операций проводится против уйгурского движения. В России это в основном Чечня и Дагестан, хотя сейчас они распространились, например, и на мусульманские меньшинства на Южном Урале и даже на марийские языческие группы. Эти тенденции мы видели и в других государствах-членах ШОС. В Узбекистане президент Каримов использует лозунг борьбы с терроризмом против различных мусульманских течений и политических оппозиционных групп. Президент Назарбаев в Казахстане опят-таки борется с уйгурским меньшинством, страна выдала немало уйгурских активистов. И когда я говорю «выдала», я имею в виду тайную передачу этих людей соседней стране, что никак не отвечает никаким правовым нормам, и тем более – международным. Аналогичные действия совершаются и Таджикистаном, и Киргизстаном. Так что есть совершенно явно тенденция борьбы не с теми группами, которые признаны международным сообществом как террористические. Кстати, если посмотреть на основные террористические акты, которые произошли в этих странах, то картина получается тоже какая-то странная. Например, если взять Россию, то основные два акта террора – Норд Ост и взрывы жилых домов. В обоих случаях власти возложили вину на чеченских сепаратистов. Но многие до сих пор подвергают официальную версию сомнению и доказывают, что в обоих случаях была рука ФСБ и какая-то роль государства, указывают на то, что оба были накануне выборов и перевыборов Владимира Путина и так далее. Так что у этого использования риторики борьбы с террором есть и политический аспект, и правовой, который как раз и подчеркивается в докладе Международной федерации за права человека, а именно, нарушение закона, отсутствие справедливого и честного правосудия, тайный характер и нарушение взятых на себя этими государствами международных обязательств в области прав человека в более широком контексте.

Ирина Лагунина: Говоря об открытости. Вам удалось получить списки организаций, которые эти государства считают террористическими?

Ричард Уайлд: Нет, не удалось. Это называется региональной базой данных террористических организаций, но она недоступна для публики, не известна точная процедура, как отдельные лица или организации попадают в этот список и как можно добиться, чтобы организацию вычеркнули из списка. Я столкнулся с этим в России, а до этого – в Узбекистане. Мы выяснили, что в прессе и неправительственных организациях циркулируют совершенно различные списки, просочившиеся из спецслужб. В Узбекистане, кстати, это использовалось больше для того, чтобы запретить определенную литературу, а не какие-то отдельные группы. Так что подобные утечки просто служат тому, чтобы приструнить неправительственные организации, потому что над ними висит угроза, что они могут быть включены в этот список или могут быть объявлены пособниками тех, кто уже в списке. Например, наличие любой литературы, связанной с организацией «Хизб-Ут-Тахрир», уже рассматривается как достаточный повод для того, чтобы начать полицейскую антитеррористическую операцию.

Ирина Лагунина: Если учесть, что ни одна из этих стран не отличается особым уважением к правам человека, то что заставляет вас думать, что ШОС только усугубляет ситуацию. Может быть, они и без ШОС могли бы так же успешно делать то же самое?

Ричард Уайлд: Они бы делали это, но это было бы сложнее и менее скоординировано. Если посмотреть на период до 2001 года, то отдельные государства предпринимали соответствующие действий, но у себя дома. Каримов, например, боролся с различными мусульманскими течениями, и не всегда удачно. Эти страны заключали между собой двусторонние соглашения, но практика договоров с соседями была не столь эффективной. Я думаю, что ЩОС на самом деле представляет угрозу правам человека, потому что, с одной стороны, эта организация внешне играет по правилам международного сообщества – то есть много говорит о правах человека, заявляет о соблюдении прав человека в своем уставе, что приводит к определенному сближению с ведущими международными организациями, как НАТО или ООН, у ШОС, например, есть статус наблюдателя в ООН. То есть этой организации оказывается определенное доверие. Но, с другой стороны, результат ее действий – единая региональная система выдачи людей, основанная на подозрении, а не на доказательствах. И эта система абсолютно закрыта для внешнего мира и международного контроля. И именно поэтому она еще больше представляет собой угрозу правам человека в государствах, которые являются ее членами. Если говорить прямо, то она не дает людям возможности укрыться. Представители политической оппозиции или национальных или религиозных меньшинств просто не могут безопасно выехать в соседнюю страну, потому что конвенция ШОС предписывает всем этим государствам признавать обвинения в терроризме как сигнал к действию – вне зависимости от доказательств.

Ирина Лагунина: Ричард Уайлд, старший преподаватель Школы права в Университете Гринвича. Итак, теорию «трех зол», то есть обобщение терроризма, экстремизма и сепаратизма, привнес в практику и официальную документацию ШОС Китай. Хотя, на мой взгляд, статистика похищений людей из России и их насильственное выдворение, как видно из доклада, намного более тревожная, чем в Китае. Насколько сильно влияние Китая в этой организации. Международная федерация за права человека, Саша Кулаева.

Саша Кулаева: Я думаю, что в целом мы можем говорить о том, что роль России и Китая в ШОС и вообще в регионе необыкновенно важная и возрастающая. Собственно именно эти две страны во многом определяют и функционирование ШОС, и очень многие конвенции и документы, которые распространяются. Понятно, что даже название само Шанхайская организация сотрудничества – это достаточно ясно подчеркивает. Мы, конечно, выделили в рамках работы с Российской Федерацией похищения граждан с территории России, в том числе агентами иностранных служб и предъявление арестованным сфабрикованных обвинений, и замена экстрадиции просто процедурой выдворения, и лишение гражданства. И на самом деле очень похожие нарушения мы констатируем, скажем, в Центральной Азии в том, что касается высылки, выдворения или выдачи граждан в Китай. Особенно это касается приграничных стран. Но принимает это и другие формы, это может быть, например, случай, на котором мы останавливаемся в отчете, когда люди, имеющие право находиться в других странах, просто лишаются возможности передвигаться, а именно ехать на какие-то встречи, на которые, как китайская сторона сигнализирует своим странам-коллегам, их присутствие нежелательно. То есть нарушение свободы передвижения.
Конечно, беда в том, что когда кот-то выдан в Китай, то наша проблема в том, что еще меньше, чем в Центральной Азии, а и там с этим есть больше проблемы, есть возможность отследить судьбу этого человека, то есть человек реально исчезает, вполне возможно подвергается заключению, вероятно, пыткам и жестокому обращению и, возможно, смертной казни. Но это опять-таки очень скрытая информация, с которой очень трудно работать, учитывая ситуацию в Китае.

Ирина Лагунина: Какова общая практика отношения к экстремизму, сепаратизму, терроризму, я беру китайскую формулировку в данном случае, в Китае?

Саша Кулаева: Как вы знаете, ситуация в Китае достаточно вообще репрессивная и авторитарная. Но есть определенные провинции, в которых она наиболее сложная, это касается в основном провинций, в которых живут меньшинства либо религиозные, либо национальные. И власть с большим подозрением и страхом относится к этим провинциям, поскольку в силу своих культурных, религиозных и исторических особенностей эти люди склонны бороться за свою самобытность историческую и культурную. И это может принимать самые разные формы.
Опять-таки, чего мы не хотим делать, я хотела это особо подчеркнуть, хотя это кажется очевидным – это в любой форме оправдывать какие бы ни было антизаконные, преступные действия и так далее. Естественно, это нисколько не входит в наши намерения. И иногда формы защиты своей национальной самобытности, как неоднократно показывала история, могут принимать экстремальные формы, с которыми, безусловно, необходимо и нужно бороться. Единственное, что это должно происходить в соответствии с буквой и духом закона, и именно это в Китае представляет наибольшую сложность.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ:
http://lj.rossia.org/users/anti_myth/369357.html
http://dmitry1903.livejournal.com/169426.html


См. также статьи Елены Рябининой:

"Шанхайская шестерка" и высылка беженцев

"Синусоида". Международное право, вопросы экстрадиций и кое-что из тригонометрии
5th-Sep-2012 07:07 pm - Шанхайская организация сотрудничества: свобода рук для спецслужб. Часть 2
Шанхайская организация сотрудничества: свобода рук для спецслужб

Радио "Свобода"
Ирина Лагунина
04.09.2012


ПЕРВАЯ ЧАСТЬ:
http://lj.rossia.org/users/anti_myth/369515.html
http://dmitry1903.livejournal.com/169034.html

Ирина Лагунина: Саша Кулаева, директор отдела Восточной Европы и Центральной Азии Международной Федерации за права человека. Цитата из доклада:

«Отсутствие четкого определения явления, для борьбы с которым ШОС и была создана, с правовой точки зрения представляет собой значительную проблему. Что еще более важно, такое положение дел делает возможным появление альтернативных трактовок, часть которых может напрямую способствовать нарушению прав человека. Проведенная в конвенциях ШОС грань между терроризмом и сепаратизмом весьма тонка; так, членов оппозиции и представителей нацменьшинств, таких, например, как уйгуры в Китае, регулярно обвиняют в «преступном» сепаратизме.
Более того, ряд документов ШОС подразумевают признание всеми государствами-участниками ШОС в качестве террористов не только лиц, которым в какой-либо из этих стран предъявлены обвинения в этом преступлении, но и тех, кого лишь подозревают в причастности к терроризму. В результате эти лица практически лишены возможности ходатайствовать о предоставлении им убежища в соседних государствах-участниках ШОС.
Требования государства-участника ШОС об экстрадиции или выдворении лиц, обвиняемых или подозреваемых в терроризме, должны безоговорочно удовлетворяться прочими участниками организации. Подобная безоговорочная высылка противоречит международным нормам, согласно которым обязательным условием экстрадиции является принцип «двойной криминальности»11.
В противоречие этому принципу от государств-участников ШОС не требуется признания преступного характера действий, в связи с совершением которых предъявляются требования об экстрадиции конкретных лиц. Более того, лица, осужденные за границей на основании принципа взаимного признания преступлений, предположительно совершенных в своей собственной стране, после высылки на родину зачастую рискуют вновь оказаться на скамье подсудимых по обвинению в совершении тех же преступлений».

Ирина Лагунина: Доклад Международной федерации приводит немало конкретных примеров. Вот результаты сотрудничества Казахстана с Китаем: «В конце мая 2011 г. Казахстан выдворил уйгурского журналиста и беженца Аршидина Исраила в Китай. В качестве корреспондента Радио «Свободная Азия», Исраил вел репортажи о выступлениях протеста в Урумчи в 2009 г., в ходе подавления которых были человеческие жертвы. Вслед за этим брат Исраила и двое его друзей были арестованы китайскими спецслужбами, а сам он бежал в соседний Казахстан.
После того, как в конце 2009 г. Представительство Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев в г. Алматы признало Исраила беженцем и предложило ему переселиться в Швецию, в начале 2010 г. он был задержан сотрудниками миграционной полиции Казахстана, а вскоре после этого помещен под домашний арест. 30 мая 2010 г. он был передан в руки китайских властей. Ни адвокату, ни родственникам Аршидина Исраила не было предъявлено постановление о его экстрадиции. Исраилу было также отказано в возможности подать ходатайство о пересмотре решения об экстрадиции в апелляционном порядке, поскольку его выдворили из страны на следующий же день после того, как его адвокат подал жалобу на отказ казахских властей признать его беженцем».
А в 2005 году из России в Таджикистан был секретно вывезен бывший дилер Демократической партии страны Махмадрузи Искандаров. И это тоже было прямым следствием работы ШОС. Впрочем, это уже мнение не только составителей доклада, но и таджикских правозащитников. Мы беседуем с руководителем общественного фонда «Перспектива» в Таджикистане Ойнихол Бобоназаровой.

Ойнихол Бобоназарова: Я вполне соглашаюсь с позицией Международной федерации по правам человека. Дело в том, что надо исходить всегда исходить из того, что члены организации шанхайской, насколько они внутри сами демократичные. Если это государство не нарушает права человека, демократичное, тогда они не будут нарушать. Вы представляете, если эти государства, члены этой организации, включая Россию, не могут сказать, что они демократические государства. Дело в том, что последние изменения в законе о неправительственных организациях в России говорят о том, что они настолько далеко от защиты прав человека. Если учитывать, что Россия – это Европа, член многих международных организаций, если она допускает это, значит организация является агентом других государств. Эти положения шанхайской организации нарушают права человека, теперь им очень легко любого человека обвинить. Даже без этого и раньше они передавали друг другу людей, которых не должны были передавать. Я знаю несколько случаев в Таджикистане, даже Европейский суд запретил передавать этих людей в Таджикистан, но они передали.
Поэтому для меня эта организация не имеет значения, пока эти государства сами не будут демократическими, не будут нарушать права человека. Они нарушали и будут нарушать, есть эта организация или нет.

Ирина Лагунина: Ойнихол, в докладе приводится случай человека по имени Махмадрузи Искандаров, который в 2005 году был фактически похищен в России, потом таджикские власти заявили о том, что они его задержали в аэропорту в Душанбе при том, что он пытался нелегально пересечь границу. Что это за случай и в чем обвинялся господин Искандаров в Таджикистане? Я знаю, что он был лидером Демократической партии Таджикистана.

Ойнихол Бобоназарова: Он был председателем Демократической партии Таджикистана. Во время, когда было перемирие, он был на стороне оппозиции, когда было соглашение о перемирии, он получил должность во власти. Потом это было недолго, его сняли. И после этого в один прекрасный день возбудили против него уголовное дело, много статей. Потом он уехал в Россию, но, к сожалению, Россия его арестовала, потом освободила и красиво передана Таджикистану. Европейский суд по правам человека опротестовал, даже оштрафовал Россию, мне кажется, 30 тысяч евро, за нарушение прав господина Искандарова.

Ирина Лагунина: А что сейчас происходит с Искандаровым?

Ойнихол Бобоназарова: Я была в тюрьме, где сидел Искандаров. Я с ним разговаривала об условиях содержания и так далее, он очень обижен, недоволен, что Россия его передала незаконно Таджикистану. Он, конечно, отрицает все пункты обвинения, которые есть в приговоре. Он считает, что его дело не уголовное, я политическое. Я его знаю давно, он держится пока, надеется, что международные организации, поскольку Таджикистан является членом многих организаций, все-таки они будут работать над тем, чтобы его освободили. Он прошел все стадии и опротестовал. Сейчас опять, мне кажется, в какой-то международной организации его дело. Европейский суд запретил России передавать его в Таджикистан, но, к сожалению, они передали, хотя Россия обязана перед всеми организациями, в которых является членом. Если Россия так делает, о государствах Центральной Азии какая может быть речь.

Ирина Лагунина: Руководитель общественного фонда «Перспектива» в Таджикистане Ойнихол Бобоназарова. Строки из доклада в разделе, где описывается судьба Искандарова. 23 сентября 2010 г. Европейский Суд по правам человека объявил арест и принудительное возвращение Искандарова в Таджикистан незаконным. Суд также признал, что российские власти нарушили запрет на бесчеловечное обращение, а также право на свободу и неприкосновенность личности. Было установлено, что российские правоохранительные органы незаконно задержали Искандарова и отправили его в Душанбе. Суд принял решение, обязывающее Россию выплатить Искандарову 30000 евро в качестве компенсации за моральный ущерб и покрыть его юридические издержки. По имеющейся информации, это решение так и не было выполнено. /…/ 20 августа 2011 г. срок определенного Искандарову тюремного заключения был уменьшен на два года по закону об амнистии в связи с 20-летием независимости страны. Однако сделано это было вне всякой связи с конкретными обстоятельствами дела Искандарова.
Ни постановление Европейского Суда о противозаконном характере экстрадиции Искандарова из России в Таджикистан, ни решение Комитета ООН по правам человека о признании нарушения прав Искандарова в Таджикистане не было выполнено».
В течение последнего года в программе «Время и мир» мы отслеживали судьбу тех, кто пытался найти убежище в России, но был либо выдворен из страны, либо похищен при странных обстоятельствах, а потом так же странно его следы находили в одной из стран ШОС. Еще раз цитирую доклад Международной федерации за права человека: «По данным российского Института прав человека, российские службы безопасности активно используют следующие методы при экстрадиции или выдворения находящихся в розыске лиц:
похищение граждан с территории России, в том числе агентами иностранных служб при помощи российских коллег;
предъявление арестованным сфабрикованных обвинений для формального удовлетворения требований к экстрадиции, предусмотренным уголовным правом России;
замена экстрадиции значительно более простой и быстрой процедурой административного выдворения;
лишение российского гражданства для окончательного устранения препятствий к их экстрадиции».
Вопрос руководителю программы «Право на убежище» Лене Рябининой. Обеспокоенность правозащитников, судя по этому докладу, вызывают два момента. С одной стороны, практика действий спецслужб, когда похищаются и выдаются лица, защищенные международным правом – то есть имеющие статус беженца, например, или люди, которым грозит смертная казнь или пытки в стране, куда их выдают. А с другой стороны, наличие практически секретного списка террористических организаций и такой же литературы, за которую можно привлечь к ответственности кого угодно – при этом человек может даже не знать, что он читает запрещенную книгу. И сотрудничество в рамках ШОС расширяет возможности спецслужб применять эти списки по всему пространству организации. Я права?

Лена Рябинина: Совершенно верно, с маленьким уточнением. Если список организаций, запрещенных в государствах ШОС, действительно существует общий, то списки литературы в России свой, в каких-то государствах свой, в таких странах как Узбекистан там вообще, насколько я знаю, никакого списка не существует, а запрещено все, что не разрешено специально. Но тем не менее, это все равно влияет на ситуацию и создает угрозу для людей, которые подвергаются преследованиям по идеологическим мотивам.

Ирина Лагунина: Саша Кулаева отмечает в интервью с нами, что в последнее время деятельность спецслужб становится все более и более безнаказанной, это наблюдается по российским службам?

Лена Рябинина: Действительно, спецслужбы себя ведут не то, что незаконно, а переходят все мыслимые и немыслимые пределы и выражается это и в незаконных высылках людей, в похищениях, о которых мы с вами много говорили. И вместе с тем в последнее время более заметна, чем в предыдущие год-полтора, эскалация кампаний с фабрикацией уголовных дел об экстремизме так называемом.

Ирина Лагунина: В чем это выражается в цифрах и фактах?

Лена Рябинина: Если говорить о фабрикации уголовных дел, то, наверное, самый яркий пример, который сейчас могу привести – это последствия сравнительно недавнего убийства в Казани одного мусульманского деятеля и покушение на другого. Преступления серьезнейшие, страшные, безусловно, требующие расследования. Но, к сожалению, я не ошиблась в мрачных прогнозах, когда буквально на следующий же день после того, как это произошло, в одном из интервью на вопрос о том, чего можно ожидать, я ответила, что боюсь, что теперь это послужит спусковым крючком для охоты на ведьм. Насколько мне известно, так оно и оказалось. В Казани, по крайней мере, всю первую половину августа шли интенсивные задержания, аресты всех, кто был на учете у ФСБ и у Центра по противодействию экстремизму, тех, кто отбыл сроки наказания по приговорам, вынесенным по идеологическим мотивам. Множество народу, я не могу называть цифры, самые разные доносились, в том числе и превышающие сотни человек. Я не могу гарантировать, так или не так. То, что очень интенсивно шли эти аресты – это безусловно. Связывать это напрямую с ШОС, конечно, так не очевидно, но это одно из следствий всех тех соглашений, в которых государства –участники договорились, что они будут признавать терроризмом экстремизмом, сепаратизмом все то, что признают в таком качестве их коллеги по этой, мягко скажем, не самой демократической организации. И это выражается не только во взаимодействии, а в том, что действительно используются одни и те же методы. Эта картинка в Татарстане, которую я только что говорила, очень похожа на процессы в том же Узбекистане происходящие, когда любое преступление, любой теракт используется в первую очередь не для того, чтобы его расследовать, найти реально виновных, что было бы необходимо делать – находить виновных и предотвращать повторение таких вещей, а для того, чтобы как можно больше народу, находящегося на каких-то учетах, в каких-то списках, на заметках и прочее, подвергнуть аресту и попытаться увязать их религиозные или политические взгляды с экстремизмом и под этим соусом упечь их за решетку.
Общие методы, общие способы действия, к сожалению, действительно, за годы существования этой «замечательной» организации выработались, чем дальше, тем лучше они видны.
Что касается похищений и проблем с получением убежища, в течение года из России мы точно знаем о пяти похищенных и незаконно вывезенных. У меня есть информация, не имеющая документальных подтверждений, о том, что эта цифра, по крайней мере, в три-четыре раза больше. Пять человек, о которых идет речь – это заявители Европейского суда, а сколько людей не являющихся заявителями Европейского суда, о которых неизвестно таким европейским структурам, как Совет Европы и Международный европейский суд. Боюсь, что это никаким подсчетам не поддается.

Ирина Лагунина: Не менее тревожно выглядит и сотрудничество киргизских и узбекских спецслужб. Может быть, кстати, выглядит даже более тревожно, потому что у Киргизстана после стольких революций есть шанс несколько отличаться от окружающих стран с авторитарными режимами. Насколько ШОС является помехой? В составлении этого доклада участвовала глава киргизского правозащитного центра «Граждане против коррупции» Толекан Исмаилова. И вот ее впечатления.

Толекан Исмаилова: Вы правы, Киргизстан отличается от других стран в этом регионе. Но, к сожалению, системный мониторинг нарушений прав человека и особенно групп уязвимых, которые находятся в закрытых учреждениях, например, в тюрьмах Киргизстана или предварительное заключение, в СИЗО, показывает такую картину, что люди, которые вынуждены бежать от авторитарных режимов, спасаться от преследования и смерти, часто попадают в руки правоохранительных органов. Когда мы ожидаем справедливого доступа к правосудию, оказывается, что их экстрадировали или незаконно возвратили домой. Так было после андижанских событий. Мы видели, как люди, которые бежали от смерти, Генеральная прокуратура выдворила их. Это были пять узбекских граждан, обвиненные в участии в андижанских событиях в 2005 году.
Поэтому, когда касается таких стратегических вещей, как проведение международного документального фильма по правам человека в 2010 году, показал такую картину, что в программе был указан просмотр фильма об уйгурской правозащитнице, сотрудники нашего офиса и волонтеры, которые содействовали показу этого фильма, преследовались спецслужбами и нам открыто угрожали и говорили о том, что не то, что организовать просмотр, а просто требовали, чтобы мы не смотрели этот фильм. Но мы смогли показать этот фильм и в открытом, и в закрытом режиме. Но мы поняли, что огромное влияние для переходного правительства, была угроза со стороны посольства Китая, которое находится в Бишкеке. Всеми этими запретами руководил тогдашний руководитель администрации президента. И мы об этом писали. В прошлом году был 5 фестиваль документальных фильмов по правам человека. И Марек Вошка, который приехал из Чехии, исполнительный директор «Люди в нужде», был остановлен в аэропорту в Бишкеке и в течение пяти часов мы вели переговоры. Хорошо, что вмешалась Роза Отунбаева, и он спокойно прошел границу, но пять часов он был арестован. И было объяснение такое, что в списках ФСБ России, которые были высланы по линии ШОС в Киргизстане, есть список людей, которые не могут осуществлять свое право, которое есть во всех странах, декларация по правам человека, о том, что свобода передвижения ограничивается этими списками. Поэтому база данных выявленных нарушений влияния ШОС на Киргизстан начинается с начала подписания. Мы видели так же, когда мы изучали принимаемые нами правовые акты, как только проходит заседание ШОС, появляются новые поправки в законодательство, особенно в закон о беженцах, в закон о борьбе с терроризмом. И мы увидели, что есть и такие, которые напрямую нарушают права человека. Поэтому те факты, которые были уже опубликованы нашими партнерами, нашими членами нашей организации, это были, например, 2008 года было положение о статусе партнеров по диалогу ШОС опубликовано, и тут же прошли массовые задержания участников праздника, 32 человека, с которыми очень сильно работали наши правозащитники, были экспертами в этих вопросах. Мы видели в октябре-ноябре 2008 года массовые задержания прихожан в мечети, 7 человек были задержаны. И всегда мы говорили о том, что сами факты незаконных задержаний, закрытость операций и самое главное, что они проходят после встреч в рамках ШОС, все это говорило и давало повод, чтобы правозащитные организации начали понимать, начали отслеживать все, что делает ШРС в этом регионе.
Мы так же видели, что октябрь 2010 года, ноябрь 2010 года были проведены спецоперации в городе Ош, был убит имам мечети. В ноябре прошли массовые задержания по подозрению в подготовке террористического акта у УВД города Бишкек. Так же были массовые задержания по подозрению в подготовке террористического акта у Дворца спорта в городе Бишкек. Спецоперация, которая вызвала большой резонанс в нашей стране, было убито два человека. Сама закрытость деятельности ШОС вызывает очень большое волнение, потому что часто эти военные операции или спецоперации дают масштабное насилие в отношении уязвимых групп как бедных, так и религиозных.
И в политическом формате это те люди, которые ищут убежища, они подвергаются таким страданиям, потому что, руководствуясь международными обязательствами, они бегут в третьи страны как Киргизстан или из Узбекистана в Казахстан или в Россию и попадают в базу данных ШОС, они буквально выдворяются из этих стран или выдаются незаконно.

Ирина Лагунина: Случай с этими пятерыми беженцами из Узбекистана, которых власти Киргизстана вернули режиму Каримова и о которых только что говорила Толекан Исмаилова, описан в докладе Международной федерации по правам человека так: «Власти Кыргызстана не уведомили адвокатов беженцев и Управление Верховного Комиссара ООН по делам беженцев о предстоящей экстрадиции. Более того, невзирая на предоставленный им охранный статус, 8 августа 2006 г. их доставили на машине на кыргызско-узбекскую границу и передали представителям Узбекистана – государства, где они могли стать жертвами преследований и пыток. Тем самым Кыргызстан допустил явное нарушение своих обязательств в рамках Конвенции о статусе беженцев 1951 г. и Конвенции против пыток 1984 г».
Политика в рамках ООН и международные конвенции - далеко не единственные механизмы, с помощью которых можно оказывать давление на страны ШОС. В докладе Международной федерации за права человека отдельно сказано, например, об отношениях Европейского Союза с регионом. И подчеркнуто, что есть достаточно рычагов влияния. Вот один пример: «Все соглашения о торговле или сотрудничестве между ЕС и третьими странами содержат положения о правах человека, согласно которым вопросы прав человека являются неотъемлемой частью взаимоотношений между сторонами. В заключительной части таких положений может говориться о том, что в случае грубого нарушения этого принципа «каждая из Сторон имеет право принять соответствующие меры при условии предварительного уведомления о них Совета сотрудничества, если только чрезвычайный характер обстоятельств не требует незамедлительных действий».
Саша Кулаева, директор отдела Восточной Европы и Центральной Азии Международной федерации за права человека, прочитав ваш доклад, я сделала для себя один вывод: может быть, международное сообщество даже до конца не понимает, какую организацию оно включило и привечает в своей семье?

Саша Кулаева: Безусловно, знают о ней очень мало, и это, наверное, не совсем случайно. Поскольку если вы зайдете на сайт Шанхайской организации сотрудничества, вы очень быстро убедитесь в том, что очень немногое там переведено на английский язык, большинство текстов, имеющих значение для практических исполнений этих соглашений, существуют на национальных языках или только на русском и китайском. Соответственно, когда мы, допустим, встречались со специалистами, экспертами по этому вопросу ООН, Европейского союза, ОБСЕ, при том, что последняя организация в своем названии содержит практически те же самые концептуальные слова, что и ШОС, то есть это организация, нацеленная на борьбу за безопасность и противодействие каким-то угрозам безопасности в Европе. Выясняется, что большинство специалистов не читали основных документов ШОС, их не допускали ни на одну из встреч организации. Пресс-релизы, которые заканчивают встречи, необыкновенно размывчатые. Хотя иногда мы можем по ним судить о многом, но, тем не менее, никакой конкретики в этом нет, на которую международная организация могла бы среагировать. И люди, которые реально этой темой занимаются, они понимают, что проблема есть. Неслучайно ШОС неоднократно упоминался спецдокладчиком ООН по антитерроризму и правам человека, как пример того, как не надо бороться с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом и насколько эти практики могут быть пагубны. Этому посвящены несколько его выступлений, несколько его докладов и неоднократные призывы быть более открытыми и сотрудничать более плотно с соответствующими механизмами. Так же в самых сложных с точки зрения прав человека и антиттерористической борьбы структурах обычно есть какой-то формат возможного взаимодействия с гражданским обществом, ШОС абсолютно лишен этой возможности и наоборот принимает все меры для того, чтобы гражданское общество ничего про это не знало, не могло реагировать и никак не могло воздействовать. Конечно, в результате этого создается ситуация, когда международное сообщество знает об этом всем очень мало. Именно поэтому в рекомендациях, которые выработали мы вместе с нашими коллегами, мы обращаемся и к ООН, и к Европейскому союзу, и к ОБСЕ именно с призывами работать на большую транспарантность, на большую прозрачность взаимодействия с ШОС и требовать это как необходимое условие взаимодействия с этой организацией. Поскольку при всем при том ШОС необыкновенно активно пытается занять место на международной арене, быть воспринята как активный партнер на равных с Организацией Объединенных Наций, ОБСЕ и так далее.

Ирина Лагунина: Правозащитники подчеркивают, что все это остается вне поля зрения внешнего мира, потому что документация ШОС ведется на двух языках – китайском и русском. А статус России и Китая как постоянных членов Совета Безопасности ООН ставит эту организацию вне досягаемости для критиков и «в значительной мере способствовали усилению влияния ШОС на усилия мирового сообщества в борьбе с терроризмом».


См. также статьи Елены Рябининой:

"Шанхайская шестерка" и высылка беженцев

"Синусоида". Международное право, вопросы экстрадиций и кое-что из тригонометрии
26th-Jun-2012 08:15 pm - ВЕРХОВНОМУ СУДУ ТАТАРСТАНА ПЛЕНУМ ВС РФ НЕ УКАЗ
ИНСТИТУТ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА
а/я № 765, 101000 Москва. тел./факс: (495) 607-5802. е-mail: hright@ntl.ru
программа «Право на убежище» - правовая помощь беженцам из Центральной Азии
26 июня 2012 г.


ВЕРХОВНОМУ СУДУ ТАТАРСТАНА ПЛЕНУМ ВС РФ НЕ УКАЗ

25 июня 2012 г. Верховный суд Республики Татарстан рассмотрел жалобы защиты на постановление Генеральной прокуратуры РФ о выдаче в Кыргызстан гражданина этой страны Мамира Нематова – 24-летнего этнического узбека из Оша, выдачи которого киргизская сторона требует по обвинениям, связанным с массовыми беспорядками в июне 2010 г. Суд счел постановление об экстрадиции законным и обоснованным, несмотря на то, что Нематов является искателем убежища на территории РФ и не подлежит принудительному возвращению на родину до окончания процедуры определения статуса беженца. Проигнорировал суд и представленные защитой доказательства серьезного риска того, что в стране назначения Нематов подвергнется пыткам.

Решение ВС РТ было бы, всего лишь, очередным неправовым судебным актом в длинном ряду аналогичных, которыми изобилует отечественное правоприменение в таких делах, если бы не два обстоятельства, каждое из которых превращает это дело в уникальное.

Первое из них состоит в том, что вплоть до конца апреля текущего года Россия не выдавала ошских узбеков, покинувших родину в поисках спасения от тех самых этнических погромов, в причастности к которым их впоследствии обвинили киргизские власти. Опираясь на мнение МИД России о нестабильной межэтнической ситуации в Киргизии и избирательном характере местного правосудия, предвзято относящегося к этническим узбекам, ФМС России предоставляла таким заявителям временное убежище, после чего Генпрокуратура отклоняла запросы об их выдаче. Так развивались события в не менее чем дюжине подобных дел, которыми занимались правозащитники и адвокаты, и такой же исход ожидался в деле Мамира Нематова, которое ничем особенным среди них не выделяется.

Тем не менее, 4 мая 2012 г. Генпрокуратура РФ удовлетворила запрос киргизской стороны о выдаче Нематова. Можно только догадываться, случайно ли это совпало по времени с потеплением отношений между российскими и киргизскими властями (см., например, http://www.fergananews.com/article.php?id=7372), или ошский паренек действительно оказался на свою беду «небольшим презентом» одной из высоких договаривающихся сторон другой по случаю очередного раунда переговоров на высшем уровне. Второй вариант представляется не менее реальным, чем первый, т.к. большая геополитика не раз оказывалась решающим фактором в судьбах людей, не имеющих к ней никакого отношения – достаточно вспомнить массовые депортации таджикских работяг осенью 2011 г.

Второе обстоятельство, придающее уникальности делу Мамира Нематова – это менее чем 2-недельный интервал, отделяющий решение, которое принял Верховный Суд Татарстана, от даты вынесения Пленумом ВС РФ Постановления № 11 от 14.06.2012 г., где черным по белому разъяснено, как судам следует рассматривать подобные дела и на какие обстоятельства обращать особое внимание.

Пленум сделал особый акцент на том, что «…вопрос о законности и обоснованности решения о выдаче разрешается исходя из обстоятельств, существовавших на момент принятия такого решения». Т.е., если в момент вынесения постановления об экстрадиции человек не подлежал выдаче как лицо, ищущее убежища, то неважно, чем потом закончится процедура рассмотрения его ходатайства о статусе беженца – решение о выдаче незаконно уже потому, что принято в период времени, когда Генпрокуратура была не вправе его принимать.

Именно так и было в случае Нематова, который являлся искателем убежища в момент принятия решения о его выдаче и остается им по сей день. Тем не менее, суд в Казани счел, что Федеральный закон «О беженцах» и Конвенцию ООН 1951 г. «О статусе беженцев» можно проигнорировать, дабы признать «законным» изначально незаконное решение Генпрокуратуры.
Аналогичным образом ВС Татарстана умудрился не заметить еще одного важнейшего указания Пленума ВС РФ – о том, что при оценке риска применения к заявителю пыток и другого запрещенного обращения в запрашивающем государстве «суду следует оценить доводы лица, подлежащего выдаче, с учетом совокупности всех имеющихся доказательств», причем доклады структур ООН о ситуации в стране назначения названы среди значимых.

Отчет Специального докладчика по вопросам пыток по результатам его миссии в Киргизию в декабре 2011 г. и апрельский (текущего года) доклад Верховного Комиссара ООН по правам человека были представлены суду защитой. В этих документах пыточная практика в Киргизии признана результатом того, что следственные органы «… институционально склонны прибегать к пыткам и жестокому обращению с задержанными, компенсируя этим изначальное отсутствие следственного потенциала». Защита представила суду, в общей сложности, около 2 кг документов, среди которых – и доклад Международной независимой комиссии по расследованию событий на юге Кыргызстана в июне 2010 года, и отчеты "Amnesty International" и "Human Rights Watch". Все эти материалы, независимо друг от друга, свидетельствуют о том, что предъявление узбекам обвинений и выбивание из них признаний во всем, что придет в голову следователям, стало весьма доходным бизнесом для правоохранительных органов юга Кыргызстана. Последние ставят обвиняемых и их родных перед нехитрым выбором: либо круглая сумма в валюте, либо огромный, вплоть до пожизненного, срок по фантасмагорическим обвинениям, которые киргизские суды слепо принимают за чистую монету.

Тем не менее, ВС РТ счел, что оснований опасаться применения пыток к заявителю защита не представила, зато отметил, что киргизская Генпрокуратура гарантировала, что с Нематовым все будет по закону. Именно так – поскольку даже обычных и ничего не значащих гарантий неприменения пыток именно к Мамиру Нематову в деле не имеется. Видимо, киргизская сторона не стала их представлять потому, что и сама-то не относится к ним всерьез.

И, наконец, немного о самом Мамире Нематове – его истории и предъявленных ему обвинениях.
Обвинения – для ошских узбеков традиционные: участие в массовых беспорядках и убийство двух и более лиц с особой жестокостью по мотиву национальной ненависти. Да вот незадача: по версии следствия, Мамир вместе с подельниками якобы ворвался в дом к своим жертвам 11 июня 2010 г. около 15-00 и вскоре убил их; а между тем, как указано в другом следственном документе, муж убитой последний раз разговаривал с женой по телефону сутками позднее – 12 июня около 16-00. Что, впрочем, никакого впечатления ни на Генпрокуратуру РФ, ни на ВС РТ не произвело.

Сам же Мамир рассказал о себе и об этих трагических днях следующее:
«Родился в Ошской области, в с. Шарк, там и жил. 11 июня 2010 г. я был дома в деревне. Мне позвонил папа и сказал, чтобы я никуда не ходил, т.к. началась война. Утром я от соседей узнал, что киргизы стали убивать узбеков. 12 июня папа мне сказал, чтобы я уехал в Узбекистане, и в этот же день мы с мамой и сестрой поехали на узбекско-киргизскую границу. Сестру мы отправили в Узбекистан, т.к. она маленькая, а я с мамой остался на границе, т.к. в этой деревне у меня жил друг, мы были под защитой пограничников и надеялись, что все успокоится. Через 4 дня позвонил отец и сказал, что массовые убийства закончились, стало спокойнее и мы можем вернуться домой в свое село. Он все это время находился дома и охранял его. На следующий день родители сказали мне, чтобы я уехал в Россию или Узбекистан, т.к. я молодой, а в эти дни начались массовые задержания узбекской молодежи. Из моей деревни задержали 70 % парней в возрасте от 17 до 40 лет. У них требовали деньги, и если денег у родственников не было, то их арестовывали и осуждали минимум на 15 лет. 11 июля у меня была свадьба, а еще через месяц, 11 августа я уехал в Россию».

Есть в биографии Мамира Нематова еще одно (кроме этнического происхождения) «отягчающее обстоятельство»: за пару лет до событий он работал телеоператором на «Ош-ТВ» – телекомпании, принадлежавшей Халилжану Кудайбердиеву, которого киргизские власти «назначили» одним из главных виновников событий наряду с Кадыржаном Батыровым, Жавлоном Мирзахаджаевым и другими видными узбеками юга Кыргызстана. Не исключено, что, не имея возможности дотянуться до Кудайбердиева, нашедшего убежище в безопасной стране, власти пытаются таким нехитрым способом «рассчитаться» с его бывшими сотрудниками.

В настоящее время защитники Нематова – адвокат Руслан Нагиев и руководитель программы «Право на убежище» Института прав человека Елена Рябинина, – готовят кассационные жалобы в Верховный Суд РФ. Рассмотрение дела в нем покажет, станет ли революционное по своему содержанию Постановление Пленума ВС РФ от 14 июня 2012 г. эффективным рабочим инструментом, способным отрегулировать абсурды национального правоприменения в вопросах экстрадиции, либо окажется потемкинской деревней, призванный создать у Европейского Суда иллюзию благополучия в этой отдельно взятой правовой сфере.

Сторона защиты искренне надеется на реализацию первого сценария.

Елена Рябинина,
руководитель программы «Право на убежище»
Тел. для справок: +7-903-197-04-34
21st-Jun-2011 04:04 pm - Беженцы – индикатор положения в сфере прав человека
Ассоциация «Права человека в Центральной Азии»
20 июня 2011 года

Беженцы – индикатор положения в сфере прав человека


К Международному Дню беженца.
О дефиците справедливости на юге Кыргызстана


Трагические события на юге Кыргызстана в июне 2010 года вызвали поток беженцев. География их эмиграции обширна: Россия, Турция, Украина, США, Швеция и др. Лишь единицы получили признание УВКБ ООН и политическое убежище, все остальные выживают кто как может.

По оценкам УВКБ ООН, из-за межэтнического конфликта на юге Кыргызстана 300 тысяч человек стали перемещенными лицами, из них 169,5 тысяч не вернулись в свои дома. Тысячи людей вынуждены навсегда покидать Кыргызстан. С 11 июня 2010 года узбеки – жители юга Кыргызстана – продолжают эмигрировать из страны. Уезжают и кыргызы, не поддерживающие действия националистов.

За истекший период в Ассоциацию поступило более 3 тысяч сообщений о многочисленных случаях нарушений прав человека на юге Кыргызстана.

Внешняя стабильность в зоне межэтнического конфликта объясняется лишь уступчивостью этнических узбеков, незначительным влиянием представителей международных организаций и активностью правозащитников, работающих на местах. Президент Кыргызстана Роза Отунбаева дает возможность международным правозащитным организациям работать на юге страны. Но пока она не может полностью контролировать местную власть. Мэр города Оша и его ближайшее окружение совершенно уверены в том, что их преступления останутся безнаказанными. Поэтому этническое меньшинство подвергается преследованиям и дискриминации.

На юге страны узбеков продолжают преследовать и кыргызские националисты, и правоохранительные органы. Невиновных людей незаконно арестовывают и пытают, заставляя давать ложные показания против себя и тех, кто эмигрировал. Затем последних объявляют в розыск. Суды выносят только обвинительные приговоры, потому что все судьи действуют по негласным указаниям местной власти. Милиция и финансовая полиция занимаются вымогательством. Организации, обеспечивающие население газом и электроэнергией, также вымогают деньги у населения.

Любая из этих инстанций может привлечь этнического узбека к отвественности, если он не выплатит назначенную сумму. И жертвы этого произвола расстаются с последним или берут в долг, чтобы с помощью взяток обеспечить себе некоторую безопасность.

Узбеки здесь стали источником дохода для местных жителей, которые нередко их попросту грабят. Деньги, которые доноры направляют для восстановления узбекских домов, поступают в бюджет страны, но не доходят по назначению из-за коррумпированности местных властей. Так пострадавшие узбеки фактически снова оказываются ограблены.

«Через два года все международные организации уйдут, и мы узбеков все равно выгоним!», – обмолвился бригадир из строительной компании, работающей в Оше, на Верхнеувамской улице в районе Облбольницы. Эти слова стали ответом на возмущение очевидца, который заметил, что для новостроек используются низкокачественные строительные материалы. Европейские организации оплачивают строительство новых домов для пострадавших. Но стройматериалы расхищены и продаются на рынке, контролируемым приближенными мэра Оша. Вместо них используются дешевые материалы китайского производства. Наблюдатели от международных и общественных организаций знают об этом, но ничего не предпринимают. Они опасаются испортить отношения с властями и оправдывают свое бездействие тем, что строительство идет, пусть и с такими издержками.

Преследование по национальному признаку продолжается, меняются лишь его способы. Цель – вытеснить из страны еще оставшихся там узбеков. Справедливая критика со стороны Верховного Комиссара ООН по правам человека Наванетхем Пиллэй не всегда адекватно воспринимается представителями местной власти и депутатами. В мае 2011 года вышел доклад Международной независимой комиссии по исследованию событий на юге Кыргызстана в июне 2010 года. Он вызвал волну арестов. Более 30 этнических узбеков были задержаны за 7 дней органами милиции. Все, кроме троих, откупились. Задержанных избивали даже в присутствии их адвокатов, о чем свидетельствуют последние.

Представительства Управления Верховного Комиссариата ООН по делам беженцев рассматривают обращения беженцев из Кыргызстана медленно, заявляя просителям, что у них нет квоты на переселение. Согласно достоверным данным, шведские миграционные службы считают, что для узбеков из Кыргызстана возвращение в страну происхождения безопасно, и пока отклоняют все просьбы о предоставлении политического убежища. Украина и Турция пока дают им временное право на проживание. Казахстан и Южная Корея их всячески вытесняют. Россия дает гражданстство. Страны Евросоюза предпочитают быть донорами программы восстановления, но пока беженцев не принимают. Наиболее лояльно и внимательно к узбекам из Кыргызстана относятся США.

Ассоциация «Права человека в Центральной Азии» призывает страны, в которых беженцы из Кыргызстана просят политическое убежище:

* остановить исполнение решений о депортации этнических узбеков из Кыргызстана – просителей политического убежища;
* пересмотреть заявления этнических узбеков, в отношении которых было вынесено решение о депортации;
* обеспечить беженцам из Южного Кыргызстана доступ к правовой помощи;
* при необходимости оказать гуманитарную помощь беженцам с юга Кыргызстана.

Ассоциация «Права человека в Центральной Азии» убедительно просит миграционные службы стран Евросоюза и США положения этнических узбеков в Кыргызстане при вынесении решения о предоставлении политического убежища учитывать выводы:

– Международной независимой комиссии по исследованию событий на юге Кыргызстана в июне 2010 года массовое внутреннее и внешнее перемещение населения во время и сразу после трагических событий создали серьезный гуманитарный кризис;

– Международной Кризисной группы, которая назвала ситуацию на юге Кыргызстана крайне сложной;
– FIDH;
– "Amnesty International";
– "Human Rights Watch".

На юге Кыргызстана сохраняется повсеместный страх. И он усиливается, потому что узбеки не защищены от повторения трагедии, вызванной их этнической принадлежностью. Они имеют право на международную защиту, и ее обязано обеспечить УВКБ ООН.
16th-May-2011 05:43 pm - Говорила ли правду Отунбаева, утверждая, что ни один представитель СМИ не покинул Кыргызстан в 2010г

Говорила ли правду Роза Отунбаева, утверждая, что ни один представитель СМИ не покинул Кыргызстан в 2010 году?


А вот факты

Нам известно, что в 2010 году, спасаясь от внесудебных расправ и незаконных арестов, насильственных исчезновений, фабрикации уголовных обвинений и жестоких погромов, были вынуждены покинуть Кыргызстан:


- Халилжан Худайбердиев – директор ОшТВ;
- Жавлон Мирзаходжаев – директор МезонТВ;
- Махамаджан Абдуллаев – директор ДастанТВ;
- Одина Саипова – главный редактор журнала «Ойдин»;
- Барно Исакова – главный редактор газеты «Ахборот»;
- Хосият Бекмирзаева – зам.редактора газеты «Ахборот».



По нашим данным, это лишь небольшая часть уехавших из страны журналистов.


Под давлением властей состав практически всех узбекоязычных СМИ в Кыргызстане полностью сменился. Бывших редакторов и корреспондентов преследуют по сфабрикованным обвинениям.


11 мая 2011 года в Джалал-Абадском городском суде начинается рассмотрение уголовного дела против журналистов Халилжана Худайбердиева и Жавлона Мирзаходжаева. Их обвиняют в особо тяжких преступлениях, предусматривающих длительные сроки лишения свободы. Процесс будет проходить без участия подсудимых и адвокатов. Стоит ли ожидать объективности от такого суда? И тут же возникает другой вопрос: почему президент Роза Отунбаева не интересуется судьбой журналистов, ранее работавших для узбекоязычной аудитории?


Мы прилагаем обращение директора ОшТВ Халилжана Худайбердиева к президенту Кыргызской Республики Розе Отунбаевой в надежде на то, что она проявит внимание к преследуемым журналистам.



Приложение №1




Президенту Кыргызской Республики
госпоже Отунбаевой Р.И.


От гражданина Кыргызской Республики,
директора телекомпании «ОшТВ»
Худайбердиева Х.Т.

10 мая 2011 года

Тема: О фабрикации обвинения и причине неявки в суд


Уважаемая Роза Исаковна,

я обращаюсь к Вам накануне начала суда, на котором будет рассматриваться уголовное дело против меня и еще пяти общественных и творческих деятелей, представителей сообщества этнических узбеков на юге Кыргызстана[1]. Из публикаций в интернет-изданиях я узнал, что обвиняюсь по статьям уголовного кодекса: ст. 233 части 1, 2, 3 «Организация и участие в массовых беспорядках», ст.295-1 «Сепаратистская деятельность», ст. 299 часть 2 пункты 1, 3 «Возбуждение национальной, расовой религиозной или межрегиональной вражды», 221 часть 2 «Использование служащим коммерческой или иной организации своих служебных полномочий вопреки интересам этой организации в целях извлечения выгоды для себя» и ст. 229 части 1, 2 «Незаконное создание вооруженного формирования». К сожалению, мне пока недоступно обвинительное заключение, поэтому я не могу прокомментировать, предъявленные доказательства моей вины.


В июле 2010 года я был вынужден покинуть Кыргызстан во избежание расправы надо мной и моими близкими. Угрозы исходили от мэра города Оша Мелисбека Мырзакматова, и об этом я своевременно проинформировал общественных и международных наблюдателей. Мне несомненно грозила опасность: этой ситуации предшествовала моя встреча с М. Мырзакматовым. 1 июля он пригласил меня в свой дом, находящийся недалеко от Фрунзенского рынка, и выдвинул условие: передать Кошбаеву К. 51% имущества «ОшТВ»[2]. Придя к нему домой, я оказался в окружении молодых людей спортивного телосложения; они всем видом показывали, что готовы выполнить любую волю Мырзакматова. Чувствуя угрозу своей безопасности, я дал согласие на передачу имущества[3]. Тогда я надеялся, что это мое решение позволит продолжать трансляцию наших передач и обеспечит безопасность мне и нашим сотрудникам. Но вскоре ситуация обострилась, и единственным спасением для меня стала эмиграция.

Прошу Вас как гаранта прав и свобод человека в Кыргызстане обратить внимание на то, что изначально следствие имеет заказной характер. Я считаю, что преследование и дискриминация меня по национальному признаку - следствие злоупотребления служебным положением со стороны мэра Оша Мырзакматова.

В докладе Международной Независимой Комиссии по исследованию событий на юге Кыргызстана в июне 2010 года подчеркнуто: бывший депутат Кадыржан Батыров не выступал с незаконными призывами, поэтому предоставление ему эфира не противоречит закону. Тем не менее, продолжается преследование Батырова и телекомпаний, в эфире которых он выступал.


Как только у меня появилась возможность, через интернет-издание «Фергана.Ру[4]» я предал огласке причины, по которым покинул страну.

Я прекрасно понимаю всю сложность нынешнего положения, вызванного межэтническим конфликтом, и благодарен Вам за то, что Вы провести расследование Международной Независимой Комиссии по исследованию событий на юге Кыргызстана в июне 2010 года. Это дает пострадавшим надежду на восстановление справедливости и возвращение в родные края.

Убедительно прошу Вас проявить внимание к моему обращению и не допустить  заочного и неправого суда. Я надеюсь, что Конституция Кыргызстана будет соблюдена!



С уважением,
Халилжан Худайбердиев




[1]  Имена всех, кто проходит по этому уголовному делу - "делу Кадыржана Батырова": Кадыржан Батыров, Ином Абдурасулов, Абдрахман Абдуллаев, Махаматрасул Абакжанов, Халилжан Худайбердиев и Жавлон Мирзаходжаев.
[2]  Я владею телекомпанией «ОшТВ» с 1991 года, что подтверждается документально.
[3]  Факт перехода 51% собственности телекомпании «ОшТВ» Кошбаеву 2 июля 2011 года подтверждается документально.
4th-Mar-2011 01:36 am - Кыргызстан: факт убийства не установлен, но обвинение предъявлено
Ассоциация "Права человека в Центральной Азии"
02.03.2011
Пресс-релиз

Кыргызстан: факт убийства не установлен, но обвинение предъявлено


История уголовного дела № 41-10-305

Под пытками жителя города Оша заставили дать показания о том, что он якобы совершил убийство. Прокурор направил в суд обвинительное заключение, хотя при расследовании уголовного дела не были установлены ни потерпевший от преступления, ни сам факт убийства.


С ноября 2010 года Ошский городской суд по уголовным делам рассматривает уголовное дело по обвинению Хамрабоева Муродбека Авазовича, 1982 года рождения, в убийстве. По совокупности преступлений, предусмотренных статьями 97 (убийство), 123 (похищение человека), 233 (массовые беспорядки) Уголовного кодекса Кыргызстана, ему грозит пожизненное заключение.

3 августа 2010 года Муродбек Хамрабоев вместе с друзьями обедал в столовой. Вдруг там появились сотрудники уголовного розыска и задержали его, не объясняя причин. Хамрабоева отвезли в здание УВД города Оша и предъявили обвинение в убийстве Орозалиева Палвана Самыевича, имя которого Хамрабоев тогда услышал впервые. Ему заявили, что, будучи узбеком, он испытывал к кыргызу Орозалиеву ненависть на национальной почве и поэтому убил его. Возражать было бесполезно.

По словам подсудимого Хамрабоева, следователь завел его в камеру, где его ждали крепкие парни. Там же провели опознание, где никто его не опознал. А потом в камеру ввели Мансура Тошматова, 1987 года рождения. Как тут же объяснили последнему, он должен был дать свидетельские показания о том, что Хамрабоев убил Орозалиева. Сначала Тошматов отказавался давать ложные показания. Тогда в присутствии милиционеров крепкие парни жестоко избили его, и он стал подписывать все, что ему предлагали. Так же выбили показания против Хамрабоева у Атажанова Рустама Расуловича, 1985 года рождения. Ни Атажанов, ни Тошматов до этого никогда Хамрабоева не видели.

На предварительном и судебном следствии основные свидетели убийства, Тошматов и Атажанов, не смогли рассказать, при каких обстоятельствах Хамрабоев нанес смертельные телесные повреждения Орозалиеву.

Со стороны потерпевших в судебном процессе участвовуют родные Орозалиева, которым также неизвестны обстоятельства убийства. Обвинение не представило доказательств факта убийства. Более того, в материлах дела отсутствуют заключение судебно-медицинской экспертизы о причине смерти, нет протокола осмотра трупа и вещественных доказательств, свидетельствующих о нанесении телесных повреждений Оразалиеву. Тем временем свидетели Тошматов и Атажанов признались в том, что дали ложные показания против Хамрабоева под пытками. Таким образом, в уголовном деле отсутствует объективная сторона преступления – убийства, но суд принял его к рассмотрению.

Остается только удивляться, что сотрудники прокуратуры, имеющие юридическое образование и надзирающие за исполнением законов в Кыргызстане, оставили без внимания то, что в деле нет потерпевшего. А суд демонститрует полную зависимость от Ошской местной власти.

Мы наблюдаем поразительную вещь: если произошло убийство - должен быть труп, а его до сих нет. То есть Муродбек Хамрабоев обвиняется в преступлении, факт которого не установлен.

За соблюдением прав человека на юге Кыргызстана следят находящиеся там международные наблюдатели. Но, как видно, никто не может прекратить произвол. Иначе трудно объяснить ситуацию, когда человек брошен в тюрьму за несовершенное преступление. А творят этот произвол люди, действующие от лица государственной власти и призванные защищать законные интересы всех граждан, независимо от их национальной или этнической принадлежности.

Источник: Ассоциация "Права человека в Центральной Азии"
This page was loaded Apr 27th 2024, 6:40 am GMT.