Антипольская подлость

Евгений Ихлов
09.10.2015

Только что исполнилось 76 лет советско-великогерманскому* «Договору о мире и границе». Договору, а не пакту двух министров (пардон, министра и наркома). В те октябрьские дни СССР заявил, что поскольку Великобритания и Франция отказались принять «мирные предложения» Гитлера, то именно они являются виновниками начавшейся войны, и вовсю начал подготовку к вторжению в отведенную оным договором и предшествующим пактом к его «сфере государственных интересов» Финляндии.

Отвратительная история с заявлением об ответственности Польши за начало Второй мировой войны российского посла в Варшаве Сергея Антонова, спешно «запросившего пардону» (и как положено, сославшегося на неточности перевода), интересна шизофренической раздвоенностью советско-российской логики и подтверждением того, что подлость может основываться только на лжи. Именно поэтому я запоздало обращаюсь к этим событиям.

Гранитным пропагандистским обоснованием необходимости Пакта с Гитлером и советская историография, и Путин и Медведев в свою бытность президентами России называли возможность для СССР избежать осенью 1939 года войны. В отличие от своих предыдущих реакций на апологию пакта, я не буду ссылаться на невозможность для вермахта, израсходовавшего за польскую кампанию весь запас авиабомб, истощившего моторесурс танков, не имеющего никаких ресурсов углеводородов, кроме очень уязвимой Румынии, и имеющего против себя на Рейне развернутые французскую и английские армии, не менее рейха насыщенные авиацией и танками, начинать войну на Востоке. Я буду исходить только из тезисов сторонников союза с Гитлером.

Итак, главное — избежать в ближайшие год-два, а лучше — три, войны.

Но тогда как можно упрекать Польшу в срыве формирования антигитлеровской коалиции в конце 30-х?! Ведь наличие этой коалиции как раз и означало для СССР необходимость немедленного вступления в войну, начиная с германской атаки, как известно, первоначально назначенной Гитлером на 26 августа 1939 года. При этом западные союзники никак не гарантировали немедленных наступательных действий. Это значит, что при согласии Польши на все условия Сталина, СССР оказывался втянут в войну, при том, что вдоль линии Мажино будет идти та самая «чуднАя война».

С учётом сирийских событий, мы понимаем, что советская помощь Польше означала бы её превентивную оккупацию (переговоры о союзе с Англией и Францией сорвались, потому что Сталин требовал дать ему право войти в Польшу и Румынию под предлогом одной пропагандистской угрозы этим странам со стороны рейха) со всей последующей советизацией. Под любым лукавым предлогом. Мы можем себе представить, сколько катыней удалось бы организовать Лаврентию Берия на «варшавском», «краковском» или «бухарестском» «материале».

Поэтому защита сталинско-гитлеровского союза базируется на взаимоисключающих тезисах: он якобы предотвратил выполнение плана «Барбаросса» - за 15 месяцев до его написания, но, одновременно, не дал возможности реализовать операцию «Багратион» - за 5 лет до её успешного завершения.

Завершая тему, необходимо указать на иную возможность для Польши. Польша оказалась в «створе необходимости»: Гитлер выдвинул принципиально невыполнимые условия (передачи Данцига и контроля над побережьем Балтики («Польский коридор»), а Британия и Франция дали Польше и Румынии гарантии. Отказ от гарантий означал такую же ликвидацию Польши, как гипотетическое признание ДНР и ЛНР в мае 2014 года означал ликвидацию украинской государственности. За согласием на передачу рейху «Польского коридора» немедленно последовал бы ультиматум с требованием передачи Восточной Померании (порта Щецина) и Верхней Селезии — основных польских приобретений по Версальскому миру. Поэтому в 1939 году Польша могла избежать нападения Гитлера, только согласившись на «чешский сценарий» - частичная оккупация и превращения остальной части страны с безвольную марионетку Гитлера, которой суждено быть оккупированной спустя несколько месяцев.

Поэтому в случае стараний Польши избежать войны, Красная Армия встретилась бы с вермахтом не в Бресте, но под Минском. Конечно, Варшава стремилась избежать войны дипломатически. После смерти центриста Пилсудского, пришедшие к власти правые популисты, по-сталински искали дружбы с Гитлером, они даже согласились взять из его рук чешскую область Штетин (чем на год, а считали навсегда, избавили ее от порабощения Берлином), но на территориальные уступки пойти не могли. Англо-французские гарантии были даны Польше и Румынии 1 апреля 1939 года. Чуть более чем через месяц «западник» наркоминдел Литвинов-Волох бы заменён на «почвенника» Молотова-Скрябина. Это было явным знаком Берлину: Москва готова к диалогу...

И последнее. В мае 2014 года российский закон объявил уголовным преступлением публичное отрицание приговора Нюрнбергского военного трибунала над главными военными преступниками. Это говорит о степени важности этого приговора в системе российской государственной идеологии. Так вот, согласно этому приговору, осужденные, кроме частных фактов своих конкретных преступлений, обвинялись в двух заговорах с целью:

а) нелегитимного захвата власти, начатого переворотом в Пруссии 16 июля 1932 года,

б) развязывания агрессивной войны с целью подчинения Европы и мира — по итогам доклада Гитлера на совещании высшего нацистского и военного руководства 9 ноября 1939 года.

Так что судьба Польши была предрешена почти за два года до нападения на неё. Уступки Варшавы привели бы лишь к тому, что она бы встретила Вторую мировую войну не врагом, но союзником рейха.

Но и у СССР был похожий выбор. Но Сталин рассудил, что новую войну лучше встретить союзником Гитлера, нежели его противником. Именно поэтому Кремль и Смоленская площадь до сих не могут простить Варшаве своей антипольской подлости 1939 и последующих годов.

* После аннексии (воссоединения) Австрии, Германия стала именоваться Великогерманией, поэтому я считаю необходимым пользоваться официальным наименованием государства-союзника СССР.