Теология, богословие и корпускулярная теория свободы воли

Евгений Ихлов
30.07.2017

Появление «теологии» как ваковской дисциплины и почти издевательское, вызвавшее в учёном сообществе, и без того морально травмированном Мединским, признавшем «национальное самосознание»* в качестве критерия исторических познаний, такой протест, на самом деле - при серьёзном, не конъюнктурном отношении, создаёт огромные возможности для философского осмысления.

Дело в том, и сравнительное религиоведение, и социология религии, и культурология, и филология, могут только сравнивать религиозные предания, священные тексты, догматику, изучать интонационные различия между переводами и версиями, и искать аутентичные... Приверженность научному методу запрещает им делать выводы о содержательной стороне изучаемой религии или системы религий и церквей. Это как легендарные слепцы, изучающие слона: один сказал - загаженная верёвка, другой - подвижная колоннада, третий - огромная змея, четвёртый - стена, пятый - клыкастое чудовище...

Догматическое богословие, напротив, только и даёт оценки, и более того, оно обязано выявлять, говоря юридическим языком, «истину по делу».
Теология же как новая секулярная дисциплина от этих ограничений свободна. У неё ещё нет строгой методологической системы... Нет даже нестрогой...
Поэтому она позволяет выйти за оба ограничения - академической науки, запрещающей самостоятельно строить богословские гипотезы, и церковного богословия, запрещающего выходить за догматические рамки - стать некоим метабогословием или «религиософией». Подобно тому, как рядом с историей уже прочно расположилась историософия - как разновидность философии или интуитивистской социологией.

Вот, например, археологи установили, что 3000 лет назад евреи поклонялись супружеской паре - Иегова и Ашер... Потом коэны (почему то называемые в литературе жрецами) навели строгость и единоначалие... Прошли века... И стараниями христианских мистиков (среди самых известных - Бёме и Сведенборг), а потом и философов Владимира Соловьёва и Льва Карсавина и богословов отца Сергия Булгакова и отца Павла Флоренского появилась идея Софии-Премудрости-Вечной-Женственности, очень пришедшаяся к духовной атмосфере Русского Модерна... Потом эта инициатива была заклеймлена как софиологическая ересь, причём, обоими церквами - и подсоветской и зарубежной.

Учёный-религиовед или историк может только зафиксировать факт отступления от евреев эпохи Первого Храма от строгого монотеизма (или выявить рудименты идолопоклонства в яхвизме). Для иудейского богослова такие открытия - очередной скандал, спровоцированный очередными археологическими изысканиями, как будто специально направленными на подрыв авторитета Торы.

А новая дисциплина - российская теология имеет право погрузиться в изучение отражения в древнем культе возможных духовных реалий, воспринимаемых при царе Осии так, а при царе Николае - несколько по другому.

Дело в том, что Ашер-София - это, скорее всего, не Дух (Руах га-Кодеш), который «Дух, как ветер, веет где хочет: шум ветра слышишь, а откуда он приходит и куда уходит — не знаешь, так что каждый может быть рождён от Духа.» (Ин, 3:8). И Шехина - как божественная эманация в тварном мире...

Только теолог, не имеющий вероисповедных ограничений, исходя из перевёрнутой формулы «по образу и подобию сотворил его», может, исходя из даже из того самого вульгарного понимания структуры личности, которую даёт любая «йога для европейцев»: Душа, Разум, Дух, Аура, Плоть, всякие там ментальные и астральные тела, построить модель, в которой, допустим, Шехина - божья аура, Руах - творческая воля, а есть ещё - Душа-София, осознаваемая как супруга божьего Нуса-Разума... Или, София - Инь-сторона той Сущности, которую привыкли воспринимать как - Ян-сторону, Отца Небесного...

Теология, как возникающая дисциплина, имеет полную и невозбранную возможность стремится реконструировать некое целое, воспринимая каждый конфессиональный взгляд как обусловленный лишь выбором точки отсчёта, как это происходит в физике при различии волновой и корпускулярной теорий света.

Тогда мы получаем уникальную возможность рассматривать такие темы как представления в иудаизме и христианстве - как два стороны осознания единой духовной реальности. Например, по неожиданно политически весьма актуальному вопросу о свободе воли у ангелов и демонов (см. Приложение), поскольку развитие темы выводит и на проблему эффективности цензуры и подавления диссидентов в качестве профилактики инакомыслия, и на восприятия ангелов и аггелов - либо как "небесной жандармерии" (в понимании функций этого ведомства государем императором Николаем Павловичем и графом Бенкендорфом), либо как "40 тысяч одних курьеров". Отдельно замечу, что конунг Володимир, даже накануне своего превращения в князя Василия, был бы очень удивлён уверениям, что его поведение зависит исключительно от того, кто первый нашепчет ему - пародия на сатира со свиным рыльцем - в левое ухо, или крылатый бутуз - в правое... Он решил бы, что даже испытанное варяжское мухомороедство не должно доходить до фанатизма... Но в итоге, как мы знаем, его в этом убедили... доводами как эстетического, так и геополитического характера...

Теологи, не скованные необходимостью следовать исключительно авраамическими традициями, могут попытаться понять, какую реальность древние евреи воспринимали как Левиафана и Бегемота, а древние индуисты - как Черепаху и Слонов. Словом, вместо интеллигентского "богоискательства" встать на прочную интеллектуальную основу "богостроительства"...

И если продолжать физический ракурс рассмотрения религиозных представлений, то вот какие сразу появлятся замечательные темы.
Возможен ли теологический "монополь", т.е. богословская концепция без смысловых бинарных оппозиций?
Или, можно ли провести сгруппировывание мировых и цивилизационных религий - христианство и буддизм, иудаизм и ислам, индуизм и конфуцианство, подобно тому как физики сгруппировывают слабое и электромагнитное, сильное и гравитационное взаимодействия?
Раскрыть исторический иудаизм как суперпозицию эзотерической (тайной, только для посвященных) версии египетской религии и экзотерической (открытой, профанной) версии вавилонской?
Рассмотреть проблемы единства общего семантического континуума митраизма, русского и греческого православия...
Вот это было бы важно, познавательно и научно...
___________

* «— Скажи, а ты как — сначала напишешь, а потом уже вставляешь национальное самосознание?
— Нет, — сказал Виктор. — Сначала я проникаюсь национальным самосознанием до глубины души: читаю речи господина Президента, зубрю наизусть богатырские саги, посещаю патриотические собрания. Потом, когда меня начинает рвать — не тошнить, а уже рвать, — я принимаюсь за дело…» (А. и Б. Стругацкие, «Гадкие лебеди», 1967)

Приложение

Єврейський алгоритм демократії

"Существует один теологический вопрос, на первый взгляд, не столь важный, но при дальнейшем углублении оказывающийся очень существенным для понимания человеческой психологии. В этом вопросе иудаизм и христианство также радикально расходятся, и в его свете весьма характерно вырисовываются их основные различия. Речь идет о свободе воли ангелов.
В любом христианском тексте, в котором упоминаются ангелы (или их падший вариант - демоны), они не только мыслятся как наделённые свободной волей, но в этом качестве даже как бы превосходящие человека. Представление это восходит к самым истокам христианства и не претерпело никаких изменений на протяжении всей его истории...
<...> В иудаизме мы имеем совершенно иную теологическую картину: именно падение человека, этого единственного из всех сотворённых существ носителя Божественного богоподобия, повлекло за собой падение всего остального мира (в частности, даже земли, ставшей, как говорится в Талмуде, вследствие этого производить также и паразитов). Иудаизм отнюдь не считает, что драма первоначально разыгрывается на небе с тем, чтобы впоследствии перекинуться на землю; напротив, она возникает именно на земле и с земли достигает небес. Непослушание человека разрушило его собственную цельность, разрушило мир (который есть проекция человека) и даже, согласно Каббале, привело к повреждению высших Божественных миров, что выразилось в возникновении в них категории "гнева". Именно отторжение гнева, отчуждение качества строгого суда привело к возникновению того, что именуется в Каббале "левой стороной" - демоническим миром.
Что же касается образа "Змея", он же Сатан, он же ангел смерти, - то это есть ничто иное, как дурное побуждение внутри самого человека...
<...> В иудаизме ангелы вообще и сатан, в частности, мыслятся (в отличие от человека), как существа совсем не наделённые свободой воли. Это всего лишь орудия Бога, орудия, служебные духи, которые, проявляя расторопность внутри предписанной им миссии, заведомо лишены каких-либо собственных интересов.
В частности, миссия Сатана - осуждать человека, т.е. провоцировать человека на поступки, противные его достоинству и назначению, и отмечать грехи. Сатан выступает на Божественном Суде как обвинитель человека перед Богом (т.е. как небесный прокурор, необходимая часть правильного судопроизводства), но отнюдь не как независимый судья, и совсем не как противник Бога, облечённый хоть какой-либо самостоятельной властью..." (Пинхас Полонский, "Евреи и христианство", гл. 9)

Если встать на позицию иудаизма и спроецировать отношения к моральному и религиозному поведению на область политики и гражданского общества, то выбор в пользу демократии и прав человека, или, напротив, в пользу коррупции и авторитарного пресмыкательства, или человеконенавистнического радикализма осуществляется в итоге внутренней работы личности, а не по под влиянием добрых ангелов-хранителей (за правым плечом) - прогрессивные социальные медиа (или напротив - "государственническо-патриотические" телеканалы) и аггелов-соблазнителей (за левым плечом).

Поэтому с иудейской точки зрения запреты на доступ к информации или стремление уничтожить кумира движения - в качестве гарантий политической стабильности бессмысленны, поскольку протест* рождается из глубинных потребностей личности в свободе и справедливости, в человеческом достоинстве.
Зато с вульгаризированной христианской** точки зрения репрессии в отношении лидеров протеста или политическая цензура - это самый эффективный способ охраны существующего порядка, ибо обеспечивают "младенческую" политическую "невинность" народа.
___________

* Ni dieu, ni le roi et héros!

** "Демократия в аду, а на Небе Царство" (Св. праведный Иоанн Кронштадтский)